Щелкаю пальцами. Искры не выбиваются. А жаль. Наверное, это не так работает. На дворе уже темень. Только отдаленный гул города и звуки леса. Воздух становится холоднее. Скоро начнутся морозы.

Интересно, там матушка-то с ума уже сошла? Жива вообще? В теории, зам еще должен их охранять. Он же не знает, что я его раскусил.

Возвращаюсь, сажусь перед доктором.

— А теперь слушай. Сейчас мы отправим последний отчет. Ты останешься здесь, а завтра за тобой приедут. Передавай привет начальству. И скажи им, что я не в обиде и готов все рассказать через… неделю. Не будем засчитывать последний день, где мы так весело провели время. Все понял?

— Константин…

— Что?

— Я серьезно. Я в одной позе весь день. У меня кровоток нарушился.

— Сочувствую твоему горю, — пожимаю плечами. — Но ладно, убедил.

Разворачиваю голову доктора в другую сторону. К окошку.

— Рассвет где-то в шесть утра. Вот и жди.

Беру куртку мужика, одевая ее. Выгляжу как мешок на палке. Выхожу, сажусь в автомобиль за водительское кресло, смотрю на ключи, на руль, на ключи, на руль…

Вот гадство.

Серьезно? За девятнадцать лет я ни разу не управлял этой штуковиной? У меня же было в памяти что-то… что-то такое… Я думал, что сразу же вспомню, но нет. Оказывается, игровой опыт в Need for Speed тут не поможет. Рычаги какие-то, кнопки. Вздыхаю, возвращаюсь к мужику.

— Как машина устроена? Рассказывай с самых азов.

И он начинает рассказывать.

— Ты издеваешься? Какая еще ходовая часть? Какой цилиндр? Как ей управлять?

Прошёл час.

Я почти выехал из леса, и прямо из ниоткуда возник этот дрянной столб. Откуда он вообще взялся?! Знал, что не надо было переключать на вторую скорость. Все это слишком сложно. Одновременно выжимать сцепление, смотреть прямо, крутить руль и дергать рычаг. И зачем такая дрянь нужна? Дайте мне вороного жеребца, и я покажу вам мастерство.

Радует, что здесь довольно пустынно. Вон неподалёку только сельская дорога и автобусная остановка. Ну и столб, гниль подземная его побери.

Я сижу в салоне докторской машины, понемногу примерзая к сиденью. Заводиться она больше не хочет. Ради любопытства выхожу и открываю капот и в недоумении закрываю. Таких внутренностей я еще не видел. Замечаю, что впереди машина протекает чем-то красным. Машинной кровью, наверное. Сдохла, тварь.

Достаю телефон. Осталось два процента. Здесь уже связь ловит. Позвонить Акане? Нет, что-то не хочется. Не слишком-то мы и друзья. Да и эта мутная тема с родственностью… Надо сначала разобраться. А то, как тут говорят, попаду из огня да в полымя. Остается только мать. Само собой, за ней следят и сразу же все поймут. Ну да и ладно.

Иду пешком вдоль дороги, начинаю подмерзать. Бегу… наконец добегаю до чего-то более-менее похожего на цивилизацию. Автозаправка, рядом какая-то бургерная. Сойдет. На последнем проценте звоню матери:

После первого же гудка она берет трубу, а я отстраняю ухо от громкого рыдания матери. Голова и так раскалывается:

— Мам, ты не пове-е-е-еришь. В общем, забери меня, я сейчас… так, подожди…

Вижу разметку трассы и ее километраж. Говорю. Батарея телефона садится.

Пережидаю в бургерной. Через несколько часов, вижу, как паркуется мамина Пежо, а дальше по трассе медленно проезжают два тонированных джипа. Чуть ли не останавливаются на обочине.

Выхожу, дружелюбно машу им рукой, джипы дают по газам. Сажусь в машину к маме, которая меня еще не заметила.

— Привет, мам. Ой, ну хватит. Ну что за… — морщусь. Мать навзрыд рыдает, тянет меня к себе. После пятиминутных глупых тисканий и речей «как все переживали за меня», она все же трогается с места.

Я строго говорю:

— Езжай по шоссе. Только по оживленным местам. Никаких объездов.

— Сынок, ты меня пугаешь. Расскажи-ка все подробнее…

Итак, история с ее стороны. После того, как я не пришел, она стала обзванивать всех знакомых и дежурных в школе. Они сказали, что я зарегистрирован, как покинувший территорию Новой Эры, а моя маршрутка вернулась обратно на школьную парковку. Больше они ничего не знали. Обзвоны в больницы и морги ничего не дали. В полиции сказали звонить через три дня — мол, я забухал у друзей. И никакие доводы и слезы их не переубедили.

