Свет коптящей свечи упал на сокровища. Здесь стояли золотые статуэтки, украшенные драгоценными камнями, большей частью изображавшие кошек. Слоновые бивни, обитые спиралями из золота и серебра, лежали целой кучей. Инкрустированные доски столешниц, кожаные кошельки — без сомнения, набитые монетами, — громоздились в беспорядке повсюду.

Он достиг цели. Конан тихо притворил за собой дверь и поднял свечу повыше. Опыт прошлых краж научил его брать только те вещи, которые легче всего превратить в звонкую монету. Здесь валялись кошельки с деньгами, и это ему было очень на руку. Но если некоторые из этих кошельков набиты драгоценными камнями, то отказываться от них в высшей степени глупо. Конан вовсе не собирался проявлять чрезмерной жадности. Сотня-другая золотых монет и немного драгоценных камешков — как раз столько, чтобы хватило на покупку одной королевы (не больше), — и его потребности, можно считать, полностью удовлетворены. Он чуть было не расхохотался во весь голос. Какая досада, что он не пригнал сюда телегу! Меры по охране дворца столь убоги, что он мог бы незаметно нагрузить сокровищами повозку средней величины и вывезти ее за ворота.

Киммериец принялся исследовать кошельки. Один кожаный кошелек был туго набит золотыми монетами, другой был полон граненых изумрудов. Эти дорогие зеленые камни вор спрятал в свой собственный кошель, решив приберечь их для себя лично. В следующем мешочке Конан обнаружил около шестидесяти серебряных монет. Он оставил их на месте. Слишком тяжело таскать, да и к тому же серебро по сравнению с остальными богатствами не слишком его прельщало.

Конан натолкал в большой кожаный кисет такое количество золотых монет, что тройные швы затрещали. И снова киммерийцу пришлось взять себя в руки, чтобы не засмеяться. Он поедет в Немедию не только с удобствами, но и как богатый человек. Теперь можно нанять целую армию, чтобы осадить чародея, захватившего в плен сестру и братьев Элдии. Или вообще купить своего личного мага — пусть сражается!

Киммериец хотел уже было уйти, когда взгляд его упал на предмет, которого он вначале не заметил. Небольшая вещица стояла у двери на резной подставке из слоновой кости. Конан остановился, желая рассмотреть странный прибор поближе. Это был шар в кубе, сделанный из золота или латуни. В чем-то конструкция казалась очень своеобразной, но Конан не мог сказать, в чем именно. Раз эта вещь стоит на таком дорогом пьедестале, она, несомненно, должна быть очень ценной. Конан поразмыслил, куда бы засунуть безделушку, потом пожал плечами. Нет, довольно. Хороший вор знает, когда остановиться.

— Умное решение, — послышался мужской голос. — Раз ты не знаешь, что такое Сторора и как к ней подступиться, она пропадет у тебя зря.

Еще до того, как фраза была закончена, Конан резко повернулся в поисках говорящего. Правой рукой он извлек меч из ножен, в левой сжал мешок с деньгами. Свеча упала на пол и погасла. Темнота окутала комнату, так что молодой киммериец теперь ничего не мог разглядеть. Хорошо! Если он ослеп, то и его противник в этом мраке не стал видеть лучше.

Голос зазвучал снова, и в нем проскользнула издевательская нотка:

— Если ты думаешь так легко от меня отделаться, то заблуждаешься. Я вижу тебя, и твоя участь решена, вор.

Вот это мы еще посмотрим, подумал Конан. С мечом в руке он двинулся к тому месту, откуда раздавался голос.

— Нет, так просто ты меня не найдешь.

Теперь голос переместился и звучал слева от Конана. Вор повернулся туда. Его глаза уже немного привыкли к мраку. Прямо перед ним на темном фоне вырисовывался плотный сгусток черноты; но он не был уверен в том, что это и есть его собеседник. Единственный лучик света пробивался из-под закрытой двери, и темное пятно могло быть просто слабой тенью.

— Смело могу утверждать, что ты — чужеземец, — сказал человек [или тень). — Потому что ни один житель Морнстадиноса не может быть обижен богами до такой степени, чтобы решиться обокрасть дом Лемпариуса.

Источник звука опять переместился на другое место.

