Дуэли не только не запрещались – они приветствовались. Ибо, с точки зрения правящих Домов, всецело способствовали естественному отбору. А естественный отбор – дело неплохое. Особенно там, где в силу немногочисленных писаных законов и неписаных, но свято соблюдаемых традиций, об искусственном не могло быть и речи.
На собеседовании, последовавшем за тем, что Дедуля честно назвал вербовкой, Лане задали абсолютно стандартный вопрос: «Что вы можете предложить в качестве расширения и улучшения разведывательной деятельности Легиона?».
Слегка пожав плечами, капрал Дитц заявила, что не располагает данными о том, какие возможности уже используются. Но если бы речь шла о чистом листе, она предложила бы создать на Большом Шанхае консалтинговое агентство. Конечно, бордель – там же – тоже неплохо. Но агентство лучше.
– О! – наставительно поднял вверх указательный палец полковник Горовиц, присутствовавший на собеседовании. – О!
Ей тут же сообщили, что, во-первых, агентство уже существует и отнюдь не процветает. А во-вторых, инициатива наказуема исполнением.
Лану не обескуражил ни один из упомянутых пунктов. И некоторое время спустя на Большом Шанхае объявилась Катрина Галлахер.
Обучение в заведении, подчиняющемся Натаниэлю Горовицу, предполагало уйму теории – но ещё больше практики. Прошло всего несколько месяцев, и рыжую «кошку» знал уже весь Шанхай. Агентство, которое чуть позднее она же переименовала в «Кирталь», уверенно пошло в гору. Статус «жителя» был получен ею в кратчайшие сроки, постоянно сменяющийся персонал агентства не испытывал никаких сложностей с рабочими визами. На Большом Шанхае умели ценить профессионалов. А эта огненноволосая девица с разноцветными кошачьими глазами на изукрашенном кошачьими полосами лице если и не была профессионалом изначально, то быстро становилась таковым.
Постепенно распространились весьма полезные для работы слухи об исполнительности агентов «Кирталя» и их же предельной неразборчивости в средствах достижения цели. Информация исправно поставлялась клиентам (а уж сколько её находилось помимо официальных контрактов! Дедуля Горовиц только чертыхался). Нежелательные для заказчиков персонажи покидали сцену: одни – тихо и элегантно, другие – с большим шумом и треском. Зависело от сути заказа.
Неизменным оставалось то, что, какие бы действия ни производились сотрудниками агентства «Кирталь», ни один из них не был найден и пойман теми, кому полагалось искать и ловить.
Они возвращались с результатом, а это на Большом Шанхае являлось практически единственным мерилом успеха.
Катрина Галлахер, возглавлявшая агентство, не щадила себя – что уж говорить о других? Любая попытка наехать пресекалась жесточайшим образом. Дуэли поначалу следовали одна за другой – но закончились довольно быстро. Попросту не осталось дураков. Как не осталось желающих совать свой нос в дела девицы, то появляющейся ниоткуда на несколько недель, то исчезающей на пару месяцев в неизвестном направлении. Небезопасно, знаете ли. Неосмотрительно.
Связи на Большом Шанхае значили если и не всё, то очень многое. И миз Галлахер занялась созданием и всемерным расширением оных. Её замечали в самых неожиданных местах и в самом неожиданном обществе.
«Эта кошка» не брезговала пить с портовыми грузчиками и с удовольствием танцевала с представителями местной «аристократии». Её приглашали на вечеринки в приличные дома – и в Дома приглашали тоже, уже на приёмы. Ей приписывали кратковременные, но весьма выгодные любовные связи с самыми разными людьми, и она никогда не считала нужным опровергать эти слухи. Или подтверждать их.
Первый же отпуск, проведенный, как и последующие, на Руби, принёс ей знакомство с обоими Томами Хельгенбергерами. Насколько близким оказалось знакомство, спрашивать никто не рисковал: связываться что с отцом и сыном, что с бешеной кошкой кретинов не нашлось.
