По распоряжения полковника, я перестал участвовать в допросах. Последние девять месяцев, я только и делал, что вселялся в людей. В основном это были преступники, маньяки, убийцы, террористы, изредка свидетели. Вся беда в том, что их память, теперь является и моей, стоило только посмотреть на какой-нибудь предмет, как мозг выдавал кучу информации, по большей части бесполезной.

К чему мне скажем воспоминания какого-то урода, который протыкает глаза беззащитной девушке шариковой ручкой, она плачет и кричит, а это подобие человека, закатывается безумным смехом. Профессор, заглянув в мои безразличные глаза, отправил к психиатру, идея была плохая, через пятнадцать минут проникновенного общения, тот ретировался с разбитой мордой, не стоило ему так глубоко капать. После короткого совещания, начальство решило предоставить мне десятидневный отпуск.

Я поздно понял, что перестал отгораживаться от чужой памяти, лавина воспоминаний просто накрыла меня унося в тёмную пропасть подсознания. Когда это произошло? На каком участке конвейера? Увлёкся после допроса полоумного поджигателя, или откровений свихнувшегося орнитолога? А важно ли это?..

Выбрав кусочек посочнее, я макнул его в соус и отправил в рот, как же вкусно, он буквально растаял во рту, оставляя приятное послевкусие. Да, этот колоритный чайханщик просто шашлычный бог. Упомянутый, с довольным видом стоял у мангала, колдуя над своим произведением, регулярно он отвлекался, оглядывая клиентов демонстрируя великолепные усы, черные как ночь они занимали внушительную часть лица и могли стать предметом зависти, даже для Будённого. Когда наши взгляды встретились, я отсалютовал ему рюмкой коньяка, чайханщик кивнул, пряча улыбку за усищами, принимая мой жест как признание его мастерства.

Эх, отличный день сегодня, мне снова хотелось жить, даже память о завтрашнем возвращении в Москву, настроение не портило.

— Мяу… — кто-то потерся о мою ногу.

Ага голодающий объявился. Им был толстый рыжий кот — местная достопримечательность. Его полнота несколько не мешала изображать крайнюю степень истощения, только кусочек шашлыка мог спасти несчастного от неминуемой голодной смерти.

— Держи!

Я сунул ему под нос требуемое, кот не заставил себя уговаривать, ловко схватив мясо зубами, скрылся под стулом.

Прошло больше года с того злополучного падения, когда обычный работяга, каких миллионы, превратился в какого-то прыгуна. Прав был полковник, говоря, что я паразит. За прошедший год, моя способность превратилась в конвейер, касание захват — выход, касание захват — выход и так почти сотню раз. С каждого тела, я выходил с багажом.

Чужое внимание коснулось затылка, отвлекая от невеселых мыслей. Оборачиваться было лень, это юг, возможно мною заинтересовалась какая-нибудь отдыхающая, страдая от душевной чесотки и ища приключений. А мне плевать, не хочется ничего, всё что нужно со мной: море, чайки и коньяк.

Между тем, возня под стулом прекратилась.

— Мяу… — оповестила наглая рыжая морда.

— Не наглей, братец!

Оголодавший толстяк, с невинной физиономией принялся тереться об мои ноги.

— Иди лучше по кошкам погуляй, жирок разгони, — тот видимо поняв, что больше не перепадет, поплелся к соседнему столику.

— Папа, здесь киса! — воскликнула девочка лет семи.

Пока папа отвлекся, общаясь с друзьями, рыжий уже получил желаемое.

Ну вот опять, царап-царап, и вновь по затылку. Думаю, отдыхающую женщину, эта часть тела интересует меньше всего. Оборачиваться лень.

Я прикрыл глаза и использовал свой дар. Мир стал темно-зеленым, теперь все делилось на живое и неживое, красные точки людей были всюду. Небо превратилось в бездну, на него не хотелось смотреть, тяготит. Тянемся по лучику… При желании, я могу рассмотреть любую красную точку, приближаю и вот тебе человек, из плоти и крови, но мне не интересны все, нужен тот, от которого идет ниточка внимания. Лучик закончился позади меня. Упираясь…

Опаньки⁉ А точка-то не красная! Серовато синяя, как цвет вены, на человеческом теле. Омега! Так его можно назвать, по классификации Кречетова. Нет, такие кадры слишком ценны, их не используют как простых смертных, скорее это оперативник, получивший инъекцию от омеги!

