Затем сэр Генри сделал такую же тщетную попытку.

Гуд снова взял крючок и прочистил им всю трещину, через которую проходил воздух.

– А теперь, Куртис, – сказал он, – принимайтесь за работу. Вам придется потрудиться всерьез, а силы у вас хватит на двоих. Подождите-ка. – И, сняв шейный платок из прочного черного шелка, который упорно продолжал носить, ом пропустил его сквозь кольцо. – Квотермейн, ухватитесь руками за Куртиса и дергайте изо всей силы, когда я подам команду. Тяните!

Сэр Генри напряг всю свою колоссальную силу, то же самое сделали и мы с Гудом в меру отпущенных нам природой сил.

– Тяните! Тяните! Он подается! – крикнул, задыхаясь, сэр Генри, и я буквально услышал, как трещат мышцы его могучей спины.

Внезапно послышался звук открывающейся плиты, струя воздуха ворвалась в отверстие, и оказалось, что все мы лежим, опрокинувшись навзничь, на полу, придавленные огромной каменной плитой. Только колоссальная физическая сила сэра Генри могла это сделать, и, вероятно, никогда сила не приносила большую пользу человеку.

– Зажгите спичку, Квотермейн, – сказал он, как только мы поднялись и немного отдышались. – Осторожно! Зажигайте!

При свете спички мы – благодарение богу! – увидели первую ступеньку каменной лестницы.

– Что же мы теперь будем делать? – спросил Гуд.

– Конечно, спустимся по этой лестнице и доверимся провидению.

– Подождите! – сказал сэр Генри. – Квотермейн, захватите остатки билтонга и воды – они могут нам понадобиться.

Я начал ощупью пробираться обратно к тому месту, где мы сидели, прислонившись к сундукам, и по дороге мне пришла в голову неожиданная мысль. В течение последних двадцати четырех часов мы мало думали об алмазах, самая мысль о них казалась нам невыносимой, так как именно они привели нас к гибели. Однако, подумал я, пожалуй, не помешает захватить с собой несколько штук на случай, если нам удастся выбраться из этой кошмарной дыры. Поэтому я запустил руку в первый ящик и наполнил алмазами все карманы моей старой охотничьей куртки, захватив в завершение – и это была счастливая идея – пару пригоршней крупных камней из третьего ящика.

– Послушайте-ка, друзья, – крикнул я, – не возьмете ли и вы с собой немного алмазов? Я набил ими все свои карманы.

– О, черт бы побрал эти алмазы! – отозвался сэр Генри. – Надеюсь, что я никогда больше не увижу ни единого.

Что касается Гуда, то он вовсе не ответил. Я думаю, что он был занят прощанием с останками несчастной девушки, которая так сильно его любила. Тебе, мой читатель, когда ты сидишь спокойно дома и размышляешь об огромном, неисчислимом богатстве, которое мы таким образом оставляли, может показаться странным подобное к нему безразличие. Однако если бы тебе самому пришлось провести часов двадцать восемь в таком месте, почти без еды и питья, то и тебе не захотелось бы обременять себя алмазами, перед тем как спуститься в неизведанные недра земли, в безумной надежде, избежать мучительной смерти. Если бы в течение всей моей жизни у меня не вошло в привычку никогда не бросать того, что может пригодиться, то, конечно, и я не позаботился бы о том, чтобы набить алмазами свои карманы.

– Идите же, Квотермейн, – сказал сэр Генри, который уже стоял на первой ступеньке каменной лестницы. – Спокойно! Я пойду вперед.

– Ступайте осторожно – там, внизу, может оказаться ужаснейшая яма,

– заметил я.

– Скорее там окажется еще одна пещера, – сказал сэр Генри, медленно спускаясь по лестнице и считая на ходу ступени.

Отсчитав пятнадцать ступеней, он остановился.

– Здесь лестница кончается, – сказал он. – Слава богу! Мне кажется, что здесь есть проход. Спускайтесь!

