… Организовала все она. Понаслушалась рассказов про смерть Остермана, про его сокровища и поняла, что там они, в комнате. Почитала кое-какую историческую литературу про сокровища дворянских родов, про цены на них на западных аукционах, обалдела от этих цифр и решила, так сказать, поправить свое жалкое материальное положение. Рассказала все дочери, объяснила, что к чему, какие бывают на белом свете деньги, и как можно на них существовать. Лена прощупала почву, нашла список драгоценностей и ключ от тайника, только заветную кнопку они так и не обнаружили. А потом, когда все на несколько дней из дома уехали, они с матерью вдвоем все разобрали, умудрились стеллаж этот сдвинуть, тайник открыли и… Там на миллионы долларов бриллиантов, сапфиров, рубинов, изумрудов и тому подобных прелестей. Картины, рукописи, письма, и так далее… Вытащить бы им все это спокойно, и все дела. Но не тут-то было. Перехитрили сами себя. Решили пока оставить все на месте, так, мол, надежнее… Так, несколько бранзулеток мамаша взяла для пробы и раскрутки. Задвинули две дамы стеллажи на место и сделали вид, что все так и было. А тут эта дура Ленка затеяла шашни с Андреем, решила чуть ли не бежать с ним, до того ей её Кирюша опротивел. Поделилась с ним тайной сокровищ, тот прибалдел от радости, решили спереть все с помощью мамаши и бежать, пока наследники не очухались. Дураки, короче, чуть весь планчик учительнице не замочили своей любовью. Главная беда, правда, в другом. До того их распирало от гордости, что Кирюша догадался, что что-то тут не так. Тоже ведь не забывал рассказы о дедушкином тайнике, только лень-матушка дремала в нем до поры, до времени. Стал за влюбленными послеживать. И умудрился как-то подслушать их очень важный разговор. И потом, уже наедине заявил Лене, чтобы она убиралась вон из его дома и никогда больше туда не приходила. А со своими сокровищами он и сам разберется. Лена, естественно, вся в слезах и соплях рассказала это мамаше. Ну та ей всыпала по первое число, но делать-то что-то надо! И она вступила в переговоры с Кириллом. Угрозы, посулы, сказала, что имеет возможность реализовать все это по самой выгодной цене. И это была правда — она уже связалась со своим муженьком Верещагиным, тот очень сильно заинтересовался и обещал помочь надежными крепкими людьми. Кирюшу взяли в оборот, побеседовали с ним и предложили разделить все по-братски, а то за его жизнь никто и ломаного гроша не даст. Он согласился на паритетных началах. Поначалу они все из тайника повытащили, а потом устроили новогоднее представление, чтобы всем головы заморочить. Андрей Полещук понятия не имел, что Кирилл что-то знает. Остальное ты и сам знаешь, и про Максимова, и про Юркова с Мызиным, тут ничего новенького нет. И про домик Ворониной, и про догадку Кирюшиной мамаши… А Юркова с Мызиным и вправду сам Кирюша замочил. Училка его заставила это сделать, решила завязать покруче, могла бы и другим поручить, но рискнула. Тем более знала, что он вовсе не такой уж хлюпик, каким представился нам. Угробил с помощью Мызина четырех человек и глазом не моргнул. И тут не сробел, топориком обоим головы раскроил и спасибо не сказал. Потом по совету училки же выдумал появление Полещука в Москве в том же виде, в каком зарисовался и в Лосинке, и в Медведкове. А рост-то кто там заметит в полутьме? А сокровища-то давно преспокойно лежали в квартирке Веры Георгиевны в той самой шкатулочке на видном месте. А дурак есть дурак… Что с него возьмешь? И глупый Полещук в тайне от Лены приперся в Москву и стал требовать от мамаши хоть часть драгоценностей. И тут ты его чуть за руку не поймал… Но, если бы и поймал, это бы ничего не дало, так что ты сильно не переживай. Сокровища-то были у мамаши. Полещук бы её в жизни не выдал, свалил бы все на романтическую любовь…»
«Утешает Гриша, — подумал Николаев. — „Разве в сокровищах дело? Если бы я его тогда узнал, сколько смертей бы предотвратил… И сирота эта Галя была бы жива, вот что главное…“
«Но…факт есть факт, ты его не узнал. Мамаша его тихо спровадила, а тебе потом рассказала, что они в Крыму. Крым большой, так уж сразу не нашли бы, тем более, в таком местечке. Зато мы ей поверили и дали возможность достойно завершить комедию.
