Она ткнула пальцем в детектива, стоявшего напротив, и сказала:

— Дайте мне номер вашего мобильного.

Он выполнил ее просьбу, и Дарби занесла номер в память своего телефона.

— Как вас зовут? — снова обратилась она к нему.

— Гэвин.

— Если мне понадобится помощь или возникнет какая-нибудь проблема, я свяжусь с Гэвином. А теперь я вручаю бразды правления детективу Дженнингсу. — А вы что будете делать? — поинтересовался какой-то патрульный в задних рядах.

— А я представлюсь ему лично, — отозвалась Дарби, — и приглашу его в гости.

Негромкий смех был ей ответом.

Она открыла заднюю дверь, выходящую в узкий переулок, заставленный мусорными баками и черными пластиковыми пакетами. Пробежав до конца, Дарби осторожно выглянула наружу и рванула налево, по Тэтчер-стрит. Кобура с пистолетом больно била ее по бедру. Так, теперь направо на Гровер-стрит. Меньше чем через минуту она окажется на Графтон-стрит. Там снова придется повернуть направо, пересечь улицу и вернуться к началу улицы Олд-Рутерфорд, где стоит лысый. В общей сложности ей предстоит трехминутная пробежка.

Тренировочные кроссы с полной боевой выкладкой в полицейском спецназе не прошли даром. Она бежала легко и вполне уложилась в назначенный срок.

Дарби выскочила направо на Графтон-стрит и с удивлением заметила лысого, который поспешно шел по тротуару в своих роскошных ботинках с накладками из кожи с дырочками и насечками.

Почему Куп не позвонил ей?

Дарби перешла на шаг. Пот струился по лбу и заливал ей глаза. Сердце гулко билось в груди, но она ни капельки не запыхалась.

Лысый остановился под уличным фонарем, и она увидела, как он поднес к уху мобильный телефон. Он был выше ее на добрых пять дюймов — ростом в шесть футов и два дюйма, решила Дарби — и в два раза шире. Она прекрасно рассмотрела его лицо со следами оспин. Это был тот самый человек, которого она видела сегодня утром.

Взгляд лысого наткнулся на нее. Она уже потянулась к кобуре, как вдруг он резко развернулся и побежал по узкому проулку между домами.

Проклятье! Дарби бросилась за ним и мгновением позже была уже на углу. До нее доносился топот удаляющихся шагов.

Она повернула в переулок и заметила впереди тень, мелькнувшую за мусорными баками. Она бросилась в погоню, но, добежав до следующего угла, остановилась. Развернувшись, она увидела, что он выбегает на улицу, и бросилась следом.

Лысый пребывал не в лучшей физической форме, но для такого крупного мужчины он двигался на удивление легко и быстро. Кроме того, он намного опережал ее.

Расстояние между ними начало сокращаться, когда Дарби услышала щелчок захлопнувшейся дверцы. Завизжали шины, это автомобиль резко взял с места. Когда она наконец добежала до угла, то успела заметить лишь багажник темной машины, которая тут же скрылась из виду.

Джейми положила электрическую машинку для стрижки волос на газеты, которыми накрыла туалетный столик в ванной. Она остригла волосы после того, как увидела Майкла. Перед этим он выходил из комнаты, чтобы воспользоваться ванной. Она надеялась, что он не станет снова запирать дверь своей спальни.

Так оно и оказалось.

Она приоткрыла дверь и увидела, что сын спит, лежа на боку.

Правая сторона его лица опухла.

Майкл не пошевелился, когда она откинула покрывало в сторону и легла рядом, обняв его одной рукой.

«Теперь для меня единственный способ прикоснуться к своему ребенку — это залезть к нему в постель, пока он спит. Только так я еще могу ощутить его близость».

Глаза у нее защипало. Глотая слезы, чтобы не расплакаться, Джейми поцеловала сына в щеку и осталась лежать рядом. Сон не шел к ней. Под футболкой она чувствовала толстый, грубый шрам у Майкла на груди, оставшийся после операции, в ходе которой врачи спасли ему жизнь.

«Прости меня, Майкл, за то, через что тебе пришлось пройти. И за то, что еще предстоит. Если бы существовал способ все исправить, я бы воспользовалась им. Богом клянусь, я воспользовалась бы им с радостью!»