Конан подумал о том, какими возможностями он располагает. Здесь он имел дело с человеком, который явно ориентировался в темноте лучше, чем это возможно. Кроме того, ему удавалось перемещаться так; что киммериец ничего при этом не слышал. У Конана была с собой добыча, и он видел полоску света там, где находился коридор. Удачливый вор — это тот, кому удается уйти вместе с награбленным. Именно это он и собирался сейчас сделать.

Конан прыгнул к двери.

Что-то мелькнуло, перечеркивая полосу света двумя темными полосами. Ноги, подумал он. И если эти ноги носят владельца таинственного голоса, то они принадлежат человеку невероятной быстроты. Конан не представлял себе, как можно было преодолеть расстояние между тем местом, откуда только что звучал голос, и дверью за считанные доли секунды. Варвар ударил мечом, чтобы разрубить пополам все еще невидимую фигуру. Меч скользнул в пустоту.

— Для идиота ты довольно проворен, — насмешливо произнес голос. — Но это тебя не спасет.

Конан не удостоил его ответом. Он принялся что есть силы крутить меч, отступая к двери. Сталь звенела в темноте. Пусть только невидимый собеседник попытается прорвать этот барьер!

Конану удалось добраться до двери. Он чувствовал спиной ручку. Что делать дальше? Все не так просто! Он не решался повернуться к невидимке спиной в этой темноте. Открыть дверь с тяжелым мешком в руке было довольно-таки сложным делом. Однако не вполне безнадежным. Но вполне возможно, что помощники хозяина притаились в коридоре и ждут, когда вор выйдет.

Конан тряхнул головой. Слишком много думать — вредно! Если все взвешивать да обдумывать, то есть шанс умереть от старости. К черту! Конан нащупал ручку, повернул ее и открыл дверь. Одним прыжком киммериец выскочил в коридор.

Никого. Конан засмеялся и домчался прочь. Позади себя он услышал шорох, но когда обернулся, то ничего не увидел. Еще один поворот — и он будет возле кладовки, через которую проник в дом. Если он вырвется на волю, он побежит прямо к воротам, это быстрее, чем карабкаться по стене.

Едва свернув за угол, он остановился с проклятием. Его мощная грудь все еще бурно вздымалась.

В конце коридора дорогу ему преградили около дюжины людей, вооруженных мечами и пиками. Там не пройти. Он повернулся и помчался назад по тому пути, по которому пришел сюда. Лучше встретиться лицом к лицу с одним человеком, пусть даже в темноте, чем с дюжиной солдат, подумал он. Хорошо, что теперь за спиной у него ярко освещенный коридор. Сворачивая за угол, киммериец заметил, что эти люди за ним не гонятся. Непонятно почему, но это обеспокоило его куда больше, чем если бы они наступали ему на пятки.

В тридцати шагах от Конана стоял человек, и он был совершенно один. Высокий, белокурый, с очень белой кожей, он держал в руке лишь кривой нож. Меча у него не было. Он смотрел на Конана так спокойно, словно вышел на увеселительную прогулку.

Какое-то мгновение Конан хотел отшвырнуть его в сторону ударом меча и промчаться мимо. Но что-то в поведении этого человека заставило киммерийца замедлить бег и в конце концов пойти шагом. За три шага до спокойно стоящего человека Конан остановился и уставился на того, кто преградил ему путь. Он чуял запах опасности от того, кто преградил ему путь. Он чуял запах опасности и еще чего-то неестественного, такого, от чего волосы становились дыбом.

— Ну что ж, ты далеко не так глуп, как выглядишь, — сказал незнакомец. — Позволь представиться. Я — сенатор Лемпариус, владелец дома, который ты хотел обокрасть. Что скажешь, вор?

— Отойдите! — угрожающе произнес Конан. — Я не хотел бы убивать вас.

Лемпариус рассмеялся, весело и пронзительно.

— Право, ты очень любезен! — Он подбросил нож, похожий на клык. Нож перевернулся в воздухе, и сенатор ловко поймал его. Презрительно посмотрел он на меч Конана. — Иди ближе и попытайся проскочить мимо меня, ты, дурак-чужестранец! Если ты это сделаешь, я оставлю тебя в живых. Если нет, мухи облепят твой труп еще до первого солнечного луча.