– Вспомнил ее имя! – воскликнул Джари. Он щелкнул пальцами. – Ее зовут Джейн Пенталлион, и она живет неподалеку от деревушки под названием Варлеггон.

– Какие здесь странные имена, Джари.

– Не более странные, чем наши для них. Надо поспешить в Варлеггон, и моли богов, чтобы Джейн Пенталлион оказалась у себя дома, жива и невредима. Надеюсь, ее еще не сожгли на костре.

Корум подошел к окну и глянул вниз.

– Жрец, – сказал он. – Со своими людьми.

– Наверно, кто-то видел, как ты входил сюда. Они выжидали, пока закончится парад, чтобы ты не улизнул в суматохе. Мне вовсе не хочется убивать их, ведь мы не имеем никакого отношения к этой эпохе…

– А мне вовсе не хочется быть убитым, – отрезал Корум и, выхватив меч, устремился к лестнице.

Он был на полпути вниз, когда в дом ворвались преследователи со жрецом во главе. Тот что-то крикнул воинам и сделал рукой какой-то знак – наверняка от нечистой силы, по глупой мабденской привычке. Корум прыгнул вперед и всадил ему в горло клинок. Его глаз грозно сверкал. Преследователи взвыли. Они явно не ожидали такого исхода. У дверей возникло замешательство.

– Весьма неразумный поступок. Здешние люди болезненно относятся к подобным вещам. Они почитают своих жрецов. Теперь против нас восстанет весь город, и нам будет трудно исчезнуть, – негромко заметил Джари.

Корум, пожав плечами, шагнул к трем воинам, которые по-прежнему загораживали дверь.

– У них есть лошади. Давай захватим их и покончим со всем этим, Джари! Я так устал от нерешительности. Защищайтесь, мабдены!

Мабдены попытались парировать удары, однако в темноте лишь увечили друг друга. Одного Корум поразил в сердце, другого ранил в руку. Оба с воплями рухнули в дверной проем.

Джари и Корум выскочили из дома; на лице у Джари было написано неудовольствие. Он предпочитал более мягкие действия. Однако и его меч сверкнул в воздухе, когда какой-то всадник хотел затоптать его конем. Джари выбил седока из седла и вскочил на лошадь. Лошадь выгнула шею и встала на дыбы, но Джари осадил ее и заработал мечом, отбиваясь от еще двух преследователей, вывернувшихся из-за угла.

Корум все еще сражался на земле. Он орудовал своей изукрашенной каменьями рукой словно дубинкой, круша неприятелей направо и налево, прокладывая себе путь к привязанным у ограды лошадям. Мабденов, похоже, повергало в ужас одно прикосновение шестипалой руки, и они разбегались, пытаясь увернуться от нее. Еще двое расстались с жизнью, прежде чем Корум добрался до лошадей и прыгнул в седло.

– Куда, Джари? – закричал он.

– Сюда! – Даже не обернувшись, Джари дал шпоры коню и галопом поскакал вниз по улице.

Корум наотмашь ударил воина, попытавшегося схватить его коня за повод, и помчался следом за Джари. Город загудел. Торговцы и крестьяне норовили заступить им дорогу, и Джари с Корумом пришлось посылать лошадей прямо через тележки и пробиваться сквозь стадо коров и овец. Полку преследователей прибыло, они устремились вдогонку, стараясь взять беглецов в клещи.

Но те уже нырнули под арку и оказались за низкой стеной, на покрытой белой пылью дороге. Погоня мчалась по пятам.

Вскоре над головами беглецов засвистели стрелы: это лучники стреляли с крепостных стен. Корум был поражен дальнобойностью луков.

– У них заколдованные луки, Джари?

– Нет. Просто в твою эпоху такие луки еще не известны. Здешние жители – великие мастера в этом деле. Нам еще повезло, луки слишком громоздки, чтобы стрелять из седла. Ну вот, стрелы уже не долетают до нас. Однако всадники не отстают. Свернем вон в тот лес, Корум! Живее!

Они нырнули в густой, пряно пахнущий лес, перескочили через ручей. Копыта лошадей заскользили по влажному мху.

– А что станется с доктором? – спросил Корум. – С тем, что приютил меня?

– Он умрет – разве что у него хватило ума донести на тебя, – ответил Джари.

– Но он человек выдающихся знаний и благородства. Человек науки, ученый.