Посмотрим, кто у нас тут такой шустрый. Блондин, лет сорока пяти, листая газету, наблюдает за мной боковым зрением. От него, несет какой-то нагловатой чопорностью, телосложение крепкое, кулаки сбитые. Посмотрим под другим углом. Высокая голова, нос типично прямой, сложен как эктоморф. Нордокроманид, смесь между нордидом и далофалидом, по внешним данным, скорее англосакс. Вот такое выдала память этнографа ботаника, я-то таких слов отродясь не слышал. Короче, махровый представитель ее величества, джентльмен, мать его. Значит, англичане нагоняют, обо мне им давно известно, но вот слежки не замечал.

Ладно, я открыл глаза, закатное солнце больно ударило по ним, заставив прослезиться. Долг требует оповестить центр, возможно для них это будет сюрпризом. Прикладываясь к коньяку, не торопясь напечатал и отправил сообщение со всеми подробностями.

Ну, пора и честь знать, засиделся я что-то. Прогуляюсь по парку, мысли в порядок приведу, а подумать было о чем.

Несколько дней назад, я пребывал в хаосе или бреде чужих воспоминаний, многоуровневая мешанина чувств, когда хочется плакать, смеяться и застрелиться одновременно.

В какой-то момент, я понял, что нахожусь в кармане, лежу на теплом полу, уставившись в потолок. Как и когда я перешел память умалчивает. Возможно, моя суть искала покоя и подсознательно перекинула сюда. Еще не до конца осознав произошедшее, я приподнялся на локтях наблюдая не совсем привычную картину, вместо четырех, присутствовала только одна портальная арка и она была активна.

Тут мне вспомнился приказ полковника, которому вторил профессор: карман, ни в коем случае не посещать. Как мне позднее объяснил Кречетов, причина проста — вражеская разведка, может отследить по инверсионным следам во времени. Как не дико это звучало, но я поверил и уже несколько месяцев там не бывал, мне это в принципе не нужно, могу обойтись без перевалочного пункта.

Уже потом, лежа на кровати в гостинице, я ожидал звонка от разгневанного начальства, но его не последовало. Простить прямое нарушение приказа не могли, значит, не засекли. А такое возможно, только если я попал на не подконтрольную им территорию! А символы над аркой означали, секция один, или первый модуль, что-то в этом роде. Язык для меня не родной, не знаю, как правильно перевести, может даже главный модуль. Получается, попал в центр управления? Или что-то в этом роде!

Размышляя на эту тему, я все дальше углублялся в парк, людей становилось все меньше, деревья не такие ухоженные, похоже здесь присматривали только за дорожкой.

Внимание ко мне возобновилось, пришлось обернуться. Это был, тот самый синий джентльмен, не скрываясь держался метрах в двадцати позади. Поняв, что замечен, стал приближался, глядя прямо в глаза. Поравнявшись со мной, джентльмен остановился, не предпринимая никаких действий, а я лишь, по старой английской традиции, приподнял и опустил кепку, изображая при этом полупоклон. Шутку тот оценил, расплывшись в улыбке.

— И вам доброго вечера, коллега! Давно вы меня вычислили? — говорил он, без единого намека на акцент, прям коренной москвич.

— Не очень! За ужином, вы слишком внимательно за мной наблюдали!

— Хм… — джентльмен выглядел озадаченным. — Похоже теряю навык. Может присядем? — он указал свернутой газетой, на ближнюю скамью.

— Почему нет, я никуда не тороплюсь.

Джентльмен уселся в метре от меня, и некоторое время собирался с мыслями.

— Раз у нас все по-честному, не могли бы вы ответить на простой вопрос? — решившись, заговорил тот.

— Спрашивайте! Но не обещаю, что отвечу.

Меня забавляла данная ситуация, вроде никакой агрессии, а с другой стороны — это же вражеский разведчик!

— Справедливо! Но я все же спрошу. Как вы переходите? Используете инъекцию, или самостоятельно?