— Э-э-э, здрасте. Вы не подскажете, где моя одежда?

Мужик молча показал на шкаф, не сводя с меня заинтересованного взгляда. Открыв шкаф, я обнаружил сумку с вещами, которая оставалась в общаге. Видимо, сестра принесла. Достав сумку из шкафа и одеваясь, познакомился с соседом. Найдя мыльно-рыльные принадлежности, пошел приводить себя в порядок. Вернувшись, обнаружил в палате медсестру, мужик опять куда-то пропал.

Обернувшись на шум открывающейся двери, молоденькая медсестричка всплеснула руками:

— Больной, кто вам разрешил вставать?

— Так я себя нормально чувствую.

— Нормально, не нормально, это доктору решать. Вот Эдуард Викторович осмотрит вас, только тогда и узнаете, можно вам вставать или нет. И вообще, ложитесь немедленно, сейчас обход будет! Вот нельзя на пять минут оставить без присмотра, уже больные пропадают. Хорошо, что Петр Семенович сказал, что вы встали.

Эта «Трындычиха», не замолкая, отобрала у меня полотенце, пасту с щеткой и начала сдирать с меня одежду. Уложив меня в кровать, выглянула из палаты.

— Пока никого нет. — Обернувшись, добавила: — Сейчас обход будет, ждите. — И попыталась выскользнуть из палаты, но не тут-то было, у меня накопилось множество вопросов.

— Стойте, я хочу спросить. Сколько я здесь уже нахожусь и что со мной?

— Вас позавчера привезли, где-то к обеду. С вами сестра была, она и вещи привезла. У вас поражение электрическим током, так в больничном листе написано.

— Ага, ясно, она сейчас здесь?

— Нет, она домой поехала, себя в порядок привести, а меня попросила за вами присмотреть, пока не вернется.

И тут же выскользнула за дверь, пока я раздумывал.

«Так, надо привести мысли в порядок», — почесав затылок, подумал я.

— Ну-с, больной, очнулись? — донеслось до меня как сквозь вату. С трудом открыв глаза, увидел перед собой доктора.

— Что, простите?

— Как себя чувствуете, больной? — спросил доктор и, взяв мою руку, стал слушать пульс.

— Нормально я себя чувствую.

Из-за спины доктора выглянула давешняя медсестра и сразу наябедничала:

— Он сам очнулся, Эдуард Викторович. И встал. Я еле его уложила.

Доктор, отпустив мою руку, произнес:

— Больной, встаньте. Только осторожно. Головокружения нет? — и, придерживая меня за локоть, помог подняться.

— Да нет, нормально я себя чувствую. А когда меня выпишут?

— О, какой торопыга! Обследуем, и если все нормально, то завтра выпишем. Галочка, через час больного ко мне в смотровую, — сказал он и вышел из палаты.

— Больной… — начала Галочка, но я ее перебил:

— Почему сразу больной? Меня Михаилом зовут, можно просто Миха, и, кстати, когда кормить будут?

Медичка только фыркнула:

— Обед уже был, ужин будет только через два часа. Там к вам сестра пришла, сейчас позову, — и выскочила из палаты.

Я оглянулся, молчаливого соседа снова не было. И тут в палату ворвалась Ленка. С ходу выпалив:

— Как ты? — она ощупала меня взглядом.

— Да нормально все, нормально, — отмахнулся я и тут же задал волнующий меня вопрос: — Что-нибудь поесть принесла? А то есть охота, сил нет!

— Принесла, принесла. Знала, как очнешься, кушать захочешь. Вот. — Она стала выкладывать продукты на стол. Я схватил банан, почистил и стал с урчанием его поедать.

Сестренка с улыбкой за мной наблюдала, и вдруг я понял, что родителям она ничего не сообщала, боясь их потревожить. У отца слабое сердце. Не знаю, откуда взялись эти знания, но я это знал точно, видимо, по наитию.

— Спасибо, что родителям не звонила.

Ленка с удивлением посмотрела на меня.

— А ты откуда знаешь, догадался?

Не в силах говорить я только кивнул и взял второй банан.

— Афкафи со сега выло, — невнятно попросил я.

— Что? Ты сначала прожуй, а потом говори.

Я быстро пережевал.

— Расскажи, что вчера было, — повторил я.

Ленка помрачнела.