– Тем больше оснований разделаться с ним. Здесь в почете не ученость, а суеверия.

– Но это такой чудесный край! Здешние жители кажутся очень добросердечными.

– Ты говоришь так, когда за тобой гонятся по пятам? – Джари рассмеялся и хлестнул лошадь по крупу, посылая ее в галоп. – Видно, слишком часто попадались тебе такие, как Гландит и исчадия Хаоса, если это местечко кажется тебе раем!

– В сравнении с тем, через что мы прошли, Джари, это действительно рай.

– Возможно, ты прав.

Петляя и путая следы, они ухитрились к заходу солнца оторваться от преследователей и теперь не спеша брели по узкой тропе, ведя взмыленных лошадей под уздцы.

– До Варлеггона еще далеко, – проговорил Джари. – Как жаль, что у нас нет карты, принц Корум, потому что у меня было не это тело и не эти глаза, когда я в последний раз видел здешние места.

– Как называется этот край? – спросил Корум.

– Он, как и Ливм-ан-Эш, разделен на множество мелких княжеств, находящихся в подчинении у одного правителя. Это княжество, к примеру, называется Керноу, или Корнуолл, смотря на каком языке ты говоришь – на местном или на языке Измерения в целом. Здешние жители все во власти суеверий, хотя их история гораздо древнее, нежели в прочих областях страны. Этот край во многом напоминает Бро-ан-Вадха. Память, конечно, потускнела, однако здесь еще живы легенды о существах, похожих на тебя. Они жили здесь в старину.

– Ты хочешь сказать, что этот Керноу лежит в моем будущем?

– В чьем-то будущем. Возможно, и не в твоем. В будущем другого Измерения. Существует множество будущих, в которых вадхаги распространились, а мабдены вымерли. Многообразие Вселенной подразумевает бесконечное число возможностей.

– Твои знания велики, Джари-а-Конел.

Щеголь слазил за пазуху и извлек оттуда черно-белого кота. Он сидел там все время, пока они отбивались и скрывались от преследователей. Кот тут же начал мурлыкать и потягиваться, а потом удобно устроился на плече у хозяина.

– Мои знания обрывочны, – устало отозвался Джари. – Просто разрозненные воспоминания.

– Но почему тебе столько известно о здешнем мире?

– Потому что я живу в нем даже сейчас. Видишь ли, время как таковое вообще не существует. Я, к примеру, помню то, что для тебя является будущим. Помню одну из многих своих инкарнаций. Понаблюдав за парадом подольше, ты бы смог лицезреть не только себя, но и меня. Здесь у меня довольно громкий титул, но я служу всаднику на буланом коне. Он родился в этом городе, и местные жители чтят его как великого воина, хотя он, как и ты, предпочитает мир. Такова судьба Вечного Героя.

– Я не хочу больше об этом слышать, – быстро сказал Корум. – Это слишком мучительно.

– Я не могу осуждать тебя за это.

Наконец они сделали привал, чтобы напоить лошадей и поспать, карауля по очереди. Время от времени вдалеке проезжали группки всадников с зажженными факелами, но всякий раз они были слишком далеко, чтобы представлять серьезную угрозу.

Утром беглецы достигли обширной вересковой пустоши, лошади уверенно пошли в карьер и вскоре доскакали до лесистой долины.

– Мы обошли Варлеггон стороной, – сказал Джари. – Думаю, так лучше. Но вот и тот лес, что нам нужен. Гляди, видишь дымок? Там, полагаю, усадьба леди Джейн.

По узкой, петлистой дорожке, зажатой с обеих сторон высокими склонами, поросшими душистым мхом и дикими цветами, они наконец подъехали к двум столбам из бурого камня. Столбы увенчаны были источенными непогодой изваяниями раскинувших крылья ястребов. Ворота из гнутых железных прутьев были отворены, и беглецы пустили лошадей по гравийной дорожке. Завернув за угол, они увидели дом – большой, трехэтажный, сложенный из такого же бурого камня, с серой крышей и пятью печными трубами красноватого кирпича. Окна были решетчатые; в центре помещалась низкая дверь.

На стук копыт из-за дома вышли двое слуг.

Люди были темнолицы, с низкими, нависающими бровями и длинными седыми волосами. Одевались они в кожи и шкуры, и если их лица вообще имели какое-то выражение, то было это скорее мрачноватое удовольствие при виде Корума в высоком шлеме и серебряной кольчуге.