Вот и сейчас, выступая перед самим Главой Компании и лицами, наиболее к нему приближенными (за исключением Конструктора), он докладывал с бесстрастностью машины.

— За последние два дня трижды предпринимались попытки проникнуть в засекреченный блок информации. Первые две исходили от специалистов налогового управления, с ними я отношения уже выяснил; последняя же попытка была совершена неким детективом Мейером, из «Каллаган и Рэмфорд Компании». На мой запрос, случайны ли его действия или они были кем-то санкционированы, мистер Каллаган ответил, что ничего подобного никому не поручал. Его словам доверять можно где-то пятьдесят на пятьдесят, но версия, что этот молодой человек действует по собственной инициативе, заслуживает доверия. Не исключено, что Мейер хочет выдвинуться, сделав карьеру.

— И что вы предлагаете? — поинтересовался Кларенс Паркинс. Он считался самым молодым из директоров, а скорость его служебного роста многим могла бы послужить примером. Глава Компании нередко полушутя называл его своей левой рукой — «правой» пока еще считался Дональд Крейг, но многие ожидали «перемены знака» для этих сторон.

— Алан Мейер занимается боксом. Обычно он тренируется в Далласи-клубе. Я просчитал несколько вариантов путей его нейтрализации. Самым дешевым и эффективным из них будет его встреча с другим боксером, Джелозо. Несколько правильно нанесенных ударов решат проблему.

— Зачем сразу такие крайности? — едва ли не возмутился Крейг. Во всех делах он предпочитал осторожность.

— Мейер не честолюбив, не меркантилен и при этом очень упрям. К тому же тщеславен и гордится своей независимостью. Он придет в восторг, если мы предложим ему деньги — тогда он сможет гордо бросить их нам в лицо и закричать на весь мир, что поймал нас на горячем. Кроме того, многие люди, знавшие его раньше, утверждают, что он просто помешан на своем деле. Если Мейер берет след — он в этом не оригинален, многие молодые сыщики ведут себя в точности так же, — сбить его очень сложно.

— Все равно, убийство — это слишком… — поморщился Крейг. — Я бы все же рискнул заплатить за молчание.

— Не исключено, что за этим все же стоит Каллаган. Случай с Мейером заставит его призадуматься, доказать же что-либо будет невозможно: мой боксер не знает, на кого работает. Его хозяин — всего лишь голос в микрофоне видеотелефонного аппарата с отключенным экраном. Разумеется, голос не мой. И кто сказал вам, что речь идет об убийстве?

— А разве не это вы имели в виду?

— Конечно же, нет! Хорошее сотрясение, возможно, с переломом одной из костей черепа надолго, если не навсегда, уложит его в кровать. В боксе все случается. Я же не предлагаю устроить ему автомобильную катастрофу! Или, может быть, тогда вы сами посоветуете более удачный вариант? Я утверждаю — лучшего выхода на сегодня нет. Нужно пресечь дело прежде, чем он на что-либо наткнется. Я и так считаю, что было большой ошибкой показывать Каллагану первый отчет Рипли.

«А ведь я действительно слышал где-то это имя — Мейер, вспомнил Крейг. — Но где? Я, конечно, не против того, чтобы замять дело, но что-то в последнее время наши методы стали слишком… радикальными. Так легко и зарваться… По-моему, все дело в этих двоих — в выскочке Паркинсе и Варковски. Кларенс, похоже, в полном восторге от его крайних методов».

«Старику Крейгу, кажется, решение не по душе, — отметил Паркинс. — Так почему бы этим не воспользоваться? Разрешить ему, под его личную ответственность, оттянуть нейтрализацию Мейера. Я сомневаюсь, что неприятности у нас начнутся слишком быстро, а вот Крейг за свою доброту вряд ли заслужит милость босса. А уж я не оплошаю».

— Постойте, Эдвард. Я согласен с Крейгом — нужно сделать попытку уладить все мирным путем. Если мистер Крейг подскажет, как именно он это себе представляет.

— Пока еще не знаю. Но я действительно где-то слышал его имя, и я попрошу отложить выполнение вашего плана до тех пор, пока я не вспомню.

— Но к тому времени может быть уже поздно, — пожал плечами Варковски.

— Другого плана у меня пока нет.

— Вот если бы он был, мы могли бы отложить свой… А так — разрешите приступать?

— Как бы мы не допустили ошибки, — пробормотал Крейг себе под нос.

— Другие возражения имеются? — снова спросил Варковски.

Глава Компании отрицательно покачал головой.

Несмотря на усиленную работу освежителей воздуха, в зале висел густой запах пота. Мелькали в воздухе гири, звякали сбрасываемые со штанг «блины», рассекали воздух «кирпичи» ножного тренажера.

Алану всегда было стыдно проходить через эту часть спортзала: его бледная кожа и небольшие мускулы смотрелись весьма жалко на общем фоне из смуглых тел с шарообразными бицепсами, трицепсами и прочими рельефами.

Разумеется, он понимал, что любого из этих блещущих внешней красотой силы атлетов он уложил бы на ринге за полминуты — но все равно Алан предпочитал проходить здесь с максимальной скоростью. Кроме того, к запаху пота примешивался еще и взвешенный в воздухе тальк, от которого хотелось чихать и кашлять.

Алан чихнул, уже войдя в боксерский зал.

— Ты, кретин, какого дьявола ты меня всего оплевал?! — взревел вдруг на него гориллоподобный брюнет, которого Алан раньше здесь не видел.

— Простите, — предельно вежливо ответил Алан.

— Не выступай, говнюк! — рявкнул брюнет, напрягая мышцы.

— Привет, Алан! — из-за спины недовольного вышел Мортимер. Скандалист хотел добавить что-то еще, но взглянул на выросшую рядом шестифутовую фигуру, замолк и отступил.

— Привет, Морт, — улыбнулся Алан. Мортимер был груб, малоинтеллектуален, и все же Алан его почти обожал: не просто друг, а ДРУЖИЩЕ.

— Чего это ты вчера сачканул? Мы тебя тут ждали…

— Дела… — Алан таинственно поднес к губам указательный палец. — Потом расскажу.

— И крупная добыча намечается для твоего нового охотничьего сезона?

— Куда уж крупнее. Компания… — Алан прикусил язык. Зачем он начал болтать об этом сейчас? — Ну что, разомнемся?

Переход получился грубоватым — но и собеседник его не отличался особой тонкостью. Разные весовые категории не позволяли приятелям становиться на один ринг, но разминку они непременно делали вместе.