Ну… Кирюша мать подвел к разборке кабинета, это понятно… Лена заставила Полещука появиться на людях, это тоже понятно, это ты все сам мне рассказывал в машине… А потом она после ресторана исчезла, он стал её искать, а нашел лишь собственную смерть. Шлепнули его по дороге, а рядом с ним положили тело несчастной сироты Гали, которую отследили заранее. Нужна была такая, похожая на Лену. А она по всем параметрам подходила идеально, плюс сирота, никто искать не будет. Сам дьявол им помогал. Полагаю, этот мерзавец Левка попросил её приехать именно четвертого, как ему приказали. Подробностей убийства Гали мне училка не поведала за отсутствием времени, но, полагаю, они очень суровы. Сначала заманили куда-нибудь, продержали там некоторое время, потом отвезли к месту убийства Андрея и убили. Падлы…
Кирилла привезли на опознание. Именно поэтому его и не тронули в Москве. Ну, а когда он опознал в Гале свою жену, ему училка велела исчезнуть. Написать письмо, что он, мол, всех порешил, совесть замучила, сокровища он в море выбрасывает и с собой кончает. Но поспешили очень, потому что Кирилл оказался покруче, чем от него ожидали. Он оказал сопротивление и ранил одного из них. Ну а другой прикончил и Кирилла и немного позже своего раненого коллегу. Именно этот коллега и убивал Андрея и Галю. Теперь он на дне морском. А кто другой — клянется, что не знает. Итак, они портфель с макияжем Кирилла и его загранпаспортом на месте забыли. Неувязочка произошла. Он-то сам полагал, что денежки наличные от её доверенных лиц примет и сквозанет за кордон по абсолютно подлинному загранпаспорту с чужой фамилией и его фотографией в макияже. А там его и банковский счет ждал, сумели ему туфту впарить. Всем троим организовали загранпаспорта, но каждому для своей цели. Полещук и Воропаев были уверены, что воспользуются ими, а Лене его делали для того, чтобы мы его в их уютном домике нашли. А для ухода у неё другой паспорт был, которым она, полагаю, благополучно воспользовалась. Ну, ещё они с Левкой недоглядели, вовремя не убрали. Бывают и у них промашки, хотя их главным принципом был — никаких живых свидетелей. И добились, однако, своего, Верещагин — мэр, она — мэрша, в богатстве купаются… Вот и все, дорогой мой Павел. Не было у меня больше времени с этой стервой беседовать, и так уже стремно было. Я весь в гриме, в щетине, голос сменил, но мне показалось, что узнала она меня. Умная ведь она, ох, какая умная… Я таких ещё и не видел. Руки по локоть в крови, а как себя вела, ты вспомни… Не успел, короче, я выяснить, как она эти сокровища распродала. И насчет местонахождения Лены отказалась наотрез отвечать. Стреляй, говорит, все равно, не узнаешь, где она. Моя дочь будет жить, как надо. И поглядела этак… Разодетая, расфуфыренная, но такая же худенькая и бледная, и глаза такие же — умные, проникновенные… Бежать мне надо было, Павел, бросил я эту дамочку на месте, сел на тачку и дал деру. В Новосибирске привел себя в надлежащий вид, сел на самолет, но ещё в аэропорту понял — пасут меня. Пишу все это в самолете, а уж как передам тебе — ещё не знаю. С приветом. Григорий Клементьев.»
Николаев сидел за столом, держа письмо в руке и глядел в одну точку. Все то, что выяснил Григорий, он практически уже знал. Только детали были уточнены. И признание состоялось. А Гриша подверг себя огромному риску. Нужно ли было это? Кто знает?…
… На следующий день, когда Николаев шел по коридору Управления, он столкнулся нос к носу с Костей Гусевым.
— Павел! Привет! Слышал новость-то? — Он потупил глаза.
— Что такое?
— Этой ночью в Симферополе убили Гришу Клементьева. Прямо около его дома, двумя выстрелами. Оба в голову, второй контрольный. Мне только что сообщили, знают, что мы с ним дело вели. Наверное, местные бандиты ему отомстили, он много им крови попортил в последнее время.
