Белодомка — родная деревня Ивкина — ещё не знала таких стремительных взлётов. Если, конечно, не считать старого Трода, шесть лет послужившего кучером у эрра Ледорна. Так тот возил не самого господина, а его младшую дочь! Да и разве можно сравнивать дом Ледорна с домом Неуса? Гвардеец Неуса и кучер Ледорна! Ледорна, у которого даже гвардия одета в невзрачную серо-зелёную форму! Смешно!

Обычно, в гвардию брали только тех, кто прослужил не менее пяти лет простым стражником — и не где-нибудь, а в столичной страже — но Ивкину повезло. Совершенно случайно лейтенант Грайн увидел, насколько ловко Ивкин управляется с мечом. Ладно-ладно, не случайно! Ивкин нарочно «крутил мельницу» прямо под окнами лейтенанта. Ну и что?! Главное, что он и в самом деле неплохой мечник. Где научился? Да всё там же — в деревне! У кого? Не поверите — у немого батрака с фермы одноногого Элтона!

Как-то раз, возвращаясь с охоты, Ивкин приметил на опушке немого, который с палкой в руках плясал какой-то странный танец. Присмотревшись, парень ахнул: то не танец совсем был, а воинская тренировка! Палка-то вроде как меч заменяла. Святой Ресс! Что он вытворял — это нужно было видеть!! У Ивкина даже в глазах зарябило! А притворялся, притворялся-то как: вся деревня его за слизняка держит, а он, подлец эдакий, оказывается из ветеранов! Решил Ивкин рассказать об увиденном в деревне и припустил к околице, но у погоста его перехватил немой. И как только успел? И давай, значит, жестами упрашивать, чтоб, дескать, не говорил никому Ивкин о тренировках. Хотел было Ивкин его послать, куда подальше — да только вот странно: как-то вдруг холодком под ложечкой засосало, будто хищника лесного — страшного и смертельно опасного — охотничье чутьё Ивкинское уловило… Несколько мгновений Ивкин раздумывал, а потом по крестьянской своей смётке, не будь дурак, попросил в обмен на молчание обучить его науке воинской. Немой посокрушался, но согласился. Целых два года он тайно обучал Ивкина мастерству. А два месяца назад ферму Элтонов сожгли. Хозяева и батраки погибли. Погиб и немой…

Ивкин подумал-подумал, и решил податься в столицу. Мечом-то чай больше заработаешь, нежели мотыгой, рассудил он. И оказался прав! Двадцать серебряных в неделю — это вам не шутка! Правда, на этой неделе он получит на десять монет меньше… Что ж, сам виноват! Нечего было задирать чужого офицера! Мало того, что тот капитан чуть кисть ему не сломал, так ещё и от лейтенанта попало!

Молодой гвардеец сокрушенно вздохнул и вдруг неожиданно выхватил меч. Он атаковал сразу — из верхней стойки. Длинный колющий удар отвлёк противника, Ивкин, не мешкая, перекинул меч в другую руку и коротко рубанул по незащищенному горлу. Раздался хруст и… подрубленная ветвь жёлтошипа, усеянная мелкими, похожими на горошины цветами, склонилась к земле.

Юноша испуганно оглянулся. Главного садовника, сварливого, вечно мрачного коротышки, побаивались даже ветераны, что уж говорить о безусом новичке. Ивкин поднял ветку, и присев на корточки, стал прилаживать её среди других ветвей куста, уповая лишь на слабое зрение старого ворчуна. Он уже почти успел спрятать следы своего «преступления», когда под его левую лопатку с тихим чавкающим звуком вонзился арбалетный болт. Парень вздрогнул и, не издав ни звука, ткнулся лицом в мокрую после дождя траву.

Быстрые тени одна за другой перемахнули через ограду и, веером рассыпавшись по парку, крадучись стали приближаться к дому.

…Сарн похолодел…

В отчаянии, он ворвался в небольшую молельню, что примыкала к королевской спальне, но она тоже была пуста.

«Всё! — опустошенно подумал он, уткнувшись лбом в косяк. — Вот теперь уже точно — всё! Где я промахнулся? Впрочем, это уже не важно…». Тёмник поднял голову. Стражники нерешительно переминались с ноги на ногу и вопрошающе смотрели на своего командира в надежде, что он разъяснит им суть происходящего. «Тупицы! — презрительно хмыкнул Сарн. — Самые настоящие скоты, привыкшие, что за них думают другие. Убрать сейчас? — с ленивой отстраненностью размышлял он. — Успеется… До границы с собой, конечно, не потащу, а вот в городе они ещё могут пригодиться».

Сарн не мог объяснить, почему он сразу решил, что заговор провалился — он просто это знал. Ощущал всей своей сутью. Тёмник, разумеется, помнил, что где-то во дворце в поисках своей жертвы рыщет дикарка, но даже если бы он узнал, что ей удалось убить короля, всё равно бы это ничего не изменило. Заговор провалился! Короли так просто из своих спален не исчезают…

— Уходим! — резко скомандовал тёмник.

Ближайший к выходу стражник толкнул дверь и тотчас опрокинулся навзничь, получив в упор два арбалетных болта. В спальню ворвались вооруженные люди.

«Не успел…» — с удивительным спокойствием подумал Сарн, различив за спинами дроков тёмного лиса.

— Бросайте оружие! — приказал Вейдж.

Заговорщики даже не пошевелились. Терять им было абсолютно нечего. Сарн, без всякой надежды на успех, а, скорее, по привычке мальчишки-трущобника, выжившего только потому, что никогда не сдавался, крикнул:

— Дроки! Лисы обманывают вас! Они хотят убить короля! Вашего тёмника тоже убили они!

Ответом ему послужили мрачные взгляды королевских гвардейцев.

— Бросайте оружие, — повторил Вейдж. — У вас нет никаких шансов!

Сарн толкнул вперёд одного из своих людей и одновременно сделал шаг в сторону, оказываясь за его спиной. Трое других стражников в точности повторили манёвр тёмника. Эта военная уловка была широко известна под названием «живой щит» и применялась в ближнем бою против арбалетчиков. Как ни странно, дроки купились — раздался залп, и грудь неудачника приняла на себя все пять болтов. Оттолкнув мёртвое тело, заговорщики рассредоточились и бросились вперёд.

— Дроки! Сарна брать живым! — перекрикивая звон клинков, приказал Вейдж.

Бой в ограниченном пространстве имеет свои особенности: численное превосходство здесь уже не играет значительной роли. Всё решает выучка и личное мастерство, но сейчас противники были достойны друг друга. К несчастью для заговорщиков, стремительный прорыв им не удался, и дроки тут же этим воспользовались: сдерживая напор атакующих, они прикрыли спинами арбалетчиков, и те быстро перезарядили оружие. Исход схватки был предрешён.