— Все у меня на глазах произошло, я тебя еще в маршрутке увидела, ты к Кольцу подходил…

Лежа после обследования на кровати, я обдумывал сегодняшний день. Завтра выписывают, сестренка ушла домой. После ее ухода я позвонил родителям, успокоил их, почему не звонил, почему номер недоступен. Сказал только одно — «черная дыра». Вопросы сразу отпали. Сказал, что сессия закончилась и что я, погостив пару дней у сестры, приеду домой. Мама к моему приезду обещала сделать отбивные. Сглатывая слюну и подавив желание рвануть домой немедленно — полтора месяца без нормальной еды! — прикрыл глаза.

Начиная подремывать, я вдруг увидел себя со стороны. Вот я лежу на кровати, в палату заглядывает Галочка, говорит:

— Больной, время ужина. Столовая на втором этаже направо, — и, улыбнувшись, уходит.

Вот я сажусь на кровати и, свесив ноги, пытаюсь нащупать тапки, и тут раздается стук за окном. Повернув голову, я вижу голубя. Балансируя на небольшом сугробе, он требовательно стучит в окно. Тут отворяется дверь, и в палату входит Петр Семеныч. Увидев голубя, он улыбается и говорит:

— А, Михайло Викторович прилетел! Вот я тебе припас, — и, открыв окно, впускает голубя на подоконник.

И тут я открыл глаза и сел, вернувшись в реальность. Опустив ноги на пол, огляделся, в палате, кроме меня, никого не было.

«Уф! Просто глюки!»

Бесшумно открылась дверь, и в палату вошла Галочка:

— Больной, время ужина. Столовая на втором этаже направо, — и, развернувшись, удалилась.

Проводив ее выпученными глазами, я стал усиленно чесать затылок:

— Что за?.. — но договорить не успел, в окно застучали.

Посмотрев в окно, я уже знал, что там увижу. Голубь глядел на меня бусинками глаз и стучал в раму. Тут в палату вошел Петр Семеныч и, улыбнувшись, радостно произнес:

— А, Михайло Викторович прилетел! Вот я тебе припас, — и, открыв окно, впустил голубя в комнату.

Перебравшись на подоконник, голубь, вопросительно наклонив голову, посмотрел на соседа.

— Сейчас. На вот… Тут печенье, крошки хлеба, все как ты любишь. — Он достал из тумбочки небольшую тарелку со сколом на боку и стакан с водой. Поставил перед голубем, умиленно наблюдая, как голубь склевывает корм. Обернувшись ко мне и увидев мои ошалевшие глаза, поспешил объяснить:

— Да это Михайло Викторович, талисман нашей палаты. Кто-то из прошлых жильцов этой палаты приманил его, прикормил, теперь каждый день прилетает поклевать, и вот… — объяснял он, как будто мне был интересен этот голубь.

«Ну нифигасе! Это что, я будущее вижу?!»

Не слушая соседа, я лихорадочно обдумывал ситуацию.

«Так, так, так! Надо проверить, что это было». — Прикрыв глаза, я мысленно скользнул в себя и стал глядеть, что я из будущего делаю. Посмотрел сколько смог — черт, не больше пяти минут. Дальше не получалось. Встав с кровати, подошел к радиоприемнику и включил его. Послышался молодой бодрый голос диктора:

«…забавный случай произошел в США, в пригороде Чикаго. Грабители, покидающие место преступления — один из домов в деревеньке Арлингтон-Хайтс, — решили убить немых свидетелей: аквариумных рыбок, внимательно за ними наблюдавших. Они налили в аквариум с тремя рыбками острый соус, горчицу и кетчуп, а также засыпали специй. Грабителей, пойманных по горячим следам, обвиняют в ограблении и жестоком обращении с животными…»

«Класс! Прям точь-в-точь, как я увидел и услышал в будущем!»

Обдумывая и анализируя все, что только что произошло, вместе с Петром Семенычем сходил в столовую, где нас удивительно хорошо и вкусно покормили. Когда вернулись в палату, сосед, накинув на плечо полотенце, вышел, оставив меня одного.

Хмыкнув, я задумался. Первый вопрос: что мне было нужно? Ну это понятное дело — деньги, потом… деньги и тоже деньги. Денег надо много. Ленке квартиру купить, а то она на съемных мается. Брать у простых граждан, это… это вообще конченым козлом надо быть! У кого можно и не жалко? Так, первые — это всякие чиновники коррупционеры, бандиты, ну и банки-грабители. Начнем, пожалуй, с коррупционеров и бандитов как с легкой добычи. Банки мне пока не по зубам. Я лег на кровать, расслабился и стал перебирать, что мне надо сделать в первую очередь.