Не является ли следствием западноевропейской борьбы с имперскими «ересями», то есть с Хорусом, с Христом, с русами, тот факт, что в католической церкви культ Иисуса Христа в значительной степени был потеснен? При сравнении католических храмов с православными резко бросается в глаза преувеличенный культ Девы Марии по сравнению с Христом. Западная Европа отделялась от Руси-Орды и Османии-Атамании не только политически, но и религиозно.

Теперь становится понятным, почему в Западной Европе именно в XVI веке «неожиданно возникло» так много «ересей», с которыми долго и упорно боролась новая католическая церковь. Согласно реконструкции новой хронологии, поздний католицизм приобрел государственную поддержку лишь в XVI веке, в результате антиимперского мятежа в Западной Европе. Реформаторский католицизм тут же начал борьбу с прежним имперским русско-ордынским кафолическим православием. После этого «ереси» и «еретиков» уничтожали, так сказать уже «на законном основании», в частности и при помощи крестовых походов XVI века. Разгром катаров (скифов) — яркий тому пример.

Чтобы полнее представить судьбу катаров (скифов) во Франции, авторы новой хронологии напоминают следующую поучительную историю. Военный предводитель крестового похода против катаров (скифов) Симон де Монфор в целях устрашения катаров приказал применить показательное наказание к бунтовщикам (так стали называть катаров-скифов), стоявшим на его пути. Он отобрал из арестованных катаров сотню человек, приказал выколоть им глаза, отрезать уши, губы и носы. При этом один заключенный был «слегка» ослеплен на один глаз так, чтобы он мог довести своих соратников до наиболее известного замка этой области — крепости Cabaret (снова казацкая Кабарда!), которая все еще не повиновалась армии крестоносцев. Но это было всего лишь начало. Религиозный предводитель крестоносцев, бравших (якобы в начале XIII века, а на самом деле, по-видимому, в XVI веке) крупный катарский (скифский) город Каркассонн, — аббат и папский легат Арнольд Амари (Arnauld Amaury) — обратился перед решающим штурмом к своим войскам со словами, ставшими печально знаменитыми:

Под этим лозунгом начали истреблять катаров многими тысячами.

Вот так в XVI веке мятежники старались очистить Западную Европу от катаров (скифов), а в XVII веке, исказив хронологию и «сослав» эти события в далекий XIII век, «очистили» тем самым XVI век и как бы сняли с себя ответственность за совсем недавний мятеж против имперской власти. Кстати, не является ли Amaury слегка искаженным произношением известного османского = атаманского имени Омар? Ничего удивительного в этом нет, поскольку в XVI веке некоторые имперские наместники османы и «монголы» = великие восстали против Великой (Монгольской) империи.

Репрессии против катаров (скифов) были широко развернуты не только во Франции, но и по всей Западной Европе. Фоменко и Носовский отмечают, что хотя при хронологическом сдвиге вниз на триста лет основные войны против катаров (скифов) «уехали» из XVI века в XIII век, однако кое-что «осталось на своем хронологическом месте». В то же время многие события из XVI века оказались «размазанными» (в традиционном учебнике по истории) по всему интервалу времени от X до XIV века.

Многие события подлинной истории XIII–XVI веков дошли сегодня до нас под маской «плохих ересей». Эту штукатурку наложили историки XVII века. Поэтому сегодня нужно пристальнее вглядеться в историю основных «ересей».

В современной исторической науке (и в первую очередь французской) отношение к катарам (скифам) смешанное. С одной стороны, в Южной Франции их громкую и драматическую историю усиленно рекламируют. Катарские города, катарские замки, костры католической инквизиции… С другой стороны, постоянно подчеркивается, что «было это очень давно», что катаризм — это «плохая ересь», исчезнувшая без особого следа. В XIV–XV веках от нее якобы практически ничего не осталось. А когда историки время от времени наталкиваются на явные следы широкого распространения катаров (скифов) в XIV–XV веках, они (сознательно или бессознательно) стараются их приглушить. Фоменко и Носовский приводят один поучительный пример.

