Корабли на орбите тоже угомонились — пиратский флот был разбит, наши истребители добивали оставшиеся турели. Экипажи кораблей срочно проводили ремонт или пытались привести в чувство захваченные пиратские звездолеты (да-да, были и такие — часть десантников я отправил назад, и они провели захват этих самых кораблей).

А здесь, на базе, мы все еще тянули волынку. С одной стороны меня подмывало начать штурм, но…потери явно будут велики с нашей стороны. А от Пучка так и не пришел уверенный ответ, что клон-центры работают или, что намного важнее, — серверы личностных матриц работают как положено.

Рисковать понапрасну я не желал. Какой смысл терять бойцов? А ну как погибнут, а их личностные матрицы не сохранятся? Или окажутся повреждены? Нет уж! Дождемся, пока сервера «оживят» и они заработают как следует.

У пиратов же ситуация была еще более плачевной — от прочих зданий базы мы их отсекли, сил для контратаки у них не было, и все, что они могли, — держать позиции, дожидаясь, пока мы все же решимся на штурм.

Думаю, это случится через 2–3 часа…

— Эй! Бойцы! Кто у вас командир?

Голос, прозвучавший на общей волне, был уверенным, спокойным и…до жути знакомым.

— Коммандер Куражев, 8-ой флот ВКС! — представился я. — С кем говорю?

— Полковник ВКС, Кач Сиррон!

Опаньки…вот и встретились вновь.

— Вы не полковник ВКС! — заявил я. — Вы — военный преступник, бунтовщик, и теперь уже пират. Если вы хотите сохранить остатки чести, если они остались у ваших людей, то рекомендую немедленно…

— Ну хватит, коммандер, — перебил меня Кач, — хочешь, чтобы я сдался — заставь!

— Обязательно. Ждите!

— Нет уж! Хватит этой войнушки. Предлагаю решить все прямо сейчас. Ты и я, один на один.

— Чего вы хотите добиться? — чуть не рассмеялся я.

— Если ты победишь — мои люди сдадутся.

— Они и так рано или поздно сдадутся. Вы уже и так поняли, что обречены…

— Так ты не согласен?

— Не вижу в этом смысла. Вы еще предложите, что если сможете победить, то мы должны будем вас отпустить.

— Моих людей — да, а я сдамся. Вам ведь нужен я? Живой и здоровый? Вы ведь хотите меня допросить? Ну вот тебе мое предложение. Если не согласишься — можете продолжать сидеть. Когда решитесь на штурм, я просто пущу себе пулю в башку, и вы ничего не добьетесь.

— Пуля в башке — не такая уж и большая проблема, — хмыкнул я.

— Только если это не диммак…

Вот ведь урод!

Не помню, рассказывал ли я о таком подлом патроне, как диммак, или нет, но на всякий случай — калибр у диммаков самый разный. Есть диммаки для пистолетов, штурмовых и снайперских винтовок, вот только цена за один такой патрон просто заоблачная.

И дело не в том, что после попадания этого патрона шансы выжить около нуля. Как раз нет. Бронепробивание, останавливающее действие самые что ни на есть «обычные». Намного ниже, чем у специализированных патронов. Диммак не отравлен, не вызывает паралич мышц или еще что-то такое вроде разрушения организма или отказа внутренних органов за считаные минуты, вовсе нет.

Его опасность в совершенно другом. Попав в цель, он к чертовой матери сжигает клон-чип. При этом выведенный из строя чип перед тем, как окончательно «сдохнуть», отправляет сигнал или, скорее, приказ. Приказ на обнуление всех имеющихся в серверах копий личностной матрицы. Иными словами, если подохнешь после попадания диммака, то это будет навсегда.

Даже если выживешь — у тебя будет масса проблем. Старый чип нужно удалить, новый имплантировать, создать новую копию личностной матрицы, настроить чип на твой идентификатор и так далее…

Короче говоря, если Кач сейчас возьмет и пальнет себе в башку таким патроном — хрен мне, а не язык…

Я тяжело вздохнул, пытаясь сообразить, что делать.

— Кураж! Даже не вздумай соглашаться! — прошипела рядом Выдра.

— Этот угод тебя надует! — вторил ей Дед.

— И так его завалим! — в кои-то веки с ними был согласен даже Куча. Уж кто-кто, а он от доброй драки никогда не отказывался.

