— Разумеется, всё верно, — озабоченно пробормотал я, снова приникнув к трубе. Чёртовы сеньоры продолжали шарахаться по порту, но уже не так рьяно. Устали. — Но меня беспокоит, что вахта на складе останется без обеда. Надо бы как-то незаметно туда вестовых послать.

— Так я могу, — с готовностью сказал Фредо. — Причалим шлюпку подальше от старого пирса. Там есть старые сараи, где раньше лодки хранились. Они уже сгнили наполовину и кустами заросли. Прошмыгнём незаметно.

— Давай, действуй, — одобрил я план, и когда гребец ловко скатился вниз, я с щелчком сложил трубу и отдал её Пегому.

— Что будем делать с этой компанией? — шкипер видел, насколько меня озаботила возникшая проблема, и тоже насупился. — Этак они нам всё веселье испортят.

— Придётся самому с ними поговорить, — решил я. — А для этого устроим небольшой карнавал.

Тью нашёл кучера за углом самого большого в порту пакгауза, уютно устроившегося в тенёчке, отбрасываемом каменной стеной. Лошадка с надетой на морду торбой хрупала овсом, изредка взмахом хвоста отгоняя назойливых мух. Увернувшись от прогрохотавшей мимо него телеги, Тью подскочил к похрапывающему мужику и стукнул кулаком по облучку фаэтона.

— Просыпайся, ленивая задница! — воскликнул парень. — Тебе платят не за сны, а за работу!

— Ты хто? — спросонья не понял Данель и размахнулся, чтобы ударить плетью наглеца, но тот отскочил в сторону и угрожающе схватился за рукоять ножа, отбросив полу куртки. — А, щенок на побегушках! Чего надо?

Тью хотел обидеться и как следует проучить ленивого дядьку, но вспомнил наставления командора, которые он каждое утро давал штурмовикам и матросам, выстроив их вдоль борта: никаких конфликтов с местными, даже если очень хочется ответить на вздорные или обидные слова. Чем меньше на них будут обращать внимание фарисцы, тем больше шансов выполнить очень важное задание, данное самим королём.

— Нужно съездить на Жемчужную улицу, — переборол себя Тью. — К донне Асунте. Хозяин послал.

— Так бы сразу и сказал, — проворчал возница и соскочил на землю чтобы снять торбу с лошади. — А то перья вспушил перед старшим. Хозяин-то твой человек благородный, вежливый, а ты позоришь его. И не хватайся за нож, если нет нужды. Здеся тоже ухарей хватает, резче тебя будут. Кишки враз выпустят.

Ворча под нос правильные, в общем-то, наставления, Данель вернулся на облучок и посмотрел, на месте ли наглый щенок, и удовлетворённо кивнув, чмокнул губами. Лошадь мотнула головой и бодро побежала по широкой дороге между бесконечными складами и деревянными сараями. Тью чувствовал, как краснеют его щёки. Он и в самом деле позорил своим поведением командора. Эрл Игнат всегда, сколько его знал Тью, вёл разговор с незнакомыми людьми не как грубый кондотьер или бандит, а проявляя вежливость и терпение. Проверял, что за человек перед ним, можно ли вести с таким дело или сразу прекратить отношения. И правда, надо соответствовать хозяину. Командор приблизил его к себе не как слугу, а как бойца штурмового отряда, пусть и в качестве денщика. Это ведь тоже почётная обязанность, как ему сказал однажды дон Ардио. А такой человек как командор Игнат Сирота не должен отвлекаться на мелочи вроде глажки рубашек, чистки верхней одежды и сапог. Ну да, это работа слуги, как не крути. Но никто из штурмовиков не смеялся за спиной Тью, а командор даже учит его обращаться с оружием, не жалеет для этого времени.

