Тут Лана вспомнила, что её шансы что-то рекомендовать Горовицу (равно как и его шансы рассматривать и выполнять рекомендации) близки к нулю, и окончательно вышла из себя. Ладно, что там дальше?

Вот один из тех, кто в данный момент находился в её офисе, предлагает прикрученному к креслу Дьюку ответить на вызов. А есть ведь ещё чуйка, есть – ствол пистолета упирается парню в затылок, всё точно так, как ей увиделось на Руби. Кстати, их в этот момент не трое, а шестеро – чужаков, расположившихся со всеми удобствами.

Ну, дальше просто. Дьюка покровительственно – «Молодец, парень! Видишь, как всё просто!» – хлопают по плечу. Вкатывают ему какую-то дрянь. Судя по заторможенности Марго, с ней в соседней комнате проделали ту же операцию. И не только эту. Сожалеть тут не о чем, самое разнообразное насилие входит в курс подготовки, но приятного маловато.

Ребят выводят из офиса в сопровождении троих «гостей», и все пятеро отбывают в неизвестном направлении – переключение на внешние камеры вставлено Али виртуозно. А что же оставшиеся?

Обыск. Похоже, не первый. Грубый, выстроенный абсолютно по-дурацки, цель его непонятна, разве что – обозначить присутствие. Добро, хоть «Арахну» не разломали, не поняли, видимо, что это такое. И секретки не нашли, ни одну, что одновременно и хорошо, и плохо. Ну что им стоило вскрыть хотя бы вон ту панель… и никаких проблем у Катрины Галлахер уже не было бы. Так нет же, не вскрыли. Зато в шкафах и ящиках порезвились на славу и, главное, мяту! Мяту выжрали всю!!!

В процессе – неоднократное отшивание потенциальных клиентов под какими-то левыми предлогами… ох, с этим ещё придётся разбираться, причём долго, с извинениями и расшаркиваниями… будем надеяться, что хоть контакты не постирали, уроды… не было печали! Разумеется, резервное копирование имеет место быть, вот только не взломали ли его тоже? От этих недоносков всего можно ждать…

Заказ еды и выпивки – с её терминала! Вызов девиц – с него же. «Гости» явно скучают, заняться им нечем, кроме всё тех же девиц и чистки оружия, но спят по очереди и вполглаза. Умные. Или нет?

Всё это было весьма неприятно, а хуже того – непонятно. Если предположить, что речь идет о стороннем рейдерском захвате, то действия захватчиков отдают сугубым идиотизмом. Если же «Кирталь» навестили люди Кренкеля… а в пользу этого говорит довольно аккуратное обращение с Дьюком и Марго, ничего не только непоправимого, но даже по-настоящему серьёзного в их отношении не предприняли… так и вовсе ерунда какая-то получается.

– Катрина… – голос Али доносился откуда-то издалека. – Катрина, оставь стол в покое. Ну пожалуйста, дорогая, это же натуральное дерево, один ты уже изничтожила!

Лана встряхнулась и посмотрела: сначала (недоумённо) на стол, потом (виновато) на Али. В зоне досягаемости её рук натертую лимонным воском столешницу избороздили глубокие царапины. Следующий виноватый взгляд через плечо предназначался Рису, который ответил на него легкомысленной усмешкой: ерунда, мол, подруга, я не в претензии, даже лестно.

– Я куплю тебе новый стол, Али, – буркнула мрина, пытаясь пальцем затереть наиболее заметную царапину и понимая, что ведёт себя сейчас как нашкодивший котенок, закапывающий лужицу на гладком полу. Хорошего настроения понимание не добавляло.

– Скорее уж я куплю тебе новый офис, – вздохнул хозяин «Пещеры». – Я виноват, Катрина. Ты совершенно права. Бардак и крыса. Кемаль! – произнес он в пространство. – Пришли ко мне Абдаллу.

Али небрежным мановением красиво очерченной длиннопалой ладони свернул дисплеи и переставил своё кресло так, чтобы сидеть рядом с Ланой. Высвободив косички из плена кольца, на лету пойманного одним из телохранителей, он повернулся к девушке, приобнял её и демонстративно облизнулся. Лана склонила голову на предупредительно подставленное плечо, чуть опустила веки и изобразила губами что-то среднее между капризной гримаской и готовностью к поцелую.

