Якова Ивановича я застал вовремя, а то он уже собирался в командировку. Меня он выслушал спокойно, заодно уточнил, что я думаю по поводу задумки наших гениев о ракетах и их применении. Тут я посоветовал ему на быстрый результат не надеяться, но что такое в принципе возможно подтвердил. Заодно вспомнил о такой прогремевшей в моем прошлом мире ракетно-залповой установке «Катюша». О ней тоже рассказал. Глаза Алксниса при описании установки загорелись. Он вообще был падок на новинки и необычные разработки. На месте заместителя начальника авиации он отлично дополнял Петра Ионовича. Алкснис искал и давал дорогу «новинкам», а Баранов выбирал из них самые лучшие по общим показателям, в том числе для ввода в серию. Вот только ракетная тематика к ВВС относится слабо. Это и сам Яков Иванович понимал, о чем меня честно предупредил.

— Разработка интересная, но ее у меня могут «забрать». Кого там поставят тогда как куратора — я не знаю. Но ты, думаю, можешь не беспокоиться. Тебя оттуда только товарищ Сталин может отозвать, — рассмеялся он.

И тут он прав. Хорошо, когда имеешь только одного начальника.

Опасения Алксниса оправдались лишь частично. Королева с Цандером у него не забрали, но тема ракетного вооружения особо дальнего радиуса действия, как обозвали баллистические ракеты, придуманные этим дуэтом, не была забыта и отброшена. В итоге оба конструктора теперь работали параллельно и на ВВС и на Инспекцию артиллерии РККА. Последних особенно заинтересовала «моя» идея залповой ракетной установки, как наиболее понятная и близкая по способу ее применения на поле боя с другими уже известными системами вооружения.

Месяц до свадьбы пролетел незаметно. Казалось бы еще вчера Люда плакала у меня на плече, рассказывая о своей беременности, а уже завтра нам предстояло идти в ЗАГС. Волновался нешуточно. Помня, что событие это в нынешнее время «общественное», заранее предупредил о нем товарища Сталина. Чтобы не получать разнос на ровном месте. Тот поздравил и пожелал хорошей совместной жизни. Даже заикнулся о том, что будет не против как-нибудь познакомить мою жену со своей. Ну это уже был совсем другой уровень доверия. Допустить к общению со своей семьей с его стороны — значит, оказать немалую честь и перевести отношения в более неформальную плоскость. Не ожидал. Честно.

Кроме Иосифа Виссарионовича о будущем изменении моего семейного положения сообщил Жидунову, как главе комсомола нашего университета. К кому идти в партию я не знал и посчитал, что извещение товарища Сталина, как члена партии, вполне достаточно.

Ко дню свадьбы Люда принарядилась. Живот у нее еще не начал расти, поэтому и платье она смогла выбрать себе по вкусу. Было довольно тепло, так что платье было с оголенными руками, юбкой до колен и небольшим вырезом на декольте. И то это было довольно откровенно, все мужики на мою невесту засматривались, пока по улице шли от машины до ЗАГСа.

Сама роспись в ЗАГСе прошла буднично и скучно. Пришли в какое-то полуподвальное помещение. Я даже сначала подумал, что мы ошиблись адресом. Но нет, адрес был правильный. Там поставили свои подписи в книге регистрации браков и покинули столь непрезентабельное заведение.

Уже после этого Михалыч повез нас за город. Точное количество приглашенного народа я не знал, но уже одно то, что пришлось договариваться о проведении праздника в каком-то селе под Москвой вызывало вопросы и настораживало. И как оказалось не зря. Состав гостей меня сильно удивил. Особенно один гость…

Май 1931 года

Следы подготовки к нашей свадьбе были видны еще на подъезде к селу. Вдоль дороги из-за заборов выглядывали местные с лентами в руках. Кто-то не постеснялся прокричать поздравления вслед едущему автомобилю.

Само торжество намечалось в местном Доме культуры. Село было объединено в колхоз, который занимался выращиванием картошки и овощей. Мы с Катей были здесь, когда я еще ездил по колхозам с целью узнать, как проходит коллективизация. Надеюсь, из-за того, что я женюсь не на Кате, а на Люде, никаких казусов не случится.

