-Сам бы попробовал поиграть тут сразу и в разделочный цех, и в некроманта-кораблестроителя, у которого из всех возможных материалов под рукой есть только рыбьи кости, — недовольно буркнул его собеседник, сидящий под навесом с ножом в одной руке и наполовину очищенным от плоти позвоночником предыдущей акулы в другой. Это был очень необычный навес: десяток воткнутых в землю копий и магических посохов служили основанием для уложенных друг на друга внахлест доспехов, сверкающих на солнце золотом и драгоценными камнями. На его фоне даже сделанное из сросшихся друг с другом акульих хрящей нечто, в чем при некотором старании можно было заподозрить лодку, смотрелось вполне себе обыденно. В этом мире, увы, хватало магов смерти с весьма своеобразными представлениями об эстетике. – И вообще, хватит уже рыбок тиранить. Бери нож и помогай мне улов обрабатывать. Нарастим борта еще сантиметров на десять, поставим мачту, и можно будет пускаться в плаванье.
-Я старый больной человек…Ну, по крайней мере, частично. Мне нельзя напрягаться, – несмотря на демонстративное недовольство, лысый рыбак действительно приступил к разделке своего недавнего улова. Правда, вместо ножа он использовал обломившийся почти у самой рукояти топорик из стали синего цвета.
-Все тебе «льзя». Это я тебе утверждаю и как лечащий врач, и как донор той половины органов, которые не принадлежали магистру Шапочникову. – Второй обитатель маленького островка приладил позвоночник акулы к почти уже готовой лодке и закрыл глаза, концентрируясь. Состоящая из множества хрящей конструкция, являющаяся позвоночником акулы, мелко задрожала и словно начала медленно плавиться. — Кстати, как сердце Больше не болит?
-Немножко ноет, когда напрягаюсь, но это нормально, учитывая, сколько ему лет и в каких экстремальных условиях осуществлялась пересадка. — Обладатель лысины неловко почесал об подбородок плечевой сгиб, где у него красовался огромный бугристый шрам толщиной в три сантиметра. Еще четыре таких же проходило по животу, пересекая грудь. – Кстати, давно хотел спросить, а почему ты печенку, почку и кишки из себя вытащил?
-Понимаешь, Стефан, у меня с выбором доноров было плоховато, — пожал плечами его спаситель. -- Только я сам да магистр Шапочников. Остальные тела либо во время боя слишком сильно пострадали, либо вообще из-за последнего взрыва куда-то в океан улетели, и искать их времени не оказалось.
-Олег, ну так взял бы и остальное у него, а не только сердце, кровь и левое легкое, – хмыкнул рыбак. – Я был бы не в претензии за частичное превращение в старика. Лежал бы себе тихонечко в тенечке, да болел в свое удовольствие, пока ты трудишься в поте лица.
-Слишком много тканей чародея шестого ранга тебе пересаживать было рискованно. – Покачал головой его друг. – Во-первых, состояние у них оказалось не ахти. У меня с трудом получается такую рухлядь в исправном состоянии поддерживать и даже реставрировать потихоньку, а вот ты этого не умеешь и потому сдох бы очень быстро с подобной заменой своих изжаренных органов. Сердце же, которое бьется теперь у тебя в груди, вряд ли изначально принадлежало Шапочникову. Вот зуб даю, что оно ему не родное, как и легкие, пусть эти органы тоже явно не первой свежести. А во-вторых, вдруг бы этих заплаток хватило, чтобы дух магистра попробовал вернуться из-за грани и захватить контроль над вполне себе живыми частями собственного тела и тобой заодно?
-Думаешь, он воскреснет? – Помолчав несколько секунд, спросил Стефан.
-Не знаю, – покачал головой Олеги принялся разминать длинные костлявые пальцы, которые пересадил на место своих собственных, унесенных не то рыбами, не то течением. Начать искать потерянные части тела то он смог лишь спустя почти сутки после сложнейшей операции по пересадке органов, выполненной в полевых условиях при помощи телекинеза, подобранных с песка ножей, содержимого походной аптечки и громкого мата. Впрочем, потихоньку чужие ткани все больше и больше становились похожи на родные – даже без использования чар из арсенала целителей энергетика остального организма перестраивала их под себя, заставляя наливаться молодостью и жизнью. Проклятие, терзавшее магистра Шапочникова, к облегчению чародея не передалось ни ему самому, ни его другу. – Вот честно, не знаю…Но, скорее всего, нет. Мы на этом островке уже вторую неделю кукуем, и пока живы. А по статистике те маги, которые умудряются воскреснуть после гибели физического тела, делают это довольно быстро. Вроде бы им так проще.
