— Это вообще не скрипка, а проклятие какое-то. — Наташка вспомнила свои видения в трамвае. — Все, кто с ней связывается, умирают.

— Так уж и умирают, — легкомысленно пожала плечами Любка.

— Где эти мерзавки?!

Крик прокатился по коридорам. И был он такой громкий, что звякнули стекла в окнах.

— Заметили! — ахнула Любка и бросилась наутек. Пометавшись по коридору, она кинулась к женскому туалету.

— Нашла, куда бежать! — возмутилась еле догнавшая ее Наташка.

— Спокойно. — Кондрат затащила Цветочницу в кабину и задвинула защелку. — Это верное место! Сюда он не сунется.

Наташка хотела еще что-то возразить, но Любка закрыла ей рот ладонью. В коридоре забухали шаги.

Если для мальчишек женский туалет был запретной территорией, то для Виктора Львовича этого табу уже не существовало. Не задумываясь, он рванул дверь с буквой Ж и вбежал внутрь.

Дальше все произошло, как в хорошем американском боевике. Дядя Витя стал дергать двери всех кабинок. Дойдя до единственной запертой, он потрогал ручку, а когда дверь не шелохнулась, с разбегу влетел в нее плечом. К удивлению девочек непрочная конструкция устояла. Тогда Виктор Львович залез на бар чтобы посмотреть, что происходит внутри. Но разглядеть ничего не успел. Ему в лицо полетело мусорное ведро.

Что сильнее загремело при падении — ведро или Виктор Львович, сказать сложно. Но пока дядя Витя приходил в себя и пытался встать со скользкого кафеля, девчонки выскочили за дверь и вновь оказались в коридоре.

— Сюда! — Наташка повлекла Любку к отделу нот. Но в закутке она вспомнила, что дверь заперта. — Я совсем забыла! — зарыдала она, чувствуя, как холодное отчаяние подкатывает к горлу.

— На выход! — скомандовала Кондрашова.

— Правильно! Надо бежать!

Вдвоем они пронеслись мимо старичка, застывшего в дверях концертного зала, выбрались на улицу. По кругу неспешно двигался трамвай.

— Бежим! — подхватилась Цветочница. — Мы еще успеем на остановку!

Любка дернула ее обратно.

— Куда ты? — потянула она Наташку за собой. — В обход.

Только они успели свернуть за угол, как на крыльце появился Виктор Львович.

— Вернитесь! — крикнул он в темноту. Взлетели потревоженные вороны. Воздух заполнился их недовольным криком.

— Ты что, сумасшедшая? — не унималась Наташка. — Я иду домой! Я не собираюсь больше здесь оставаться!

— Где сидят мальчишки? — Любка сейчас была похожа на маленький танк, который двигается вперед, не разбирая дороги.

— В «Нотах и пластинках». Но я туда не пойду!

— Это здесь!

Кондрат, подпрыгнув, заглянула в темное окно, но ничего не увидела. Она быстро изучила землю вокруг себя.

— Тяжелое, тяжелое… — пробормотала она. — Мне нужно что-нибудь тяжелое!

Но под редкими деревьями на утоптанной земле ничего подходящего не было.

— Снимай ботинок! — скомандовала Любка. Ничего не понимая, Наташка потянулась к ремешку.

— Ты что задумала? — спросила она.

— Сейчас увидишь!

Любка размахнулась и запустила ботинком в окно, метя каблуком в центр стекла.

Оглушительный звон потонул в новом всплеске вороньего крика.

— Твой дядька сейчас должен быть занят своим гостем. Концертный зал далеко! Полезли.

Цветочница замотала головой, отступая в кусты.

— Я туда не пойду! Нет! Я не вернусь!

— Ну и черт с тобой!

Любка махнула рукой и полезла внутрь.

В комнате гулял сквозняк. Он поднимал вверх одинокие листочки, которые порхали между стеллажами, как одинокие бабочки.

Гошка сидел на полу около двери.

— Ну, чего расселся? — грубо спросила Любка, включая лампу на столе библиотекаря. — Пошли отсюда!

Снежкин покачал головой, кивая в сторону груды чего-то темного. Кондрат шагнула туда и приглушенно охнула.

— Этим темным оказался лежащий без сознания Валерка.

— Вместе с ним пошли, — решительно заявила Любка. — В окно просунем, а там до трамвая рукой подать.

— Ему нужна скрипка, — вздохнул Гошка. Видимо, говорил он это не первый раз.

— Так давай заберем ее и по домам! У меня время ужина проходит!