Про это место родители узнали из газеты. Предприимчивый председатель колхоза не одному мне предлагал проводить торжественные мероприятия в селе. Поэтому и дороги здесь у него уже были отсыпаны мелким галечником с берега ближайшей речки, и сам Дом культуры был новостроем соответствующей площади и с подходящей внутренней планировкой — Большой центральный зал, теплый туалет в одной из комнат — даже со сливным бачком, вода в который поступала из бочки на втором этаже! Это я уже позже узнал. В Доме культуры были и отдельные помещения для занятий, которые использовались в другое время по прямому назначению — там проводили свой досуг местные дети, ходящие в кружки кройки и шитья, фигурной лепки из глины, танцевального искусства и на рисование. Деньги на материалы для этих кружков брались как раз благодаря таким предприятиям, как наше торжество. Поэтому и местный сельсовет на это его начинание смотрел «сквозь пальцы». Да и сам председатель был членом партии, что тоже снимало массу вопросов о подобном доходе.

На пороге здания нас уже встречали родители. Остальные гости были уже внутри — готовились встречать молодоженов.

Мы с Людой вышли из машины и с гордостью показали бумагу, выданную нам в ЗАГСе о заключении брака. У моей мамы тут же выступила слеза умиления. Батя одобрительно кивнул, а Илья Романович не поленился подойти и пожать мне руку и обнять дочь. Мама Люды смотрела на это подчеркнуто спокойно, нейтрально поздравила и тоже обняла дочку. Мне же достался мимолетный кивок.

Затем я махнул Михалычу ставить автомобиль и тоже присоединяться, после чего мы всей толпой вошли в Дом культуры. А там… народу — тьма. Я и не ожидал, что столько человек придет. Не успел я оглядеться, как в уши вонзился гром слитных поздравлений, и нас тут же пригласили к столу.

Расположили нас во главе длинного, сложенного из нескольких больших, стола. Расставлены они были буквой «П», по одну сторону — гости со стороны Люды, а по другую справа — с моей. Началось все сразу с тоста. Но так как я даже на своей свадьбе не собирался пить, несмотря на все уговоры отца, я поднял стакан с клюквенным морсом. По цвету и не сразу поймешь, что это не алкоголь, и никаких вопросов от гостей и возмущений, почему я не пью, не было. Люда тоже из-за беременности была «трезвенницей».

И вот — со своего места встал отец и толкнул короткую, но чувственную речь. Все выпили, после чего его тут же поддержал Илья Романович. Затем раздались крики «Горько!» Эта традиция была давней даже в это время, и широко известна всем присутствующим.

Люда стеснялась целоваться при таком большом скоплении людей и прикрыла наши лица своей ладошкой, чем вызвала веселый смех и пожелание не прятаться.

И только уже когда мы сели на свои места, гости принялись за угощение, жадно набросившись на выставленные блюда. Вроде и разносолов сильных не было, но все равно — выглядел стол для этого времени достаточно богато. Тут и салатики были, заправленные сметаной, и рыбка — как жареная, так и соленая, и мясо жареное и вареное. В качестве алкоголя выступал самогон и домашнее вино из яблок.

Утолив первый голод, я с интересом посмотрел на столы слева от нас. Было любопытно, кто пришел со стороны моей новоиспеченной жены. Сперва узнал Ашота Геворговича — владельца частной газеты и давнего друга семьи Говориных. Не знаю как сейчас он живет, вроде частные газеты запретили, давно мы не общались. Затем взгляд зацепился за жизнерадостную Юлию Анатольевну, которая из хозяйки булочной «выросла» до директора продуктового магазина. Дальше сидела пара девчат, подруг Люды. Имени их я не знал, поэтому пришлось спросить у девушки.

— Это Аня и Лиза, мы в комсомоле состоим вместе, а так на разных факультетах, — тут она нахмурилась и шутливо ударила меня кулачком в бок. — Не засматривайся, у тебя теперь жена есть.