И правильно! Еще не хватало взлететь всем на воздух из-за бесшабашности гнома. Очень хочется надеяться, что засыпание пороха в орудие — лишь проверка и сварливые бородачи не станут палить из пушки в саду.

За спиной раздались легкие крадущиеся шаги, и, улыбнувшись, я произнес:

— Как жизнь, Кли-кли?

— У! — разочарованно сказал гоблин — ему не удалось застать меня врасплох. — Как ты догадался, что это я?

— Ты сопел.

— А вот и нет! — запротестовал шут и присел рядом со мной на ступеньку.

— А вот и да!

— А вот и нет! И вообще, ты чего с королевским шутом споришь? — обиженно спросил Кли-кли и в подтверждение своих слов нацепил на зеленую голову шутовской колпак с бубенцами, до этого находившийся в его руке.

— Да я и не спорю. — Я пожал плечами.

— Хочешь морковку? — миролюбиво спросил гоблин, доставая ее из-за спины.

Морковка была размером чуть ли не в половину Кли-кли. Королева морковок. Целая морковища.

— Нет, спасибо.

— Не хочешь? Ну и не надо! Мое дело предложить, и вообще мне больше достанется!

Шут больше не стал настаивать, откусил от оранжевого овоща изрядный кусок и захрустел, довольно жмурясь на солнце.

— Овоффи полеффны, Гаррет, — с набитым ртом произнес шут. — На одном мясе не проживешь.

— У нас тут с тобой гастрономический спор намечается? — Я выгнул бровь дугой.

Шут с точностью повторил мой фокус с бровью, довольно усмехнулся и вновь захрустел морковкой.

Вот так мы и сидели, я молчал, наблюдая за работой гномов, Кли-кли обедал и иногда дергал коротенькими ногами, видно пытаясь изобразить какой-то только ему понятный танец. Получалось, надо сказать, забавно.

— Есть две новости: хорошая и плохая. С какой начинать? — спросил меня Кли-кли, когда от морковки-переростка осталась ровно половинка.

— Давай, пожалуй, с хорошей, — лениво процедил я.

Погода, несмотря на жару, была замечательной, и я попросту потихоньку млел на солнышке.

— Хорошая новость такова, — произнес гоблин и потряс кончиком колпака, чтобы колокольчики радостно зазвенели. — Ты отправляешься завтра поутру. Тру-ру-ру.

— Валяй плохую.

— Плохая новость такова. — Шут грустно вздохнул, и колокольчики печально тренькнули. — Я, увы, остаюсь во дворце и не поеду с тобой.

— Хм… У тебя нарушены понятия ценностей, шут, — хмыкнул я. — Для меня все наоборот. Хорошая новость — плохая, а плохая — хорошая.

— Фу, — обиженно засопел Кли-кли. — Ты еще пожалеешь, что я с тобой не поеду!

— Это еще почему?

— Кто будет тебя защищать в дороге? — с самым серьезным выражением на лице спросил шут.

— Думаю, что не пропаду, — в тон ему ответил я. — Дикие вкупе с Крысой на что?

— Кстати, насчет Диких. — Кли-кли вновь впился острыми зубами в несчастную морковку. — Ты уже успел познакомиться с ними?

— Нет, а ты что, успел?

— А как же! Они у нас уже с неделю! — возмутился моему вопросу шут.

Ну конечно же! Я посмел подвергнуть сомнению его способность заводить новые знакомства.

— Я тебе их представлю, только издали, отсюда, если ты ничего не имеешь против моего предложения.

— Ты и им успел напакостить? — Нежелание Кли-кли подходить к воинам могло быть объяснено только тем, что маленький паразит устроил Диким какую-то каверзу.

— Ну почему сразу напакостить? — надулся шут и с укором, затаившимся в голубых глазах, посмотрел на меня. — Я всего лишь налил в их кровати по ведру воды, а они расстроились.

— Надо полагать, — хохотнул я. В голову прыгнула веселая картинка, как гоблин, состроив заговорщицкую физиономию, льет в кровати Диких воду.

— Ну так вот, видишь вон тех, кто режется в кости? — Шут не очень желал распространяться о том, что же случилось, когда кто-то из воинов лег в мокрую кровать.

Клянусь всеми богами, Кли-кли был неподалеку (не мог же он не насладиться делом рук своих?) и оказался замечен!

Кли-кли ткнул пальцем в сторону троицы, бросающей кости на бочку, приспособленную для игры.

— Вон тот здоровый — это Медок. Тот, который рядом с ним, бородатый, Дядька. Он десятник всей этой угрюмой компании. А вон того, пухленького, Котом зовут. Мяу! — как можно громче сказал Кли-кли и высунул язык.

Гномы отвлеклись от пушки и хмуро посмотрели на шута, Кот же не обратил никакого внимания на паясничающего Кли-кли.

