(Шепчет ему что-то.)
Ариэль
Все исполню.
Исчезает.
Просперо
Эй, гнусный раб, ты, порожденный ведьмой
От черта самого, – иди сюда!
Входит Калибан.
Калибан
Пусть вредная роса, что мать сбирала
Пером вороньим с гибельных болот,
Падет на вас! Пусть тело волдырями
Вам ветер юго-западный покроет!
Просперо
За это, будь уверен, нынче ночью
Поплатишься ты колотьем в боку.
Ты не вздохнешь: ведь нечисть будет
Всю ночь тебя терзать, щипать и мучить;
Изрешетит тебя, как сот медовый,
Больней, чем пчелы.
Калибан
Дай мне пообедать.
Ведь остров – мой: он матерью в наследство
Оставлен мне, а ты его украл.
Как ты меня сперва ласкал и гладил,
Давал питье из ягод! Научил,
Как называть огонь большой и малый,
Что светят днем и ночью! И тебя
Я полюбил и показал весь остров:
Где соляные ямы, где ключи,
Где пустыри… Будь я за это проклят!
Пусть чары Сикораксы – жабы, крысы —
Вас заедят! Единственный ваш раб,
Я был здесь царь! Вы ж заперли меня
В скалу, как в хлев, оставив для себя
Весь остров!
Просперо
Лживый раб! Тебе побои
Нужней, чем доброта. Тебя я принял —
Грязь жалкую – как ровню человека;
Ты с нами жил, пока не попытался
Дочь обесчестить!
Калибан
Го-го! Го-го! Жаль, что не удалось!
Ты помешал; а то бы Калибанов.
Я расплодил на острове!
Просперо
Раб гнусный!
Ты добрым впечатленьям недоступен
Способен лишь на зло! Тебя жалел я:
Тебя учил я говорить, работать.
Когда, подобно дикарю, не мог ты
Желанье высказать и лишь мычал,
Как зверь, – я объяснял тебе, какие
Слова тебе нужны. Но злой природы
Не мог добром в тебе искоренить,
Как ни учил. Вот почему тебе
Я для жилья отвел утес пустынный, —
Хоть заслужил ты злейшую тюрьму.
Калибан
Да, говорить ты научил меня, —
Чтоб проклинать я мог! Сгнои тебя
Чума за это!
Просперо
Прочь, отродье ведьмы!
Неси дрова, да поскорей: есть дело
Еще тебе. Плечами пожимаешь?
Смотри! Коль неохотно иль небрежно
Приказ исполнишь, я тебя замучу:
Наполню кости болью, выть заставлю
Так, что от страха звери содрогнутся.
Калибан
Нет, пощади!
(В сторону.)
Просперо
Ступай же, раб!
Калибан уходит.
Появляется Ариэль, невидимый; он играет и поет. За ним следует Фердинанд.
Ариэль
(поет)
Все на золотой песок,
Скорей в кружок,
Поцелуйтесь меж собой!
Утих прибой.
В легкой пляске полетев,
Духи, пойте мой припев!
Внимайте вы!
Припев
(со всех сторон)
Боу! Воy!
Ариэль
Цепные лают псы!
Припев
(со всех сторон)
Боу! Воy!
Ариэль
Чу, слышно – вот
Глашатай дня, петух, поет:
Кукареку!
Фердинанд
Где ж музыка? На небе? На земле?
Вот смолкла… Верно, эти звуки служат
Какому-нибудь божеству. Пока
Оплакивал я гибель короля,
Она по морю вдруг ко мне подкралась,
Смиряя ярость волн и грусть мою.
Она меня влекла – и вдруг умолкла.
Нет, вот опять!
Ариэль
(поет)
Отец твой спит на дне морском.
Кораллом стали кости в нем.
Два перла там, где взор сиял.
Он не исчез и не пропал,
Но пышно, чудно превращен
В сокровища морские он.
Вот похоронный слышен звон.
Припев
Динь-дон! Динь-дон!
Ариэль
Звонят наяды: динь-динь-дон!
Фердинанд
Песнь об отце погибшем говорит.
Не смертных это дело, не земные
Те звуки. Я их слышу в вышине.
Просперо
(Миранде)
Приподними-ка длинные ресницы.
Скажи, что видишь ты?
Миранда
Что это? Дух?
Как смотрит он! Поверь мне, мой отец:
Прекрасен вид его, но это дух.
Просперо
Нет, дочь: он спит и ест, как мы, и чувства
Все, как и мы, имеет. Этот щеголь
Крушенье потерпел. Когда б его
Не грызло горе – язва красоты, —
Могла бы ты назвать его прекрасным.
Друзей погибших ищет он.
