– Ты был в кафе, – уличающе заявила Джу, – и приставал к Генри с вопросами.

– Точно! – Барнер, смеясь, взглянул на насупленного отца Джу. – Что небо нынче хмуро. Не дождь ли собирается?

– Вы считаете, ему следует веселиться? – спросила Линда.

– Ага, теперь понимаю. Вот оно в чем дело… – Барнер окинул их внимательным взглядом. – Вы боитесь за своего мужа, верно?

Линда промолчала, и, выждав, Барнер продолжил:

– Вы умная женщина, а таких трудно в чем-либо переубедить, и все-таки я попробую… Скажите, вы ведь считаете меня пройдохой, заманившим Генри в сомнительное путешествие? Ведь так?

– Меня никто туда не заманивал, – вмешался Генри. – Я сам…

– Сам? – Линда поглядела на него так, что он осекся.

– Миссис Больсен, не отвлекайтесь. Ваш муж – ангел во плоти и семьянин, каких уже давно нигде нет. И в его оправдание достаточно сказать следующее: прибавьте к «пройдохе» еще и «труса» и вы немедленно успокоитесь. Да, я не шучу. Я в самом деле пройдоха и трус.

Хихикнув, Джу ткнула кулачком в колено Барнера.

– Такой большой – и трус!

– Увы, это так, – журналист изобразил виноватую гримасу. – А теперь делайте выводы. Я ведь еду вместе с Генри. Так вот – стану ли я совать голову в пасть льву? Говорю честно, как на духу: нет, не стану. А значит, пока мы вместе, вашему мужу ничего не грозит. На всякие такие рискованные штучки у меня профессиональный нюх, – Барнер эффектно пошевелил носом, и Джу снова захихикала. – Я люблю о них писать, но, как правило, держусь от них подальше.

– Это правда? – голос у Линды дрогнул.

– Разумеется! – Барнер ответил ей честным взглядом. – Не то чтобы я горжусь тем, что я трус, но когда необходимо в этом признаться, я особенно не стесняюсь.

– Это я вижу…

– Линда! – торопливо заговорил Генри. – При первой же возможности я свяжусь с тобой.

– А уж я прослежу за этим! – подхватил Барнер. – Радист – наш человек, так что проблем не будет.

– И подарок, – напомнила Джу. – Не очень маленький.

Барнер показал ей два пальца.

– Два!

– Чего, чего?

– Не подарок, а два подарка – ты ведь это хотела сказать? Неужели ты забыла про меня, негодница? Я ведь тоже люблю дарить детям безделушки.

Джу запрыгала и захлопала в ладоши. Генри с Линдой невольно заулыбались. Барнер умел разряжать обстановку, причем это ему ровным счетом ничего не стоило. Генри подумал, что, вероятно, все дело в обаянии. У Барнера оно есть, а у него, великого молчуна, нет. И ничего с этим не поделаешь. Самый простой выход – обзаводиться такими друзьями, как Барнер.

– Мы вернемся, и очень скоро, – заверил журналист. – Вы не успеете соскучиться.

– Хотелось бы вам верить, – в глазах Линды промелькнула тревога.

– А сколько вам Генри расскажет, когда вернется, – просто уму непостижимо!

Джу протянула Барнеру свою маленькую ладошку.

– Ну, вы ведите себя более или менее… Чтобы никто потом не жаловался.

– Разве есть на этот счет какие-нибудь сомнения? – журналист торжественно пожал девочке руку.

Они стояли под палубным тентом, сумрачно наблюдая, как убегает за корму пепельная равнина океана. Его живые лоснящиеся мускулы перекатывались вдоль бортов, раскачивали корабль, демонстрируя устрашающую мощь хозяина. Сквозь завесу дождя справа и слева мутно прорисовывались силуэты военных судов. Вытянувшаяся гигантской подковой эскадра осторожно настигала косяк.

– Это правда, что радист наш человек?

– С чего ты взял? – Барнер недоумевающе взглянул на Генри и тут же смутился. – Ах, ты об этом… Да нет, увы.

– Зачем же ты солгал Линде?

– Но надо же было как-то их успокоить? Как говорится, ложь во спасение.

Генри обиженно отвернулся.

– Эй, чудак-человек, что-нибудь придумаем. Возьмем этого оператора в оборот и уговорим…

За их спиной громко чихнули. Они вздрогнули, словно от выстрела.

– Черт побери, Кид! Неужели надо подкрадываться и пугать!

Темноволосый детина, возвышающийся над ними, как боровик над опятами, мрачно плюнул за борт и с кряхтением уселся на кнехт.

