— Тогда мы знаем, где враг нанесет удар, — произнес Каллимах. — Мы можем защитить астероид.
Ультрадесантник всегда вылезал со своим мнением о том, как следует действовать отряду, словно напрашиваясь на похвалу от инквизитора. Ингвар, который просто ненавидел его за это, с удовольствием отметил пренебрежительный взгляд, брошенный Галлиафьоре на Каллимаха.
— Как ты думаешь, нападут ли они, зная, что мы обороняем станцию? — спросил инквизитор.
Не смутившись собственной промашки, Ультрадесантник взглянул на статистические данные по комплексу.
— Объем ежегодной десятины весьма значителен. Потеря станции навредит производству оружия в субсекторе.
Галлиафьоре ответил ему натянутой улыбкой, подразумевавшей «заткнись уже».
— Наша цель — исказитель плоти. Он будет обездвижен, скован и доставлен сюда, после чего помещен в устройства добычи информации. Все прочие соображения в расчет не принимаются.
Подняв безупречную голову, инквизитор поочередно оглядел космодесантников.
— Это ваша первая миссия, «Оникс», — произнес Галлиафьоре, используя обозначение отряда. — Судя по опыту, весьма щекотливый момент, и, если вы достойно проявите себя, последуют новые, более серьезные испытания.
На Ингвара он смотрел особенно долго.
— Работайте в команде. Не отклоняйтесь от полученного задания.
Напоследок Галлиафьоре улыбнулся, всё так же невесело и натянуто.
— Император защищает, — произнес он, давая понять, что инструктаж окончен.
Таллия неслась по коридору, расталкивая других беглецов, потерявших головы, поддавшихся стадному инстинкту. Ей внушало отвращение то, как они запаниковали при первых признаках опасности — Трон, есть же правила, которым необходимо следовать! За время службы в ополчении Фаламоса муштра приучила Таллию к дисциплине, и старые привычки ещё оставались в силе. В свои сорок лет, успев повидать всякого на полях сражений, она оказалась лучше подготовлена к тому, что сейчас произошло на Вальмаре, чем большинство коллег-шахтёров.
Казалось, что весь комплекс стал скользким от крови. Чужаки, начавшие продвигаться по его коридорам, действовали невероятно быстро. Что произошло с автоматической защитной системой Глотки Вальмара, одному Императору было известно — она, похоже, отключилась одновременно с появлением захватчиков, возможно, выведенная из строя каким-нибудь запретным ксенотехом. Вполне вероятно, впрочем, что состояние скверно обслуживавшихся оборонительных установок просто не позволило им распознать надвигающуюся угрозу в принципе.
С досады Таллия выругалась в голос. Ей ещё несколько месяцев назад следовало перевестись из этой несчастной дыры обратно на Терциус.
Завернув за угол, женщина оказалась возле помещения комм-установки. Толпа вокруг неё разредилась, все бежали в другую сторону, к арсеналу, чтобы вооружиться или запереться там. Бессмысленное решение, которое вряд ли отсрочит неизбежное. Единственная надежда — если она вообще оставалась — заключалась в призыве о помощи.
Раздвижные двери коммрубки оказались открыты на всю ширину, и Таллия, ворвавшись внутрь, ударила по панели замка. Зашипев, створки съехались, и она оказалась в абсолютной темноте. Услышав, как щелкнули задвижки, женщина зашарила рукой по стене в поисках выключателя люменов, и, отыскав, нажала на рычажок.
Вспыхнули аварийные лампы, осветив тусклым пунцовым сиянием округлое помещение, почти полностью занятое центральной консолью, и Таллия заметила очертания шкафов для оборудования, расставленных вдоль дальней стены. Эти ящики, длиной и шириной по несколько метров каждый, вмещали полки с запасными деталями, необходимыми для работы комм-установки. Далее располагалась трансляционная комната, уставленная контейнерами стандартных сообщений. Всё, что требовалось сейчас от бывшей ополченки — попасть туда, вставить кассету с сигналом бедствия в соответствующий разъем когитатора и включить передатчик. В последующие несколько секунд сообщение пронесется по комм-сети системы, и, как надеялась Таллия, будет услышано патрулем Гвардии раньше, чем чужаки перебьют всех обитателей комплекса.