Майкл пошевелился и поднял голову. Голос его спросонья звучал хрипло и даже грубо. Он ожидал увидеть Картера, потому что иногда младший брат забирался к нему в кровать. Увидев ее, Майкл встревожился.

— Что случилось? Тебе плохо?

— Нет. Я… а-а… в порядке.

Взгляд сына был холодным и неумолимым, как рентгеновский луч.

— Что такое? От тебя пахнет так же, как в воздухе после разрывов петард.

«Он чувствует запах кордита», — подумала она. Никакое количество воды и мыла не способно убить гарь. Она попробовала воспользоваться рецептом, который ей дал как-то инструктор по огневой подготовке, — протерла кисти рук дольками лимона, но, похоже, это не помогло.

— Твое… лицо. Что… а-а… с ним… а-а…

— Не волнуйся, ничего страшного. Он снова опустил голову на подушку

— Драка?

Майкл не ответил. Отвернувшись от нее, он стал смотреть в окно.

— Директор… а-а… лагеря… она… звонила… Он вздохнул.

— Сегодня я подрался с Томми Джеррардом.

— Из-за чего?

— Не имеет значения. Мне пришлось зайти к мисс Френч в кабинет. Я сказал ей, что больше не хочу ходить в лагерь, так что, похоже, завтра я останусь с тобой.

Джейми поцеловала сына в затылок и крепко обняла. Она почувствовала, как он замер и напрягся.

Но Майкл не стал отталкивать ее от себя. И не сбросил ее руку, — Прости… меня, — снова прошептала она и еще крепче прижала его к себе. — Мне жаль… что Томми… так… а-а… сильно… ударил… а-а… тебя.

Майкл ничего не сказал.

— Люблю, — прошептала Джейми. — Люблю… тебя.

— Но сначала ты побежала к нему.

Джейми замерла, боясь пошевелиться.

— Ты решила, что можешь спасти только одного из нас, — продолжал Майкл, — и ты выбрала Картера.

— Нет! — прошептала она, вцепившись в него обеими руками. — Я…

— Я был там, помнишь? Я видел тебя. — Голос его, едва слышный, был лишен и следа эмоций. — Ты сначала бросилась к нему.

Он был прав. Сначала она подбежала к Картеру. После того как ей удалось освободиться и она встала со стула, к которому ее привязали, после того как она позвонила в службу 9-1-1, она кухонным ножом разрезала скотч, которым ее полуторагодовалый сынишка был привязан к стулу, и стала делать ему искусственное дыхание, пока Майкл, тоже примотанный к стулу, истекал кровью. Она же думала только о том, что должна спасти Картера первым: он был так мал, в него стреляли дважды, и он потерял много крови. Когда прибыла первая карета «скорой помощи», Майкл уже потерял сознание. Старший сын запомнил все, что случилось, и эта память проложила между ними глубокую пропасть, которая не исчезла с годами. Но сейчас он впервые выразил свои чувства вслух и больно ранил ее.

Джейми задыхалась от волнения. Слова, которые ей отчаянно хотелось произнести, потерялись и застряли где-то на полпути между мозгом и языком. Она поцеловала Майкла в шею, ощутила, как он вздрогнул всем телом, а потом, не в силах больше сдерживаться, заплакала. Она целовала его в затылок, чувствуя, как слезы текут по щекам, и бормотала:

— Прости меня, Майкл. Прости меня…

Она снова и снова шептала эти слова, и ей хотелось только одного: уехать куда-нибудь далеко-далеко, подальше от этой спальни и этого дома. Собрать вещи и переехать туда, где их не будут терзать воспоминания о прошлом и где их шрамы заживут без следа. Где они станут просыпаться по утрам без страха и слез.

Дарби позвонила патрульному Гэвину и приказала трубить отбой. Интересующее их лицо скрылось. Закончив разговор, она отправилась на поиски Купа.

Ей не пришлось искать долго. Она обнаружила его мирно беседующим с привлекательной женщиной в розовых облегающих шортах и словом «неприятности», крупными буквами написанным на заднице. Ее звали Мишель Бакстер. Оказывается, она не только училась с Купом в одной школе, но и вместе с ним ходила в один садик в Чарльстауне.

От Бакстер разило пивом и сигаретами. На губах у нее была ярко-красная помада, и вообще она явно переусердствовала с макияжем и тушью для ресниц. Улыбаясь, она флиртовала с Купом и вообще вела себя так, словно все вокруг пришли на шикарную вечеринку.