Рис, которому это зрелище совершенно не понравилось, еле сдержался, чтобы не выругаться вслух. Хотя следовало признать, что при всей явной голубизне мужчины пара получилась сногсшибательно красивой – и сексуальной почти до боли.

А ещё минуту спустя в дверях возникло подтверждение того, что создатель всего сущего, помимо умения радовать мир красотой, определённо обладает чувством юмора. Причём довольно злым.

Очевидно, этот неопределенного возраста мужчина изначально задумывался как негроид. Во всяком случае, форма черепа и черты лица были именно негроидными. В сочетании с розовато-белёсой кожей, глазами цвета гноя и жёлтыми, как цыплячий пух, бровями, ресницами и жёсткими курчавыми волосами впечатление создавалось жутковатое. А отвисшая при виде Ланы челюсть, мертвенно-серая бледность и вдруг проступившая на лбу и висках испарина испортили его окончательно.

Мужчина сделал попытку попятиться, но дверь за его спиной уже закрылась, а на узких костлявых плечах сжались обманчиво-маленькие руки самого невысокого из телохранителей. Что уж там прижал этот карлик, Лана сходу определить не смогла, поскольку сама знала как минимум три варианта, однако результат оказался вполне годным. Захлебнувшийся воздухом пленник начал оседать, и крошка-охранник ногой подцепил ближайшее кресло и ловко вдвинул его прямо под задницу клиента.

Миг – и лёгкие, но крепкие браслеты зафиксировали предплечья и голени Абдаллы на подлокотниках и ножках кресла. Ещё одна лента шириной в пару ладоней притянула впалую грудь к спинке, а само кресло словно вросло в пол. Лане уже встречались такие штучки, даже и собирать доводилось, хотя проделать подобное сквозь толстый ковролин без единого видимого разъёма она, пожалуй, не взялась бы. Здесь требовалось прямое подключение к силовому кабелю такой мощности, что пожар стал бы куда более вероятным исходом, чем необходимое закрепление предмета обстановки.

Лана слегка развернула левое ухо и скосила глаз, оценивая обстановку за спиной. Капитан Силва взирал на происходящее с непритворным спокойствием. Надо полагать, ему уже случалось участвовать в процедуре допроса, и, не исключено, с обеих сторон. Как и самой Лане Дитц, кстати. Грета-врач явную подготовку к процессу жёсткого дознания не одобряла, Грете-мрине она скорее пришлась по вкусу. Мрины вообще отличались абсолютно кошачьим отношением к постановке на место зарвавшегося противника.

Наиболее любопытной оказалась реакция Риса. По её наблюдениям, напарник привык решать вопросы либо хорошо подвешенным языком, либо хорошо поставленным ударом. Предстоящий допрос Хаузеру активно не нравился, как не нравится присутствие при хирургическом вмешательстве любому не-хирургу. Однако в данном случае, видимо, срабатывал менталитет хорошего летуна: «Что тут думать? Прыгать надо!» В общем, за команду можно было не беспокоиться. Никто не сорвётся и не испортит Али затеянную игру.

Должно быть, их гостеприимный хозяин пришел к такому же выводу, потому что из обхватившей плечи Ланы руки ушло еле заметное напряжение. Вот Али-Бабу как раз происходящее приводило в состояние если не экстаза, то чего-то очень похожего.

Была в практике Ланы Дитц пара-тройка любовников – вовсе даже не садистов в общепринятом понимании этого термина – воспринимавших секс как возможность демонстрации силы. Не для унижения партнера или причинения ему физической или душевной боли, а просто ради самого факта утверждения себя как самого главного в данной конкретной ситуации. Это бывало довольно полезно – для сброса напряжения и приведения себя в наилучшую форму. При условии взаимного согласия всех заинтересованных сторон, конечно.

Здесь, однако, о взаимном согласии не могло быть и речи. И Лана, в целом нейтрально относившаяся к пыткам во всех их проявлениях (разумеется, если пытали не её), надеялась, что процесс не затянется. Или, по крайней мере, наиболее красочные его моменты пройдут без её прямого участия. В этом вопросе полученное ею человеческое воспитание заметно превалировало над кошачьими генами. Работа – штука такая: делать её надо, кто бы спорил, а вот с удовольствием может и не сложиться.