Следующим спустился по лестнице Гуд, а за ним и я. Достигнув конца лестницы, я зажег одну из двух оставшихся спичек. При ее свете мы увидели, что стоим в узком туннеле, идущем вправо и влево под прямым углом к лестнице, с которой мы только что спустились. Больше нам не удалось увидеть ничего, так как спичка обожгла мои пальцы и погасла. Тут возникла сложная проблема – в какую сторону нам повернуть. Конечно, совершенно невозможно было предугадать, что это были за туннели и куда они ведут, и тем не менее возможно было, что один из них приведет нас к спасению. А другой – к гибели. Мы совершенно не знали, как нам поступить, пока Гуд внезапно не припомнил, что, когда я зажег спичку, тяга воздуха в проходе отклонила пламя влево.

– Пойдемте навстречу воздушной струе, – сказал он. – Воздух проникает сюда извне, а не наоборот.

Мы с этим согласились и, держась за стену и осторожно нащупывая почву, прежде чем сделать хоть шаг, отправились в наш страшный путь, удаляясь от проклятой сокровищницы. Если туда суждено когда-нибудь прийти человеку, чего, я полагаю, не случится, то в доказательство того, что мы там побывали, он найдет открытый ящик с драгоценностями, пустую лампаду и белые кости несчастной Фулаты.

Мы шли, пробираясь ощупью по туннелю, около четверти часа, как вдруг он сделал резкий поворот. Очевидно, мы дошли до места его пересечения с другим туннелем. Мы пошли дальше, и через некоторое время нам пришлось повернуть в третий туннель. Так продолжалось в течение нескольких часов. Казалось, мы попали в каменный лабиринт, из которого не было выхода. Конечно, я не знаю, что представляли собой все эти проходы, но мы решили, что, по всей вероятности, это древние галереи копей, причем туннели были проложены в разных направлениях, в зависимости от того, как проходила жила. Только этим можно объяснить такое большое количество туннелей.

Наконец мы остановились в совершенном изнеможении. Наши сердца сжимались от сознания того, что надежды на спасение нет. Мы съели жалкий остаток билтонга и выпили последний глоток воды, потому что у нас совершенно пересохло в горле. Казалось, что нам удалось избежать смерти во тьме сокровищницы лишь для того, чтобы погибнуть во тьме бесчисленных туннелей.

Когда мы стояли таким образом, совершенно подавленные, мне показалось, что я уловил какой-то звук, и попросил моих спутников прислушаться. Это был, правда очень слабый и очень далекий, но все же действительно журчащий звук, потому что мои спутники услышали его тоже. Нет слов, которыми можно было бы описать охватившее нас блаженство, когда после бесконечных часов, проведенных среди полной, мертвой тишины, до нашего слуха донесся этот звук.

– Клянусь небом, это течет вода! – проговорил Гуд. – Пойдемте вперед.

И мы вновь двинулись в том направлении, откуда слышалось тихое журчание, как и прежде пробираясь вдоль каменной стены. По мере того как мы шли вперед, этот звук становился все более и более слышным, пока наконец в тишине он не показался нам очень громким. Вперед, все вперед. Теперь ошибки быть не могло – мы отчетливо слышали шум стремительно текущей воды. И все же, каким образом могла оказаться проточная вода в недрах земли? Теперь мы были уже совсем близко от нее, и Гуд, который шел впереди, клялся, что он чувствует запах воды.

– Идите осторожно, Гуд, – сказал сэр Генри, – мы, наверное, уже недалеко от нее.

Внезапно послышался всплеск и крик Гуда. Он упал в воду.

– Гуд! Гуд! Где вы? – кричали мы в смертельном испуге.

К нашему огромному облегчению, до нас донесся задыхающийся голос Гуда:

– Все в порядке, я ухватился за скалу. Зажгите спичку, чтобы показать мне, где вы находитесь.

Я поспешно зажег последнюю спичку. Ее слабое мерцание осветило темную массу воды, текущую у самых наших ног. Мы не могли рассмотреть, широка ли эта река, но на некотором расстоянии заметили темный силуэт нашего товарища, висящего на выступе скалы.

– Приготовьтесь вытащить меня! Мне придется к вам плыть! – крикнул Гуд.

Затем мы услышали всплеск – это плыл Гуд, отчаянно борясь с течением. Еще минута – и он очутился около нас. Сэр Генри протянул ему руку. Гуд ухватился за нее, и мы его вытащили.

– Честное слово, – проговорил он, жадно ловя ртом воздух, – я был на волосок от гибели. Если бы я не ухватился за эту скалу и не умел бы плавать, мне пришел бы конец. Течение невероятно, быстрое, и я не чувствовал под ногами дна.