Любкина жажда деятельности била через край.

— Как ты ее заберешь? — рассердился Гошка. — Дверь закрыта! Где бродит этот ненормальный дядька, вообще непонятно! Может, он с ней уже куда-нибудь в Уругвай сбежал.

— Не сбежал он никуда! Здесь он, рядом. Какому-то старикану продать ее пытается.

— Мама!

С визгом Наташка перелетела через подоконник, в два прыжка пересекла комнату и замерла перед ребятами, прижимая к груди подобранный ботинок.

— Там собаки, — посиневшими от страха губами прошептала она. — И ходит кто-то. Мне сначала показалось — человек, а потом смотрю — он в воздухе медленно тает…

— Надо что-то делать! — Любку завертело на месте от возбуждения. — Наташкин дядька все знал про эту скрипку?

— Знал, — кивнула Цветочница. — Он же мне про нее и рассказывал. Я когда увидела, как Валерка эту скрипку в сквере нашел…

— Погоди! — Слушать Наташкину болтовню времени не было. — Он работает в отделе нот. Значит, он где-то здесь и нашел эту легенду.

Кондрашова подбежала к ближайшему стеллажу.

— Ему могли эту легенду рассказать, — заступилась за Виктора Львовича Цветкова.

— Ладно, — Любка вернулась обратно. — Тогда здесь должна быть инструкция по ее применению.

— Какая инструкция? — застонал Гошка, который уже порядком устал от трескотни девчонок.

— Как же! — Любка уже копалась в бумагах на столе библиотекаря. — У каждой вещи должна быть инструкция, Это я точно знаю! Без нее обязательно что-нибудь сломаешь.

— Эту скрипку сломать нельзя, — вспомнил Снежкин. — Я уже пробовал. Не бьется она. И не горит. Наоборот, еще холоднее становится.

— Мамочка, — заканючила Наташка, — зачем я со всем этим связалась?

— Хотелось очень, — подсказала Любка. Перерыв все на столе, она перешла к бумажкам на полу.

— Только бы все закончилось хорошо, — запричитала Цветкова. — Только бы хорошо. Обещаю, что больше никогда…

— Шла бы ты отсюда, — устало посоветовал Гошка. Он все еще сидел на полу и лениво следил за Любкиными перемещениями.

— Не могу. Там кто-то ходит. — И, как бы подтверждая свои слова, что она никуда не уйдет, Наташка уселась за стол. — А потом мне интересно, чем все закончится, — добавила она более спокойным голосом.

Цветочница надела на нос темные очки, которые нашлись на столе, и с умным видом придвинула к себе ящик с карточками. Пробежала пальцами по торчащим закладкам. Из-под коробки выглянул листок.

— «Сады Франзеума», — прочитала Цветкова.

Где-то это сочетание она уже слышала…

В задумчивости Наташка несколько раз щелкнула выключателем настольной лампы.

— Эй, хватит баловаться! — послышался недовольный голос Кондрашовой, которая ползала по полу где-то около окна. — Здесь и так ничего не видно!

Когда в очередной раз наступила темнота, Наташка вспомнила черную пепельную равнину, иссохшие деревья и предметы, превращающиеся…

Она вскочила. Кресло с грохотом откатилось в сторону.

«Сады Франзеума. Песнь Фрагонара. 2.3.5Ф».

Что такое 2.3.5Ф?

Номер книги, — отозвалась Любка. — Второй отдел, третий стеллаж. На букву Ф пятая книга. Но их обычно не ставят по порядку…

Девчонки одновременно ринулись внутрь комнаты.

— Читай! — прокричала Любка.

На боку темного стеллажа была приклеена бумажка с синей цифрой 2. Стоящие за ним полки тоже были помечены синим цветом.

— Третий! — Наташка уже вела пальцем по корешкам. — Фа… Фе… Фё… Фзу… Фи… Фя… Нету!

Вдвоем они еще раз изучили весь стеллаж. Никакой «Песни Фрагонара» там не было.

— Так он и вернул твою инструкцию обратно, — зло выкрикнул Гошка. — Наверняка с собой прихватил.

— Не было у него ничего с собой!

В Наташке тоже проснулся азарт исследователя. Для очистки совести они просмотрели соседние стеллажи. Любка со всех сторон обнюхала загадочную карточку.

— Это, наверное, какая-нибудь книженция позапрошлого века… — задумчиво пробормотала Цветкова. — А здесь только ноты… С книжками небогато. Значит, карточка из отдела книг. Это рядом. Сходим?