Постепенно успокоившись и решив для себя, что будет ещё усерднее познавать премудрости, которые даёт хозяин, он стал вертеть головой по сторонам. Из всех городов, которые Тью удалось повидать за последнее время, не считая захолустного родного Акаписа, Фарис был самым красивым. Его извилистые улочки, белые дома и особняки, разноголосые площади и рынки, толпы народа, в которых мелькали стройные фигурки южных красавиц, невероятные запахи специй, жареного мяса и рыбы, от которых приходилось глотать обильную слюну — всё это вызывало у молодого человека необъяснимый восторг. Он благодарил всех богов и даже Единого, что судьба привела его к господину Сироте, а то так бы и сгнил в ремесленных цехах за выделкой кожи или испортил зрение за пошивом башмаков. Вариантов прожить унылую жизнь было предостаточно. Зато теперь, как сказал командор, «у тебя будет столько опасных приключений, хоть жопой ешь». Ну и что? Пусть даже и так! Вон, ни один из штурмовиков не жалеет, что служит эрлу Игнату. К ним в отряд уже просятся люди, слухи о кондотте господина Сироты расползаются по всем приречным городам. В Скайдре и вовсе продыху нет. Тью слышал, как хозяин, Леон и Михель обсуждали возможность пополнения кондотты, но боялись, что из-за количества упадёт качество подготовки. Поэтому следовало сначала разработать «методику тренировочного процесса». Тью ничего не понял из сказанного, но сообразил, что скоро в Акаписе появится большой лагерь для рекрутов.

Пока фаэтон неторопливо катился по улочкам, мысли Тью перескочили на другое. Ему очень не нравилось своё имя, но штурмовики говорили, что получить «позывной» можно только пройдя рекрутский отбор. Это как награда, дающаяся бойцу за определённые заслуги. Тью тоже хотел стать штурмовиком, но командор почему-то до сих пор называет его тем именем, что дала мать. Тью! Что за имечко! Точно, как будто беззаботные птички на ветках посвистывают! Обидно!

Данель уже привычно доехал до знакомой виллы сеньоры Эскобето и остановил фаэтон.

— Тебя ждать? — спросил он Тью, соскочившего на землю.

— Конечно! Не пешком же мне обратно идти! — возмутился парень и подёргал калитку, которая оказалась, как всегда, закрытой. Яростно залаял пёс, выскочивший из своей засады, устроенной в тенистом кустарнике. Садовник, привычно копавшийся в клумбах с цветами, поднял голову. — День добрый, уважаемый! Мне бы донну Асунту повидать.

— По какой надобности? — отряхнув руки от земли, подошедший мужчина потрепал по холке пса, продолжавшего скалить зубы, но хотя бы уже не лающего.

— Есть послание от эрла Толессо, — важно произнёс Тью.

— А, ты же его слуга, — вспомнил садовник. — Дай мне письма, я его отнесу сеньоре.

— Не получится. Оно у меня в голове.

— Ладно, проходи. Уймись, Дарвиш! Проводи гостя, чтобы он не заблудился.

Ехидные нотки в голосе садовника не насторожили Тью. Денщик пожал плечами и по гравийной дорожке направился к вилле. Дарвиш неожиданно потрусил рядом, высунув длинный розовый язык. Но перед ступеньками из бело-розового мрамора резко сел, не пропуская его внутрь. И громко залаял, но не зло, а как будто вызывая кого-то.

— Дарвиш! Хватит уже! — в арочном проёме входа показались трое молодых людей, один из которых был Эстеван Эскобето.

— Добрый день, сеньоры! — весело воскликнул Тью, помахав рукой.

— Это же Тью! — рассмеялся внук донны Асунты. — Ты как здесь оказался? Смотрите-ка, друзья, он на фаэтоне раскатывает, как будто господин какой!

— Что-то в мире изменилось, — с серьёзным лицом произнёс молодой человек с длинными волосами, волнами падающими на плечи, на что остальные рассмеялись.

— Так зачем ты здесь? — спросил Эстеван. — Что-то с эрлом Игнатом случилось?

— С ним всё в порядке, — поспешно заявил Тью. — У меня сообщение для донны Асунты. Срочно.

— Тогда идём, — посерьёзнел парень. — Она как всегда во внутреннем дворике. Сеньоры, прошу прощения, мы должны вас ненадолго покинуть. Не скучайте. Можете вычесать у Дарвиша блох.

В ответ раздался смех. Тью показалось, что в этом доме уныние и скука нежелательные гости. Пройдя через анфиладу комнат, продуваемых тёплым ласковым ветерком, они очутились во внутреннем дворике с фонтаном. Донна Асунта благосклонно кивнула, когда посыльный эрла Игната согнулся в поклоне.

— Подойди, мальчик мой, присядь рядом.

Тью с некоторой робостью примостился возле хозяйки виллы, но тут же обрёл уверенность.

— Командор просил передать для вас сообщение. Очень важное.

— Ну, говори, — улыбнулась донна, уже догадываясь, о чём будет идти речь.