Стоило ей, запинаясь о змеящиеся на полу кабели, зашагать к трансляционной комнате, как освещение вновь вырубилось. Рассыпаясь в ругани, Таллия наощупь пробиралась среди механизмов, пока не наткнулась рукой на центральную консоль. Огибая установку, женщина поспешила к цели, и, решив, что прошла достаточно далеко, осторожно направилась во тьму в поисках входа. Пальцы вытянутых рук коснулись дверного косяка, и Таллия крепко вцепилась в него.
Слишком поздно она поняла, что таких гладких дверных косяков не бывает.
Содрогнувшись от ужаса, женщина попыталась отпрянуть в сторону, но небольшая изящная ладонь, крепко обхватив запястье Таллии, дернула её обратно. Два глаза, сияющие, словно драгоценные камни, и по-змеиному скошенные, сверкали во тьме.
Как долго оно было здесь? Неужели оно ждало Таллию всё это время? Или чужаки даже умеют проскальзывать сквозь запертые двери?
В холодном голубом свете глазных линз женщина увидела отблеск приближающегося к ней клинка. Из-за деформированной металлической вокс-решетки доносились тихие, чуждые звуки дыхания — чудовище никуда не торопилось.
Собрав все силы, Таллия вновь рванулась прочь, на этот раз выдернув руку из захвата. Пораженная неожиданным успехом не меньше чужака, рухнувшая на четвереньки и содрогающаяся в паническом ужасе, она сумела кое-как отползти в сторону. Неизвестно, каким образом, но Таллия отыскала во мраке внутреннюю дверь коммрубки и пробралась в трансляционную комнату, слыша за спиной довольное шипение и тихий свист наслаждающегося игрой ксеноса.
На долю секунду вновь вспыхнули аварийные лампы, осветив помещение, и женщина заметила, что один из шкафов с деталями открыт — распахнутый проем казался чёрной дырой в однородном полотне стены.
А потом тьма вернулась, и холодная ладонь чужака сомкнулась на лодыжке Таллии.
Она закричала. Ужас, таящийся в глубинах души, выталкивал вопль из глотки, и, как ни билась добыча, на сей раз охотник не выпускал её.
Как ни странно, кинжальный удар, которого ждала женщина, так и не последовал, но Таллия ещё долго продолжала кричать, даже после того, как тиски на лодыжке разжались. Наверное, она визжала бы и дальше, но тут рука в металлической перчатке закрыла ей рот.
— Тихо, — раздался совсем рядом с лицом Таллии скрипучий, пониженный воксом голос.
Открыв глаза, женщина увидела нависший над нею чёрный шлем, непохожий на тот, что носил ксенос. Он оказался намного больше и выглядел так же угловато и тяжеловесно, как и все творения имперской технологии. Даже в окружающей тьме, рассеиваемой лишь тусклым светом глазных линз, Таллия поняла, кто скрывается за шлемом и что это значит.
Ей хотелось плакать навзрыд. Если бы не подавляющее чувство трепета, женщина обняла бы склонившегося над ней великана и прижалась к нему. В любом случае, Таллии пришлось собрать все остатки рассудка, чтобы притихнуть и не шевелиться, выполняя приказ.
— Нам нужно передать сообщение, — шепотом обратилась она к спасителю, указывая на комм-установку.
Выпрямившись, космический десантник включил люмены на доспехах, чтобы женщина могла видеть, и покачал головой.
— Ответ отрицательный. Противник уверен, что его никто не побеспокоит.
Убрав короткий меч, которым он выпотрошил воина ксеносов, великан достал болтер из кобуры, и в этот момент Таллия заметила сине-белый наплечник, выделявшийся на идеально черной броне. Засунув руку в распахнутый шкаф, космодесантник отыскал лазган, проверил заряд батареи и перебросил оружие женщине.
— Оставайся здесь, — приказал он. — Не включай коммы. Если враги вернутся, защищайся этим.
Таллия молча кивнула. Космического десантника окружал ореол абсолютного повиновения — даже если бы гигант скомандовал развернуться и броситься в атаку на воплощённый ад зала собраний, она тут же повиновалась бы приказу.
