В 1925 году появляется первая книга Эволы, целиком посвященная разбору традиционных доктрин индийской йоги — «Человек как потенция», которая во втором издании была названа «Йога могущества».

Позже выходит труд по западной алхимической инициации — «Герметическая Традиция». Параллельно Эвола публикует сборник своих эссе относительно различных аспектов тайных учений, а также тексты, переводы и комментарии членов небольшого эзотерического кружка, который сформировался вокруг него — «Группы УР». Этот сборник вышел под названием «Введение в Магию как в науку Я». Эвола стремился придать своей деятельности не только чисто умозрительный, но активный, конкретный, созидательный характер, следуя пути традиционного воина, кшатрия, который может внутренне реализовать метафизические и трансцендентные ценности только через героическое, жертвенное, воинственное внешнее действие, действие Преодоления. Наиболее полным воплощением этого политического проекта Консервативной Революции было появление «Языческого империализма».

В Италии «Языческий империализм» особого отклика не вызвал, но совсем иначе обстояло дело в Германии, где перевод этой книги получил в конце двадцатых годов прошлого века огромную известность.

Немецкие консервативные революционеры увидели в нем автора, наиболее близкого им самим. С этого времени в Германии постоянно проходят конференции Эволы, он становится членом элитарных организаций — таких, как «Herrenklub» («Клуб господ») Генриха фон Гляйхена и принца де Рохана и т. п. Параллельно этому укрепляются связи Эволы с французскими традиционалистами, последователями и учениками Рене Генона. Эвола сам знакомится с Геноном, переводит на итальянский его книги и статьи.

В 1934 году Эвола пишет свою главную книгу — книгу жизни — «Восстание против современного мира». В ней он подробно излагает принципы традиционалистской Консервативной Революции.

Эвола пишет также несколько книг, посвященных расовой проблеме, в которых он исследует точку зрения Традиции по этому вопросу. В них он жестко критикует расхожие в то время в Германии и Италии теории биологического расизма. В этот же период появляется и книга, посвященная буддизму, — «Доктрина пробуждения».

В конце Второй мировой войны Эвола, исследующий в Вене масонские архивы, попадает под бомбежку и получает травму позвоночника. До конца своей жизни он остается парализованным. После войны он возвращается в Италию, где продолжает свою интеллектуальную и творческую деятельность.

Эвола заново редактирует свою раннюю книгу «Мистерия Грааля». Умер Эвола в 1974 году. Его прах захоронен на вершине горы Монте Роза.

В конце жизни Эвола подверг серьезному переосмыслению многое из того, что написал ранее. В результате переиздания его труды очень часто содержат многочисленные поправки и изменения. Эвола в конце концов пришел к убеждению, что единственным критерием «подлинности» для человека, стремящегося противостоять «современному миру», остается «качество внутренней обособленности», «дифференцированности», а также органическое неприятие всех ценностей актуальной цивилизации, всех ее мифов и лозунгов, всех ее псевдосвятынь и псевдозаконов.

Тексты Эволы обращены не ко всем. Это он сам прекрасно осознавал, и более того, всегда подчеркивал аристократическую направленность своих книг. Эвола пишет для тех, кто глубинно принадлежит к тому же типу, что и он сам, обращается к «обособленным людям», носителям Сакрального, хотя кое-кто из них, быть может, пока и не догадывается об этом. Он не ограничивает мир своих читателей кругом интеллектуалов, владеющих всем аппаратом традиционалистской терминологии. Его потенциальная аудитория крайне многообразна. Эвола заинтересован в пробуждении «спящих», то есть тех потенциальных носителей Сакрального Начала, которым необходим определенный внешний импульс, чтобы отдать себе отчет во всем объеме скрытых в глубине души сил, избежав при этом риска окунуться в гротескные доктрины псевдодуховности.

Анализируя проблемы Грааля, Юлиус Эвола начинает издалека, пытаясь найти истоки легенд о Граале. Он рассматривает циклы развития цивилизаций, показывает деградацию цивилизации от цикла к циклу. Ему важно также найти изначальный центр развития цивилизации. И он его находит. Это Гиперборея, расположенная в северных полярных регионах. Вот почему особое внимание он уделяет северным странам — Ирландии и Британии. Таким образом, он подводит нас к истокам легенд о короле Артуре.

Потытаемся же, дорогой читатель, проследить за размышлениями Ю. Эволы.

Согласно концепции Ю. Эволы, то, что среди различных народов существовало под именем Традиция, всегда было связано с элементами сущностно единого знания.

Все традиционные учения в той или иной форме всегда и повсюду утверждали существование единой изначальной расы, которая считалась расой «божественной» или «родственной расе богов». Он определил эту расу как «олимпийскую», желая подчеркнуть тем самым ее врожденное превосходство, так как само ее естество было сверхъестественным.

Сила, идущая сверху, была в этой расе постоянным «присутствием», и это «присутствие» высшей силы предрасполагало данную расу к правлению, к исполнению царственных функций, делало ее солнечной расой.

Тема золотого века, о котором в той или иной форме говорится в различных традициях, была воспоминанием об этой расе. Можно говорить о сверхисторическом понимании этой расы, ее функций и ее местопребывания. То, что некогда было явным, с течением времени стало все более и более скрытым. В силу прогрессирующей инволюции человечества, о которой также известно многим традициям, влияния и функции этой расы становились постепенно невидимыми, и прямой контакт между историческими и сверхисторическими элементами прервался. Именно в этом смысле следует понимать, к примеру, учение Гесиода, утверждавшего, что существа золотого изначального века не умерли, но стали невидимыми вождями смертных. Тема золотого века постепенно перешла в тему метафизического царства, сакральной империи, regnum.

Это зафиксировано в традиционной концепции «Царя Царствующих», «Вселенского Господина», «Короля Мира» и в сопряженных с ним символах, причем некоторые из них основаны на прямых аналогиях, а другие представляют собой мифологизированные воспоминания о земле или землях, где протекал этот изначальный олимпийский цикл.

Эти символы в первую очередь выражают идею «центральности»: центр, полюс, регионы центра мира, центральный камень или камень, лежащий в основе, магнит. Далее они подчеркивают «стабильность»:

Доктрина о золотом веке составляет часть доктрины о «четырех веках», которая говорит о прогрессирующей духовной инволюции, протекающей в ходе истории начиная с самых древнейших времен. После золотого века следует серебряный, соответствующий жреческому типу духовности, более женственному, нежели мужественному. Ю. Эвола называет это «лунной духовностью», поскольку символически серебро относится к золоту так же, как Луна к Солнцу. Отсюда и переход к духовности, отказам от своей самости, страстным и жертвенным экстазам. Здесь мы сталкиваемся с истоками «религиозного» (в строгом смысле этого слова) феномена в его мистических вариациях.

Потом одичавшая и материализованная мужественность поднимается против этой формы духовности, и это составляет архетип бронзового века.

Здесь имеет место деградация касты воинов, которая превратилась в касту жрецов. Восставшим воинам свойственны отказ от жреческих принципов, гордыня, насилие, воинственность. Миф, соответствующий этому периоду, — люциферическое или титаническое восстание, прометеическое стремление узурпировать олимпийский огонь. Это — эра «титанов», эра Волка, эра «существ стихий», память о которой сохранилась в эпосе разных народов.