– Это уж не моя вина. Стоит развестись слякоти, как тут у меня и начинается. Вот, кажется, снова… – Кид сморщился и оглушительно чихнул. – Чтоб они в ад отправились, все эти туманы и дожди! Вместе с ослами, журналистами и военными!..

– Эй, Кид, полегче, – предостерег Барнер. – Мы парни обидчивые.

– Обидчивые, значит нечего было соваться сюда, – пробурчал моряк.

– Не обращай на него внимания, – Барнер подмигнул Генри. – Хамство у Кида – самое обычное дело. Сейчас он начнет обливать грязью капитана и старпома, а заодно и всю медицину, которая не в состоянии избавить его от насморка.

Хмурым кивком бригадир водолазов одобрил его слова.

– Чтоб они все задохнулись от собственных миазмов!

– Что я тебе говорил! – Барнер заулыбался. – Он ненавидит врачей, как я ненавижу политиков.

Кид поднял на него глаза.

– О таблетках и сыворотках я знаю побольше твоего, сынок, поэтому не комментируй того, о чем не имеешь ни малейшего представления.

– Поверь мне, Кид, о насморке я кое-что знаю.

– Дело вовсе не в нем, – водолаз снова чихнул. – Давным давно у меня был инфаркт. Самый настоящий.

– Инфаркт? – Барнер недоверчиво покачал головой. – Быть такого не может! Насморк и Кид – это я еще могу понять, но чтобы инфаркт!..

Генри тоже с сомнением покосился на могучие плечи водолаза. Гора мышц, хриплый бас и бронзовое с жесткими чертами лицо – все это никак не вязалось с сердечными болезнями.

– Да, сударики, шесть лет без малого – именно столько я провалялся по разным клиникам. Видел такое, что вам и не снилось! Поэтому и знаю, как там лечат и от чего лечат.

– Ну, тебя-то, положим, вылечили.

– Черта-с два! – Кид ткнул себя в грудь кулачищем. – Вот кто меня вылечил! Я сам и никто другой! И не примешивай к моему выздоровлению белую братию. Слушай я их внимательно, давно догнивал бы среди гробовых досок!

– Алло, Кид! – Барнер лукаво прищурился. – Тогда почему я впервые слышу об этом? Даже Легон ничего не знает! Или ты все придумал только что?

– Черта-с два!.. – снова начал Кид и умолк. Лицо его исказилось, он распахнул рот и чихнул так, что у Генри зазвенело в ушах.

– Это было бесподобно, – признал Барнер. – Но если так пойдет дальше, боюсь, мы скоро оглохнем. Так все-таки как же ты вылечился, Кид?

– Как? – водолаз довольно усмехнулся. – Очень просто. Прежде всего я разозлился на врачей. Я вдруг понял, что они такие же люди, как мы. Подобно нам, ничего не знают о болезнях и о том, как их лечить. Я прозрел, Джек! Я перестал надеяться на медицину, и это было, в сущности, первым шагом к выздоровлению!

– Продолжай, Кид. Мы полны внимания.

– А дальше все обстояло просто. Я начал прислушиваться к себе и стал уважать собственный организм, – Кид фыркнул. – Если человек принимается изучать себя, это уже половина успеха. Умные люди придумали сотни излечивающих методик, наша задача – выбрать подходящую. Спустите свое тело с поводка, и все пойдет само собой. Природа умнее нас и живо отыщет то, что требуется. Главное – не спешить, и тогда рано или поздно все пойдет на лад.

– Но что-то ведь конкретно помогло тебе!

– А вот то и помогло, о чем сказал, – Кид улыбнулся. – Плюс то, что так усиленно запрещали мне белые халаты. Меня спасли штанга, баня и женщины…

– Не верю! – заявил Барнер. – Добавь к этому вино и никотин, и я объявлю тебя лжецом.

– Только попробуй. Кроме того, ты знаешь, что я не курю.

– А вино? Еще скажи, что ты не пьешь!

– Ты хочешь назвать меня алкоголиком?

Барнер поскреб в затылке.

– Пожалуй, нет. До берега слишком далеко, а плаваю я неважно.

– Зато правильно рассуждаешь. Кстати, к нам кто-то приближается… Стоксон, это ты, заячья душа? Иди смелее! Дядюшка Кид тебя не тронет.

Барнер и Генри обернулись в сторону трапа. По узким металлическим ступенькам в самом деле спускался Стоксон. Генри невольно улыбнулся. Высокий рыжеволосый швед ему нравился. Спокойная уравновешенная речь, способность мгновенно понимать собеседника. У Легона оказались славные друзья на «Веге».