Еще через неделю:

«Доношу, что мной сдано в магазин два двуствольных охотничьих ружья центрального боя, одно одноствольное шомпольное, двуствольный штуцер-экспресс, прибор для снаряжания патронов и две пульные формы…»

Конечно, все русские конструкторы-оружейники совмещали изобретательскую деятельность с исполнением прямых служебных обязанностей, но никого, наверное, не нагружали таким количеством посторонней работы, как Мосина! В марте—августе 1886 года, в самые горячие деньки, его, ко всему прочему, назначили по совместительству исполнять должность начальника кузнечной мастерской за капитана П. Н. Михайлова, выехавшего во Францию изучать производство корабельных малокалиберных пушек. Петр Никифорович был замечательным инженером, выпускником Михайловской артакадемии, другом и товарищем Сергея Ивановича. Это он в конце 80-х годов организовал на Тульском оружейном заводе выпуск морских пушек, которыми впоследствии был вооружен легендарный русский крейсер «Варяг». Но все-таки столько обязанностей было много даже для такого трудолюбивого, работоспособного и талантливого человека, как Мосин.

Словно в награду за многотерпение в конце августа 1886 года Сергей Иванович удостоился ордена святого равноапостольного князя Владимира IV степени. Мосина искренне тронула эта высокая честь.

В августе 1887 года Сергей Иванович вновь приехал в Петербург. По уже укоренившейся привычке он нанес визиты своим учителям Вышнеградскому и Чебышеву, посвятил их в подробности последней работы, а они рассказали ему об отечественных и зарубежных оружейных новинках, о результатах очередных испытаний в Ораниенбауме, об отзывах на новые винтовки Мосина. Как всегда, говорили долго, со вкусом, вспоминали академию, экзаменационные курьезы. Но как ни занятна была беседа, Сергей Иванович ежеминутно думал о завтрашнем дне. Что-то он принесет, каков результат дадут кажущиеся нескончаемыми испытания!

Волновался Мосин не напрасно. Привезенные им ружья должны были окончательно решить судьбу системы 1885 года.

Дотошные члены комиссии внимательно осмотрели представленные образцы из той самой тысячи, заказанной в позапрошлом году и до сих пор находившейся на испытаниях в войсках, и пришли к выводу, что «последне-представленный образец имеет весьма существенные изменения по сравнению с предшествовавшими». Комиссия зафиксировала в своем журнале, что был изменен способ сцепления подающей рейки с затвором, что пружинный отражатель, бывший в прежних образцах, заменен винтом, что увеличена ширина левой рейки и ее зубьев, и это обеспечило правильность подачи патронов. Комиссия также определила, что новая винтовка капитана Мосина в силу своей оригинальности не может называться переделочной системой, что она представляет собой новый тип ружья и вполне достойна того, чтобы быть принятой на вооружение.

Тут бы и наступить счастливому концу эпопеи, но нет! Высшие чины военного ведомства уже окончательно решили вопрос о необходимости уменьшения калибра стрелкового оружия, и на этом основании комиссия указала прекратить все опыты над четырехлинейными винтовками. Однако удар по Мосину был немного смягчен тем, что комиссия, считая винтовку Мосина образца 1885—1887 годов лучшей среди магазинных систем того периода, учитывая малый вес магазина, неплохой способ его наполнения, удобное расположение патронов и достаточную емкость, нашла полезным поручить Сергею Ивановичу приспособить его систему к ружьям уменьшенного калибра, приняв во внимание все результаты опытов с четырехлинейными винтовками.

Так закончился пятилетний этап конструкторской деятельности Сергея Ивановича Мосина, не принесший определенных результатов, но давший громадный опыт самому изобретателю. С полным основанием можно считать, что именно к этому времени Сергей Иванович становится в полном смысле профессиональным изобретателем. Но чем же было вызвано решение отказаться от четырехлинейного калибра?

