Рю смирился с болью от удара. Он не смог вовремя остановить атаку. Но тут разум Рю резко содрогнулся. Он не мог иначе описать это ощущение. Одно мгновение он был в нормальной реальности. В следующий миг мир двигался в замедленном темпе, как будто все были в воде, а не воздухе. Он не только знал, как его противник нанесет удар, он знал, с натренированным инстинктом воина, как он одолеет ее. Рю позволил себе упасть, отмахнулся от меча противника и кувыркнулся, откатываясь. Он вскочил на ноги и за три шага прижал меч к шее противника.

Она раздраженно сдула темные волосы с лица.

— Ты обещал, что не будешь этого делать.

Рю опустил меч с улыбкой.

— Прости, я пытался, но когда ты стала побеждать, это произошло. Я все еще не могу этим управлять.

Она с любопытством посмотрела на него.

— Ты можешь сделать это сейчас?

Рю закрыл глаза и сосредоточился. Порой было проще сделать это сразу же. Он еще помнил, как это ощущалось, представлял, как это получилось. Порой он намеренно мог пройти в это состояние. Но не сегодня. Он покачал головой и открыл глаза.

Морико была разочарована.

— Мне жаль.

— Не переживай. Однажды разберусь.

Они пошли рука об руку к их хижине, в которой Рю вырос с Шигеру. Они шли в дружеском молчании, но голова Рю кружилась, как это часто бывало. Два года они жили в покое. Это было больше, чем он ожидал после того, как они убили Орочи и Нори. Акира сдержал свое слово.

Рю взглянул на Морико. Может, больше всего на свете его удивляла она. После смерти Такако она вернулась с ним в хижину Шигеру, в основном потому, что ей больше некуда было идти. Не было и речи о возвращении в монастырь, и ее семья не приняла бы ее.

Они прожили вместе месяцы, между ними было неприятное перемирие. Рю все еще горевал, переживая смерть Такако и Шигеру. Морико тренировалась. Она видела, насколько сильны были Рю и Орочи, и знала, что ей было чему поучиться. Большую часть дней Рю работал в саду, его меч собирал пыль в хижине, а она практиковалась каждый день. У нее не осталось ничего, кроме силы, и с каждым днем ​​она росла.

После убийства Орочи Рю был сломлен. Ребенком он мечтал стать клинком ночи, но когда его мечта сбылась, он понял, что это было кошмар. Он увидел так много крови, бессмысленной смерти. Он взял меч ради дела, чтобы спасти девушку, которая не могла спасти себя, он потерял девушку и мужчину, которого звал отцом. Сад давал ему немного надежды, простой радости в сотворении жизни, а не лишении жизни.

Это Морико убедила его снова поднять клинок. Она хотела учиться у него, но, что более важно, она убедила его, что он закрывал часть себя. Почти все его детство было посвящено становлению клинком ночи. Когда он бросил это занятие, в его жизни образовалась дыра, которую садоводство не могло заполнить. Она терпеливо три месяца пыталась убедить его тренироваться с ней, и в конце концов он сдался.

Конечно, она была права. Поднять меч было естественно. Даже после всего, что произошло, это казалось правильным, потому что часть его просыпалась от долгого сна. Рю был разорван смертью Шигеру и Такако, и только когда он снова взял меч, он почувствовал, как начали заживать шрамы.

Возвращение в дом детства было одновременно и благословением, и проклятием. Когда он впервые увидел небольшую хижину, он был вне себя от радости. Ему хотелось вернуться в такое удобное и безопасное место.

Но в хижине была дыра, не физическая, и, казалось, с каждым днем ​​она становилась все больше. Шигеру умер, и все в хижине напоминало об этом. Они готовили, используя старую посуду Шигеру. Они зарабатывали на жизнь продажей сделанных им лекарств.

Тренировки начали процесс исцеления и сблизили их. Рю всегда находил Морико привлекательной, но единственный раз, когда он попытался выразить свои чувства, его толкнули на задницу. Воспоминание было сильным, и он не сближался, хотя чувствовал, что становился все ближе к ней благодаря их тренировкам.

То, что они разделяли, было глубоким. Они оба были воинами, а еще они оба были клинками ночи. Их чувство открывало им окно в мир, который никто в Трех Королевствах не мог понять. Солнце и луна вставали и опускались, и по мере того, как они больше узнавали друг о друге, их отношения углублялись.