Вот только у меня проскочили воспоминания о разговоре с Тормом и Игорем Анатольевичем, все то, что случилось после моего тупого отчета, который я писал вообще без царя в голове, потом вспомнил разнос, который нам устроил Торм после того, как мы провалились на Фаэтоне…

Ну, на хер!

— Твоих людей мы не отпустим. Все они будут арестованы и пойдут под суд! — заявил я в общий канал. — Отпускать их — вне моей компетенции.

— Они считали, что выполняют приказы руководства ВКС, как и я. Они ни в чем не виноваты. Мы слишком поздно поняли, куда вляпались…

— Это пусть суд решает.

— Черт подери! Ты ведь сюда пришел, чтобы разгромить нашу базу и получить информацию, кто, откуда и зачем? Базу ты разгромил, а информация есть только у меня. Хочешь ее получить — выходи на бой. Если нет…что ж, мои люди сдадутся, но я — нет.

Я судорожно соображал, что делать.

— Хватить шушукаться со своими припевалами! Если ты мужчина — сразись!

— Кураж! Он тебя просто подначивает! Не ведись! — чуть не взвыла Выдра.

— Хорошо, — бросил я, — бой будет.

— Мои люди…

— Я сделаю все, чтобы их отпустили.

— Слово офицера?

— Слово…

Пусть меня назовут дураком, пусть Торм потом на меня орет, но в сложившейся ситуации я не вижу иных способов взять Кача живым. А возвращаться назад вновь, как побитая собака, вновь облажаться я не мог.

В конце концов, если я смогу победить, то победителей, как известно, не судят…

Встретились мы на полпути к «штабу» пиратов, как во времена рыцарей, оставив наши армии, сойдясь в поединке подальше от соратников. Вернуться должен будет только один из нас. А как пройдет бой, что там будет происходить, будут ли сражающиеся вести себя «по-рыцарски» — останется в памяти и на совести победителя.

Кач пришел с каким-то цилиндром в руках. Я было напрягся, но он его поставил на землю и цилиндр раскрылся. Тут же вокруг нас образовалась полусфера, переливающаяся голубоватым, призрачным сиянием, метров шести в диаметре и около четырех высотой.

Кач вдруг снял шлем и сделал глубокий вдох.

— У чужих есть то, чему и нам можно поучиться… — он кивнул на цилиндр и усмехнулся. — Снимай шлем, хочу увидеть твое лицо.

Я снял и вдохнул воздух полной грудью.

Надо же… Даже не думал, что такое существует. И уж тем более не думал, что увижу это у банальных пиратов. Впрочем, они не «банальные», и я именно поэтому здесь. Я должен во что бы то ни стало выяснить, кто ими руководит и снабжает.

Понятное дело, что чужие, но мне и моему начальству нужны были подробности.

Кач же, несколько секунд всматривающийся в мое лицо, удивленно хмыкнул. Брови его взлетели вверх.

— Ты…

— Я!

— Надо же…я думал что тебя, выскочку, давно поперли из ВКС.

— Я ведь не поддерживал бунт. За что меня выгонять, в отличие от некоторых? — с усмешкой ответил я.

— Говоруны в Совете Ассамблеи заботятся только о своих кошельках и о том, как устроить на теплое местечко своих многочисленных родственников. С ними мы обречены, — заявил Кач, — это сборище маразматиков, не способных на волевые и решительные действия, и поэтому…

— Поэтому вы пытались развалить Ассамблею и сдаться врагу, — закончил я за него, — вот уж действительно — решительное и волевое действие.

— Готовься… — проворчал Кач, отцепил с пояса аптечку, бросив ее под ноги, и выхватил нож из ножен.

Значит, вот так будем сражаться? Что ж…

Я тоже сбросил аптечку, а мой нож (хотя размерами он больше походил на тесак) сам собой прыгнул в руку, и я чуть пригнулся, став в стойку.

Мы начали медленно перемещаться вдоль границы полусферы, не сводя друг с друга глаз. Шли то по часовой стрелке, то против. Пока ни один из нас не предпринял попытки напасть, мы присматривались, оценивали противника.

Казалось, что это глупость — как можно биться на ножах, будучи облаченными в бронескаф, который способен выдержать попадание пули крупного калибра и несколько импульсов средней мощности, угодивших в одну точку. Все просто: дело в том, что как и в любой другой броне, в этой тоже были слабые места, и если нанести удар под правильным углом и в нужную точку — можно не только пробить броню, но и моментально убить человека в ней.