Что рассказал я. Хулиганы из школы решили надо мной подшутить. Отвезли к себе на дачу, споили. Потом избили. Я убежал. Драматичная и типичная история неудачника из школы неодаренных.

— Бедный мой… мальчик… ублюдки. Я обязательно дозвонюсь до директора. Если надо, напишу в малый совет кланов. Мерзавцы! Кто это был, мой хороший? Назови имена. Им это так с рук не сойдет!

— Красный!

Мама резко дает по тормозам. Слегка тюкается в задницу впередистоящего Порше. Закатываю глаза.

Порше становится на аварийку, из него выходит толстопузый метр с кепкой. Лысый и страшно злой. Мама тяжело дышит, не может поверить в ситуацию. В окно ей стучат чуть ли не кулаком.

— Сынок… ох, сынок… сиди в машине, я разберусь.

Отмахиваюсь, мол валяй.

Она выходит, а я прислушиваюсь.

— Ты куда прешь, дура?! Гололед на дороге!

— Простите… да я…

— Да че мне твое простите?! Знаешь, сколько эта машина стоит?! Ты хоть представляешь, сколько задний бампер стоит!

Мужик стоит перед матерью впритык и чуть ли не плюется ей в лицо, задрав голову. Ростом он ей по грудь. Машет кулаками.

Морщусь. Раздражает. Строит из себя важную шишку, а вот достоинства нет. Обычный голодранец с черной душой. Нет чтобы пренебрежительно проигнорировать чернь, раз такой богатый. Или культурно предъявить ущерб — как мудрый господин, прощающий подданного, но заставляющий все отработать.

Отворачиваюсь. Я не в Варгоне, где на такое смотрят спустя рукава и поэтому встревать не хочу. У меня сейчас других проблем полно. Пусть хоть в этой мелочи обойдутся без моего вмешательство.

Так, это похоже затянется. Про какое они там «гаи» говорят? Сколько-сколько ждать? У меня нет столько времени и стоять тут посреди дороги небезопасно.

Мама что-то скромно поддакивает и говорит, что у нее нет столько денег, а толстяк только распаляется.

Последней каплей для достоинства Альва с Варгона становится то, что жирдяй хватает мать за локоть, подтягивая ее к своей машине. Мол, смотри дура, что ты сделала.

Ладно, вспомним бандитские замашки. Дело это прибыльное и относительно безопасное. Если не частить.

Оборачиваюсь, смотрю в заднее окно. За нами точно больше никто не едет. Видимо после того, как я помахал исталовцам, они свалили. Прикрытие, так сказать, раскрыто. Да еще и человеком, который сейчас должен пить чаек в подмосковных лесах и ради которого все это и организовано. Я бы тоже свалил до дальнейших распоряжений. Ну или они стали осторожнее и я просто их не вижу. Да и плевать.

Осматриваю салон на предмет мусорной корзины или ёршика. Не нахожу. Салфетки, полупустая пачка сигарет, обертки от шоколадок, стеклянная бутылка из-под газировки… Сойдет. Беру бутылку, натягиваю на себя капюшон пониже, выхожу.

Моя башка… Она специально что ли начинает болеть сильнее в таких ситуациях?

Смотрю по сторонам. Машины есть, но ночью в четверг их не так много, да и в город мы еще не заехали.

Подхожу к распаленному мужику, мать переводит на меня слезящиеся глаза. Говорю:

— Мы тебе потом заплатим. Оставь свой номер.

— Чо? — резко оборачивается жирдяй, осматривает меня с ног до головы. — Ты не маловат мне тыкать? Сядь в машину, когда взрослые разговаривают. Потом они заплатят… Нашли дурака что ли?

Я совершенно спокоен:

— Последний раз предлагаю ВАМ. Заплатим позже. Мы очень спешим.

— Да срал я.

Мама испугано говорит:

— Давайте вызовем гаишников. У меня страховка…

— Какая, нахер, страховка?! Ты знаешь, сколько они выплачивают?!

Дёргает ее за локоть.

Что ж, я честно старался. Но вижу, что это быстро не закончится.

Первый удар проходит вскользь. Либо я забыл, как это делается. Либо с отсутствующими мышцами нужно пересматривать свой опыт, нажитый в другом теле. Если бы жирдяй был тренированным или одаренный, то мне бы не поздоровилось после такой оплошности. Хорошо, что шанс встретить того же одаренного на улице один из трех тысяч. Ну сделаем скидку на то, что он на Порше — один к тысяче.