Он передернулся от холода и зарылся в снег, трогая лежащий перед ним предмет.

Пальцы скользили по его гладкой поверхности. Человек стал наращивать толстый конец кинжала, чтобы лед подольше не таял от тепла его пальцев, а захват был надежен и удары сильны. Затем он отдернул руки и согрел онемевшие, растопыренные пальцы. Сможет ли он удержать свое самодельное оружие? Сможет ли сжать его достаточно крепко, чтобы не испытывать боли и не дать кинжалу выскользнуть из полуобмороженных пальцев?

Собаки бежали вперед. Они были уже в десяти ярдах. Близость жертвы, ее зримое присутствие воодушевило их.

Человек встал на колени.

Это движение не было признаком отчаяния.

Просто, так он мог устойчивее держаться на вершине сугроба.

Вожак достиг подножия сугроба и начал торопливо взбирался по нему, разрывая снег, царапаясь когтистыми лапами, скользя и съезжая вниз, почти придавливая второго пса, следующего прямо за ним! Великан потянулся и вытащил тяжелое оружие из снега, занеся его над головой.

Он видел огромную голову пса-вожака, его глаза, широкий лоб, гривастую шею, длинный свесившийся язык — шершавый и влажный, белые, изогнутые, как сабли, клыки длиной около семи дюймов. Через секунду сбитый с ног пес скатился в рыхлый снег и заворочался там, пытаясь встать.

Мгновенно после первого удара великан бросился вперед, обрушивая заостренное, подобное и палке, и молоту оружие на череп зверя, и размозжил его; второй зверь, не удержавшись на ногах под тяжестью вожака, скользнул вниз, но великан рванулся за ним, почти съехав с сугроба, и нанес удар тупой стороной ледяного кинжала, рассекая зверю лоб. Пес покатился вниз, сбивая по пути третьего, который тоже забарахтался в снегу. С трудом, помогая себе ледяным конусом, великан достиг вершины сугроба. Третий зверь совершил бросок, но поскользнулся и пополз вниз на животе, однако задержался на половине склона и вновь упрямо начал пробиваться наверх. Четвертый и пятый псы с лаем метались у подножия холма. Вожак уже лежал перед ними в снегу. Великан ударил третьего пса, но ледяное оружие уже растопилось и начало таять от тепла его рук, поэтому просто скользнуло по черепу, задев кожу. При втором ударе кинжал вылетел из рук великана. Он упал в сугроб позади третьего пса, тот злобно схватил его и тут же, ворча от боли и изумления, разжал пасть. Великан схватил зверя за загривок, подтащил, несмотря на упорное сопротивление, поближе к себе и швырнул в мягкий снег низины позади сугроба. Пес кубарем прокатился по склону, попытался встать на ноги у подножия, а дотом долго отряхивал налипшие комья со шкуры. Спустившись на несколько футов вниз и схватив второго зверя, череп которого был пробит ударом ледяного кинжала, великан за правую лапу подтащил его к вершине сугроба. Дрожа, обхватив еще теплое тело, великан согревался. Затем он выломал правый изогнутый саблеобразный клык около семи дюймов длиной и вспорол зверю брюхо, орошая снег кровью. Показались внутренности, ребра, красные от свежей крови. Великан схватил труп пса за голову и бросил к подножию холма. Четвертый и пятый псы, не медля, начали рвать труп огромными клыками. Великан не сомневался, что такая же судьба ждет останки первого пса, как только псов одолеет голод. Эти звери немногим отличались от волков, которые всей стаей набрасываются на слабого или искалеченного сородича, даже своего вожака, и сжирают его.

Тяжело дыша, великан взял собачий клык, выломанный из челюсти зверя, и взглянул в сторону низины, где третий зверь еще пытался, цепляясь за склон огромными лапами, подняться наверх. Взглянув на великана, зверь угрожающе зарычал.

Пес собрался, присел на задние лапы, напружинился и попытался еще раз забраться наверх, из низины.

Он вновь сполз вниз.

Однако казалось, что вскоре он сумеет выбраться на твердый, более утоптанный снег и по нему обойдет сугроб.

Великан не сомневался, что ярость и неудачи зверя были временным явлением.

Несмотря на жгучий холод, кровь великана разогрелась и быстрее бежала по жилам. Он смерил взглядом расстояние от верхушки сугроба до низины под ним, до центра позвоночника беспокойного, мечущегося пса в пятнадцати футах внизу.

Он прыгнул, напружинив ноги, и влекомый притяжением свинцовой тяжестью опустился на позвоночник зверя, который издал внезапный, резкий вой, а затем визг боли.

С помощью клыка, великан моментально вспорол брюхо перепуганного зверя, а затем сунул руки и ноги в трепещущее, наполненное кровью горячее нутро. Он буквально купался в крови пса, прижимаясь к его трупу. Затем, склонившись, он напился крови, черпая ее ладонями, съел сердце и печень и начал свежевать труп.

Работая, он слышал, как на другой стороне холма из-за трупа вожака ссорятся четвертый и пятый псы.