Однако в узких кругах очень быстро стало известно, что девица сначала сделала то, чего ей никто не поручал, разрулив тем самым некий кризис до того, как он возник. Потом она выполнила уже то, что поручили. Выполнила быстро, хладнокровно, не стесняясь в средствах, происхождение которых не афишировалось, но само наличие не вызывало сомнений… и результат понравился людям, удовлетворение которых стоило куда дороже денег.
У неё появилось несколько учеников в фехтовальных залах, и желавшие улучшить навыки обращения с холодным оружием готовы были платить недурные деньги за редкие и нерегулярные уроки, даваемые обоерукой бестией. Имелись и учителя – она не упускала ни одной возможности для совершенствования.
Конечно, среди учителей время от времени находились те, кто в качестве платы за урок хотел получить благосклонность дамы. Однако самовлюблённые на Большом Шанхае не выживали. А самолюбивые довольно быстро приходили к выводу, что скучающее, почти презрительное «За такое – не жалко!» наносит тщательно лелеемому самолюбию неприемлемо большой урон.
Красивые женские тела не такая уж редкость, хватило бы средств. «Клинкам» их, как правило, хватало. Как хватало ума и гордости понять, что готовность Катрины Галлахер натурой платить за науку превращает самого запросившего именно такую плату в товар. Причем дешёвенький.
Чем дальше, тем больше становилось тех, кто хотел присоседиться к выгодному дельцу. Одним – большинству – она отказывала. Других привечала. Спрашивала за работу строго, но и платила, не скупясь. А что у самой ещё молоко на губах не обсохло… разные бывают губы, и молоко тоже разное. Кто-то и в колыбели взрослеет – если хочет выжить. Катрина Галлахер хотела. И, что куда ценнее, выжила.
Количество и качество её друзей и врагов целиком и полностью соответствовали шанхайской точке зрения на респектабельность. Жизнь постепенно налаживалась.
Лана Дитц, выбравшая из полусотни предложенных вариантов имя «Катрина Галлахер»… Лана Дитц, не боявшаяся ни бога, ни чёрта, ни даже командования, и после смерти отца ценившая собственную жизнь не дороже заплаченного им когда-то галэна, а чужую – так и вовсе в сантим, да и то не всякую… Лана Дитц, готовая играть по правилам, если ей не мешают перекраивать их под себя и вводить во всеобщий оборот собственные… Лана Дитц за четыре года, последовавших за собеседованием с полковником Горовицем, стала довольно заметной фрикаделькой в густом, переперченном супе Большого Шанхая.
Проще говоря, ей здесь нравилось. Как правило. Однако сегодня приходилось иметь дело с на редкость гнусным исключением.
«Хвост Трубой» заканчивал маневр торможения, когда Лана направила в диспетчерскую службу запрос о своём лимите гостевых виз. Впервые проявленное по данному поводу любопытство не было праздным. От того, каков будет ответ, зависело, прежде всего, место стыковки.
Швартовка к старому порту стоила существенно дешевле и в принципе не требовала соблюдения никаких дополнительных формальностей. Но для того, чтобы пристыковаться к планетоиду и проникнуть внутрь, нужна была виза для самого корабля, команды и пассажиров, предоставленная от имени «жителя» или кампании, зарегистрированной во внутреннем объёме. Разумеется, пересадочные терминалы и окружающие их отели, казино и торговые центры пачками выдавали туристические визы. Но для того, чтобы оказаться глубже второго уровня, такой визы не хватало. Только рабочая или гостевая.
Кроме того, гостевые визы, оформленные «жителями», давали своим обладателям определенные преимущества, причем в некоторых вопросах весьма значительные. И если скидку на плату за воздух можно было смело не принимать в расчёт – что там той скидки! – то разрешение на дополнительное оружие заслуживало самого пристального внимания.
«Житель» отвечал за поведение своих гостей, отвечал в самом прямом смысле слова головой. Но при этом гости «жителя» пользовались такими преференциями в плане обеспечения безопасности, которые и не снились обладателям виз, выданных организациями.