На этот раз Морико прижала Рю к дереву и поцеловала его. Он был ошеломлен. Хотя он мог предвидеть приближающийся удар, он ничего не понимал в женщинах. Но Морико открыла дверь, и он не отказался.

Их отношения росли рывками, семя изо всех сил пыталось расцвести в новой среде. Но времена года менялись, и они продолжали расти, становиться сильнее. И теперь он не представлял жизни без нее. Он никогда бы не подумал, что сможет найти кого-то, с кем разделит свою жизнь, но нашел.

От этой мысли Рю сильнее сжал руку Морико. Уголок ее рта приподнялся, когда она взглянула на него. Этого было достаточно. Она была молчаливой, и он привык к ее манерам. Она была сильной и тихой, давала ему храбрость, чтобы выдержать предстоящие сражения.

* * *

Позже той ночью Рю лежал в постели, слушая, как Морико тихонько храпит рядом с ним. Он чувствовал себя опустошенным и спокойным, как часто бывало после того, как они были вместе. Он посмотрел на ее худое лицо, частично прикрытое волосами цвета воронова крыла. Он сдвинул волосы с ее лица. Она отращивала их. Он считал, что она была самой красивой женщиной из всех, кого он знал. И она была сильной, что делало ее еще красивее. При ее нынешней силе она могла без проблем сразиться с кем-нибудь калибра Орочи, сильнейшим воином, с которым они когда-либо сталкивались. Если бы не способность Рю замедлять мир, она бы часто побеждала его.

Мысли об Орочи открыли двери воспоминаниям, которые он не хотел обдумывать. Он не доверял их покою. Каждую ночь он думал, что ему нужно было что-то сделать, действовать, но делать было нечего. Он подумывал отправиться на остров, о котором говорил Орочи, место рождения Орочи и Шигеру. Часть его манила эта идея, и хотелось узнать больше о том месте, откуда прибыл его приемный отец. Но желание не было достаточно сильным, чтобы побудить его отправиться в путь. Он был счастлив здесь.

Он лежал, погруженный в раздумья, и тень мелькнула в его сознании, заставив его резко сесть на матраце. Рю жил с чувством каждый день. В большинстве случаев эта пассивная способность приносила информацию о его окружении. В отличие от первых дней обучения, ему больше не приходилось сосредотачиваться на чувстве. Оно всегда работало в глубине его сознания.

Что-то было близко. Рю схватился за меч через миг. Его тренировки заработали, и он успокоился, позволил чувству раскрыться шире. Сначала мир за пределами их хижины казался нормальным, но потом он снова уловил это. Это было не похоже ни на что, что он чувствовал раньше. Временами тень казалась человеком, но энергия была первобытной, неконтролируемой.

Рю сосредоточился. Эта тень была еще далеко от хижины. В пятидесяти шагах от дома, но даже это было ближе, чем кто-либо подходил за два года. Рю тихо встал на ноги. Стоило ему покинуть матрац, Морико открыла глаза, тут же насторожилась. Она приподнялась, и Рю махнул ей не шуметь. Она схватила свой меч. Рю жестом попросил ее не двигаться. Он бросил на нее взгляд с тоской. В свете звезд ее голая кожа контрастировала с блеском ее меча. Она была красивой.

Он не стал одеваться. Когда он почувствовал, что тень сдвинулась и не видела дверь, он выскользнул, его босые ноги не издавали звуков по сырой траве. Он достиг края поляны за несколько ударов сердца. В десяти шагах от леса росло большое дерево, в его тени он и спрятался. Он затаил дыхание и направил чувство, как сеть, в надежде снова поймать эту таинственную тень.

Ощущение была слабым, но Рю все еще чувствовал его. Тень замерла, будто что-то привлекло ее внимание. Когда Рю успокоил свой разум, он уловил то, чего никогда не ожидал снова ощутить в Трех Королевствах. Он чувствовал легкое давление Морико в хижине, ее собственное чувство, неуверенное и осторожное, расширяющееся вовне. Но чувство исходило и от тени. Так что это был еще один клинок ночи. Тогда в королевствах было не двое.