Какой большой ритуал задумал свершить Сергий и что имел в виду тот демон, говоря о Магнусе Рыжем? Не приходилось сомневаться, что речь идет о примархе Тысячи Сынов, заклятом враге Волков. Если мятеж был делом рук этого предательского Легиона, то должно случиться что-то страшное.
— Демон прямо сказал нам, что так и будет, — ответил Рагнар.
— И все же старина Берек несется туда. Удивительно, черт возьми, не так ли? Даже не дождался решения Великого Волка.
— Если Скалагрим прав, то у нас нет времени! Берек всем сообщил эту тревожную новость. Братья придут, как только смогут.
— Да, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Берек героически завладевает Копьем Русса! Во всяком случае, наш Лорд на это рассчитывает.
— Скорей всего.
— Похоже, тебя это не слишком беспокоит.
— Ну ты же рядом.
— Я не позволю паре тысяч еретиков отсрочить присвоение мне звания Серого Охотника.
— Мысль, достойная восхищения.
Волки роты Берека бежали вперед. Рагнар чувствовал их — запах огромной стаи ощущался даже сквозь затхлый воздух крепости и ядовитые пары, исходившие, казалось, отовсюду. Рагнар удивлялся тому, что гармиты не замечали этого. Запах Хаоса был таким сильным, что даже обоняние обычного человека было в состоянии его уловить. Рагнар отогнал от себя эту мысль. Его чутье и обоняние обычного человека нельзя было сравнивать. Иногда он просто забывал об этом.
Странно, а ведь было время, когда его чувственное восприятие становилось таким острым и всеподавляющим, что он готов был на стену лезть. Теперь это стало его обычным мироощущением. Иногда Рагнар пытался представить, на что стали бы похожи вещи вокруг, если бы у него отняли эту остроту восприятия. Он подозревал, что окружающий мир стал бы монотонным, серым и скучным. Рагнар не хотел этого. В любом случае он не стал бы прежним, даже если бы ему вернули Ану, отца и весь клан Грохочущих Кулаков. Как ни жестоко звучит, сейчас он не хотел, чтобы его судьба сложилась иначе. Время заглушило боль утраты, и он привык к теперешней жизни. Даже чувствуя дыхание близкой смерти и глядя в лицо Хаоса, Рагнар понимал, что счастлив.
Вполне возможно, что счастлив он был именно благодаря возможности драться до последнего вздоха. Он подозревал, что изменения коснулись не только его органов и мышц. Рагнар догадывался, что его мозг также претерпел изменения, да так, что теперь Волк получал удовольствие от опасности и приходил в восторг от войны.
Он огляделся и увидел тот же восторг на лицах остальных Волков из его отряда. Они также были полны предвкушения битвы и ждали ее с нетерпением. Рагнар подозревал, что такое выражение лица характерно для всех Волков в Ордене, начиная с Великого Волка и до последнего Кровавого Когтя. Тут ему в голову пришла другая мысль. Возможно, эта реакция не имела ничего общего с процессом, который превратил его в Космического Волка. Быть может, это было естественным чувством человека, посвятившего себя войне и службе Императору. Если уж тебе суждено постоянно сражаться, то нужно наслаждаться процессом.
Но более циничная часть его натуры говорила о том, что вряд ли тысяча людей реагировала бы одинаково без какого-либо ободрения извне. Даже среди людей его родного племени были те, кто любил войну, но также и те, кто сражался просто потому, что должен был делать это независимо от своего желания. И многие из них при этом были далеко не худшими воинами и решительно брали в руки топоры, когда это было нужно.
Конечно, большинство людей не были частью организации, которая поощряла их приверженность военному делу. Они не были избраны, чтобы бороться с врагами человечества. Они не знали, что судьбы миров и даже всего Империума зависят от них. Они не прошли через жесткий отбор и тренировки, как Рагнар и его боевые братья. Ведь даже не все избранные пережили все это.
Может быть, в этом причина? Возможно, процесс становления Космического Волка был похож на стремление лосося идти Вверх по течению горной реки. Только самым сильным дано преодолеть все препятствия, достичь цели и погибнуть не напрасно.