Один из авторитетнейших отечественных оружейников, изобретатель, историк и педагог Владимир Григорьевич Федоров дал такое объяснение:

«Переделочное магазинное оружие, стрелявшее патронами с дымным порохом, имело крупные недостатки: малый запас патронов и трудности в снаряжении магазина во время боя, значительное, до полутора фунтов увеличение веса оружия, образование дымного облака перед позициями стрелков при частой стрельбе».

В военных кругах не прекращались дебаты по поводу путей развития стрелкового оружия. Еще в 1883 году раздавались громкие голоса сторонников очередного уменьшения калибра, и их становилось все больше и больше. В феврале 1885 года товарищ генерал-фельдцехмейстера[14] генерал-адъютант Л. П. Софиано, признавая необходимость немедленно приступить к исследованию и разработке вопроса о наилучшем образце оружия уменьшенного калибра, предложил оружейному отделу выработать на основании теоретических и опытных исследований соображения по указанному предмету с тем, чтобы образцы ружей уменьшенного калибра и патроны к ним изготавливались на наших оружейных и патронных заводах.

Уже в марте того же года полковник Н. Роговцев, тот самый, у которого когда-то учился изобретательству С. И. Мосин, сконструировал пулю и патрон калибром 3,15 линии. Гильза этого патрона делалась из латуни, пуля была свинцово-оловянная в медной или стальной оболочке. Вначале патрон снаряжался черным порохом с добавкой аммиачной селитры. И хотя пуля развивала скорость 550 м/сек, эта добавка разъедала канал ствола, а сам порох быстро приходил в негодность. Заказ на изготовление опытной партии патронов и магазинных приспособлений был отдан Петербургскому патронному и Тульскому оружейному заводам. Однако в силу указанных выше причин, недостаточно выясненных баллистических качеств новой пули и отсутствия хорошего малодымного пороха работы были отложены.

Поиск принципиально нового пороха, который превосходил бы уже известные пороха по силе и не давал бы нагара и дыма, интенсивно велся с давних пор и в России, и за рубежом. Еще в 1841 году полковник А. А. Фадеев изготовил так называемую «хлопчатую бумагу»,или «пироксил». Он же произвел с ней первые опыты. Тогда «огнестрельную бумагу» вырабатывали на Охтинском заводе, в Москве и Тарту. Но пироксил обладал весьма скверным свойством — он самовоспламенялся, что приводило к крупным авариям на пороховых заводах. На тогдашнем уровне химической науки и производства этот недостаток устранить было невозможно, из-за чего дальнейшие опыты с новым порохом прекратили. Только в 1889 году знаменитый химик Д. И. Менделеев предложил заменить сушку пироксилина промывкой его этиловым спиртом, что сделало весь процесс производства бездымного взрывчатого вещества безопасным. И с 14 июня 1889 года промышленное производство пироксилинового пороха было налажено на Охтинском заводе.

В 1887 году Комиссия получила от русского военного агента во Франции сообщение, что на вооружение французской армии принята винтовка системы Лебеля калибром 8 мм, стреляющая патроном, снаряженным бездымным порохом. Пуля была свинцовая в мельхиоровой оболочке, заряд пороха в 2,7 г обеспечивал начальную скорость пули 610 м/сек. Для сравнения русская винтовка 1870 года при весе порохового заряда в 5 г обеспечивала начальную скорость пули всего 437 м/сек. Конструктор Лебель спроектировал интересный затвор[15], характерной особенностью которого было устройство на личинке боевых упоров[16], принимавших на себя усилие отдачи. Несмотря на серьезные недостатки, к примеру, подствольный магазин, система Лебеля была оружием, в корне разрешившим вопрос о переходе к скорострельным винтовкам с улучшенными баллистическими качествами.

Сергею Ивановичу Мосину предстояло творчески осмыслить европейский и свой опыт, найти новый путь в создании русской магазинной винтовки, предстояло не только выполнить колоссальную умственную работу, но и выдержать ожесточенную борьбу с конкурентами.