— Ясно, — произнес я, рассматривая троих воинов, играющих в кости.

Медок был двухярдовым детинушкой с руками-стволами, головой, которая, казалось, не имела шеи и росла прямо из плеч, и волосами цвета липового меда. Из-за них он, наверное, и получил такое имечко от Диких — Медок. Воин был молодым и по сравнению с другими Дикими казался попросту великаном. Впрочем, так оно и было. Парень был здоров и силен, как два быка. Вот только простоватая физиономия и добрая улыбка выдавали в нем жителя деревни. Таких сразу отличаешь от городских.

— Оп-па! — хохотнул Дядька, бросив кости в очередной раз и склонившись вместе с товарищами над ними.

Дядьке было за пятьдесят, редкие седые волосы, еще кое-где сохранившиеся на плешивой голове, и густая седая борода, почему-то напомнившая мне овечью шерсть, старили его еще сильнее. По сравнению с Медком невысокий Дядька казался карликом, но и он, и великан-Медок, да и все другие Дикие все же чем-то были похожи друг на друга. В них, как и в покойнике Мухе, чувствовались сила и опыт. Опыт тех, кто несет службу на стенах Одинокого Великана.

— Клянусь Д'сан-дором, — ругнулся Кот. — Тебе сегодня везет, Дядька! Я пас!

Толстенький Дикий нисколько не напоминал кота ни повадками, ни резким голосом. Единственное, что придавало ему сходство с этим животным, — это кошачьи усы[25].

— Не хочешь играть, не надо, — усмехнулся десятник. — А мы с Медком продолжим…

Кот махнул рукой на напарников и прилег на травку возле фонтана, рядышком со спящим воином.

— Надо полагать, что вон того зовут либо Соня, либо Храпун? — с иронией произнес я.

— Это который рядом с Котом? — уточнил шут. Дождавшись утвердительного кивка с моей стороны, он ответил: — Не, этого кличут Горлопаном.

— С чего бы это?

— Откуда же я знаю? — Кли-кли вытянул губы трубочкой. — Они ведь со мной разговаривать не хотят и норовят кинуть чем-нибудь тяжелым. А я всего-то подбросил им в комнату дохлую крысу.

— Помнится, совсем недавно ты упомянул про воду в постели. О дохлых крысах речи не было.

— Ну, крыса была немного раньше… — смутился шут.

— Ладно, забудем о крысе. — Шут был неисправим. — Ты мне расскажи лучше вот про эту парочку.

Я кивнул гоблину на двоих воинов, сидящих особняком от остальных и попивающих вино из бутылки.

— Вот гады, — пробормотал Кли-кли, игнорируя мой вопрос. — Ведь это моя бутылка вина!

— Тогда что она у них делает?

— Военный трофей, — буркнул гоблин и крепко сжал морковку, будто это был не овощ, а меч.

— Чего? — Его ответ меня удивил.

— Ты что, глуховат? Я же сказал — военный трофей. Я вон тому гаду, — показал гоблин на Дикого, который в данный момент приложился к винной бутылке, — в сапог гвоздь сунул ради шутки. А они осерчали…

— Ну естественно, я бы тоже осерчал и оторвал твою зеленую голову.

— Эти тоже пытались. — Гоблин откусил очередной кусок морковки. — Но смогли добраться только до бутылки с вином. Эх, Гаррет! Знал бы ты, каких сил мне стоило украсть ее из винных погребов короля!

— Ты ведь королевский шут. Просто взять ее нельзя было?

— Фу, Гаррет! Ну как же с тобой скучно! — Шут разочарованно помотал головой, вызывая оживленное треньканье колокольчиков. — Взять-то можно, но украсть ведь намного интереснее!

Тут я с ним спорить не стал.

— Так что ты мне о них можешь сказать? — Я вновь направил разговор в интересующее меня русло.

— Забавная парочка, не находишь? — произнес шут и показал воину, который держал в руках бутылку, язык.

Забавная? Это еще мягко сказано! Удивительная! Не думал, что на своем веку увижу картину, где гном мирно распивает бутылку дорогущего вина со своим извечным недругом — карликом. Спросите у кого угодно, что будет, если столкнуть на узкой тропке гнома и карлика, и даже двухлетний ребенок скажет, что в лучшем случае дело кончится потасовкой, а то и смертельным поединком. Что же, все верно, вот только не в этом случае. И крепко сбитый карлик, способный руками гнуть подковы, и его более мелкий и узкоплечий бородатый родственник отчего-то не спешили вцепиться друг другу в глотку к вящему неодобрению гномов, крутящихся вокруг пушки. Они что-то зло бормотали себе под нос, косясь на карлика, но тоже не стремились устраивать поединок на территории королевского дворца.