Кто знает, может, поэтому все Волки были чем-то похожи. Только те, кто действительно хорошо себя чувствовал на войне, наслаждался упоением боя, могли пройти этот долгий и опасный путь. И неспроста условия в лагерях подготовки были такими жестокими и суровыми, а процент выживания — таким низким. «Возможно, — подумал Рагнар, — именно здесь проходит грань между Волками и людьми типа Трейнора». Быть может, Волков намеренно отбирали среди самых свирепых прирожденных убийц. Никто другой просто не смог бы пережить все тренировки. Над этим стоило задуматься. Рагнар удивлялся, что Трейнор все еще в состоянии следовать за отрядом. Большинство людей отстало бы уже несколько часов назад, так как мало кто смог бы выдерживать темп, заданный Десантниками.
Воздух становился все тяжелее и грязнее. И дело было не только в зловонии Хаоса. После разрушения генератора во всей крепости системы фильтрации работали с усиленной нагрузкой, в некоторых случаях гораздо интенсивнее, чем позволяла техника безопасности.
Трейнор и его подчиненные, которые теперь снова были вместе, заметно сдали. Даже людям, выросшим на заводе, было сложно постоянно находиться в фильтрующих масках. Им приходилось спать в масках, всасывать пищевую пасту через длинные металлические соломинки, которые они использовали и для питья застоявшейся воды. И все же они были полны решимости принять бой с теми, кто разрушил их дом.
Рагнар понимал их. Он питал всепоглощающую ненависть к Легиону Тысячи Сынов, которые осквернили священную землю Фенриса, а теперь украли один из самых ценных артефактов его Ордена.
— Теперь уже недолго осталось, — сказал он бодро. — Скоро мы будем маршировать прямо по телам этих недоносков, почитающих Хаос.
— Давно пора, черт возьми, — пробурчал Свен. — Кстати, Рагнар, ты заговорил так, как будто слишком много времени провел с Серебряным Языком.
Коридор привел их к бывшей Имперской Базилике.
Они вошли в огромный атриум, который был больше, чем некоторые острова в Фенрисийском океане. До мятежа здесь медитировали и отправляли свои ритуалы жрецы и монахи. Теперь повсюду валялись тела людей и разбитые остатки машин.
Берек и его Волчьи Гвардейцы уже исчезли из виду в огромной утробе храма.
Сооружение было гораздо больше, чем предполагал Рагнар, и чем дальше продвигались Волки, тем запутанней становился их путь. По огромным мостам, переброшенным через ущелья, по дну которых, словно лава, текли промышленные отходы. Опоры моста украшали жутковатого вида горгульи с плотоядными ухмылками на мордах. Необъятные своды потолка были расписаны фресками. Сквозь клубы пара, поднимающегося из люков, просматривались гигантские статуи людей в монашеских рясах и масках. На первый взгляд все выглядело пристойно, но вызывало безотчетную тревогу.
Воздух провонял Хаосом. Рагнар чуял, что здесь совсем недавно было огромное количество еретиков. Они были здесь, когда Имперская армия штурмовала Железный Клык? Почему они не вышли на стены и не приняли бой? Почему они сейчас не противостоят Волкам?
Рагнар чувствовал, что, когда он получит ответ, он ему не понравится.
Храм представлял собой лабиринт. Многочисленные арочные проемы вели в залы, заполненные монументальными изваяниями. От одного взгляда на эти арки он испытывал беспокойство. Рагнар чувствовал какое-то напряженное враждебное ожидание: нечто весьма неприятное подстерегает их как раз в эту минуту. Он был не единственным, кто подозрительно озирался по сторонам.
— Я бы сказал, мы в нужном месте, — сказал Свен, когда они, прочесав несколько коридоров, оказались в просторном зале.
Большинство Волков уже находилось там. Кровавым Когтям было приказано проверить боковые проходы и убедиться в том, что Берека и его Волчьих Гвардейцев не подстерегает засада.