В подвальном помещении музея Paul-Dupuy города Тулузы имеется несколько больших каменных катарских (скифских) крестов. Они практически идентичны другим таким же крестам, которые сегодня можно увидеть на старых катарских изображениях и в катарских замках. Замечательным обстоятельством является то, что в данном случае известна датировка этих крестов. Катарские кресты, выставленные в подвале музея Paul-Dupuy, датируются, оказывается, XIV–XV веками. Что же мы видим на музейной табличке рядом с ними?

Написано на ней (довольно уклончиво) следующее: «Дискоидальные стелы… XIV–XV веков». О том, что это — явно катарские кресты, не сказано ни слова. Формально к тексту таблички не придерешься.

Действительно, дискоидальные каменные стелы (не квадратные же, в конце концов). Но почему не сказано прямо и просто, что это катарские кресты? Да потому, что их поздняя датировка не вяжется с принятой историей катаров (скифов).

С другой стороны, историки все-таки признают существование катаров (скифов) в Западной Европе хотя бы до XIV века, а иногда даже до XV века. Следовательно, будучи вынуждены признавать это обстоятельство под давлением фактов, историки все-таки стараются всякий раз, когда это возможно, затушевать его. Дискоидальные стелы… Каменные стелы (и в самом деле, не деревянные).

Фоменко и Носовский изучили историю катарских (скифских) крепостей-замков, многие из которых были возведены не только в городах, но и на вершинах гор и неприступных скал. Причем почти всегда в узловых пунктах, удобных со стратегической точки зрения. Сегодня многие из них практически полностью разрушены. Лежат в развалинах такие известные катарские (скифские) замки, как Монсегюр, окруженный наибольшим количеством легенд и загадок, Fleur Espine, четыре замка Lastours'a, огромная крепость Peyrepertuse, замки Puivert, Puilaurens и многие другие. Проломленные стены, обрушенные башни, груды колотого камня на месте других крепостных сооружений.

Сам характер разрушений навел авторов новой хронологии на мысль, что замки безжалостно уничтожались при помощи пушек. Совершенно ясно, что никто не собирался их «реставрировать». Старались снести крепостные сооружения вплоть до фундамента. Стремились навсегда стереть саму память о катарах (скифах). Отчетливо видно, что здесь было проведено систематическое и полное уничтожение всей сложной системы мощных укреплений катаров (скифов). Ведь сеть их замков густо покрывала весь Лангедок, юг Франции. Авторы новой хронологии справедливо замечают, что только огромной империи было под силу создание такой грандиозной системы военных сооружений. Считается (и в этом нет причин сомневаться), что они были разрушены во время кровопролитных крестовых войн с катарами (скифами). Якобы в начале XIII века.

Но вот что странно, замечают Фоменко и Носовский: как нам рассказывает традиционная история (написанная лишь начиная с XVII века), почти все эти катарские замки были затем восстановлены и долгое время служили надежными королевскими крепостями вплоть до конца XVI — начала XVII века, а затем снова были разрушены, так сказать, по второму разу. В принципе такое возможно: разрушили, восстановили. Снова разрушили, снова восстановили. Но все дело в том, что в случае с катарскими замками это «вторичное разрушение» выглядит очень загадочно. Вот, например, что рассказывают нам сегодня о судьбе замка Roquefixade, расположенного недалеко от замка Монсегюр, на той же линии обороны. Оказывается, он выплывает из темноты XIV–XV столетий как действующая мощная королевская крепость. При этом королевский гарнизон несет службу в прекрасно оборудованных укреплениях, а отнюдь не на седых развалинах. Дальнейший рассказ напоминает плохой анекдот. Якобы король Луи XIII в 1632 году путешествовал по направлению к Тулузе. Проезжая мимо своего собственного величественного замка Roquefixade, он приостановился, задумался и якобы приказал безжалостно разрушить замок, поскольку сейчас в нем уже нет никакой пользы и слишком дорого содержать его. Современный историк завершает эту странную историю словами: «Его (то есть замка) состояние показывает то рвение, с каким королевские солдаты снесли замок».