-У него могли найтись и более срочные дела, – нервно передернул плечами обладатель огромных складок кожи, образовавшихся после того как все запасы жира были переработаны пытающимся прийти в норму организмом. – Например, прикрытие своих делишек в Сиэтле или отлов всех наших родственников. А тебя и меня оставили на сладкое.
– Тут ведь артефактов на сотни тысяч рублей от участников битвы осталось. Хотя скорее даже на миллионы, ни наши магистры, ни их аналоги среди кровососов таскать на себе всякую дешевку не будут, не нужна она им. Обломки той экспериментальной магической пушки, которая спасла тебе жизнь, приняв на себя и свои щиты большую часть удара, здесь наверняка самое дешевое несмотря на то, что золота в них как бы не килограмма полтора. – Олег обвел рукой сделанный из зачарованных доспехов навес и прочие сокровища, сваленные рядом с ним в сверкающую на солнце груду. – Если не ради нас, то ради них он бы обязательно сюда вернулся. Ведь первый же шторм может смыть все богатство к чертовой бабушке и растащить по половине океана. Или корабль какой мимо пройдет и блеском заинтересуется. Взять пеленг на части самого себя он бы точно смог – при наличии достаточного количества силы это не трудно.
-Что ж, теперь я почти спокоен на этот счет, – вздохнул обладатель лысины, деловито очищающий позвонок акулы от лишних тканей. – Олег, скажи, а ты последнее время…Ммм…Никаких изменений в себе не замечал? Особенно в своей магии? Аура, если хочешь знать, у тебя заметно уплотнилась по сравнению с тем, что было совсем недавно.
-Мой резерв за прошедшие дни увеличился раза в два и это бесспорно. Я с утра конденсировал нам полведра воды и уже несколько часов без перерыва занимаюсь некромантией, а устал пока не сильно. – Олег отнял руки от хребта, намертво вросшего в конструкцию лодки. Между сросшимися друг с другом позвоночниками акул не было ни единой щелочки, куда могла бы просочиться вода. – Контроль, правда, несколько ухудшился…Но не слишком сильно, и с достаточным количеством времени я это исправлю. У тебя тоже самое, да?
-Да, наверное, – вздохнув, согласился Стефан. – Сегодня под утром мне было холодно лежать на песке…И я его нагрел. Без всяких жестов или слов или там более ритуалов, одним желанием. Нет, раньше какие-то азы пиромантии изучать доводилось, но их хватило бы лишь, чтобы поджечь костер или там запальный шнур у бруска динамита! И то зажигалкой было бы проще и быстрее.
-По всей видимости, вместе с прижившимися внутри нас органами магистра мы получили и какую-то часть его силы. – Когда-то давно Олег пытался понять, что же такое магия, но к однозначному ответу так и не пришел. Ведь ему оказалось нечем подтверждать или опровергать свои же гипотезы, а уж про доступность к результатам серьезных исследований на эту тему и заикаться было смешно. Однако, в числе наиболее вероятных предположений вошло и то, которое выставляло волшебство в своем роде живой субстанцией, пусть не принадлежащей материальному миру, но способной воздействовать на него и находящейся в неком симбиозе с одаренными. Обладающей возможностью расти, развиваться, иметь свои характерные особенности...А также болеть и гибнуть, если вдруг чего-то пойдет не так. Или – сменить носителя, пусть и частично. В набитом бывшими рабами, рекрутированными крестьянами, мелкими преступниками и опальными дворянами Североспасском магическом училище шептались про запретные темные ритуалы, способные усилить чью-то магию за счет правильно подобранной жертвы. По всей видимости, проведенные Олегом операции по трансплантации органов оказались их подобием. Что это, как не косвенное доказательство данной гипотезы? Ведь пересадка тканей от одного человека другому не должна давать им расширенный доступ к какой-то космической энергии. Или просто чародей недооценивает связь плоти и духа, а потому вросшие в материальное тело чужеродные куски мяса заставили измениться и энергетические оболочки Стефана и его самого? – И знаешь, дружище, нам этого не простят. Аристократам кровь из простолюдинов или почти простолюдинов можно пить хоть в прямом, хоть в переносном смысле. А вот нарушителей данной пищевой цепочки немедленно захочет прибить каждый боярин просто из чувства самосохранения.
