Кажется, вошедший Свен укорил хозяина:

— Напоил девочку?

— Нет, она выпила пару бокалов вина. Но почти ничего не ела, хотя очень хвалила твое умение готовить.

— Худеет?

— Не знаю, завтра спросим.

Хотелось возразить, что вовсе не худею, просто так получилось, но я уже слишком плохо соображала. Недоступный Ларс Юханссон вел меня, скажем так: не слишком трезвую, в комнату. А что будет дальше?

Дальше он устроил меня на кровати, а на попытки воспротивиться, коротко объяснил:

— Я только джинсы сниму, чтобы могла спать нормально.

Пусть снимет джинсы… А еще что?

Ничего Ларс больше снимать не стал, укрыл одеялом, погасил свет и ушел, плотно прикрыв за собой дверь. И я не могла понять, рада этому или нет.

Заснула сразу, голодный день и вина дали о себе знать.

Проснулась в темноте. Не сразу сообразила, где это я и почему в рубашке и колготках вместо пижамы с кошечками, а когда сообразила и вспомнила, как и после чего сюда попала, забралась под одеяло с головой, свернувшись калачиком. Боже, какой стыд! Интеллигентная девушка, как говорит моя бабушка, начиная какое-нибудь внушение, даже если это внушение по поводу отсутствия шарфа на шее. Да, напилась вполне интеллигентно, не дешевым пивом, а настоящим… как его там… «Ришбуром», который в рейтинге бургундских вин стоит на третьем месте.

Я хоть не наговорила глупостей? Кажется, нет. Чтобы я еще раз… каким бы ни было это вино… даже «Романе-Конти»! Ни бокала, ни глотка, даже не принюхаюсь.

Что обо мне подумает Ларс? Напилась в первый же вечер. Стыдно до ужаса.

Часы на столе показывали половину четвертого. Ночи или дня? Наверное, все же ночи, потому что ужинали мы в шесть, а проспать весь следующий день я не могла.

Есть ли возможность удрать отсюда незамеченной? Я вздохнула: даже если выберусь из замка, то уж с острова никак. Придется утром выслушать лекцию о вреде пьянства и, понуро опустив голову, поплестись на причал к яхте. Поделом тебе, не умеешь пить — лучше пой, а не пей, позора будет меньше.

Я с тоской думала о глазах Ларса Юханссона, в которые придется смотреть утром.

Ну почему напиться второй раз в жизни нужно было именно в доме самого красивого мужчины в мире?!

Прислушиваясь к себе, с удивлением отметила, что голова не болит. И тошноты нет тоже. Значит, единственный побочный эффект отменного вина — глупое поведение.

Однажды испытанное похмелье отбило у меня всякую охоту брать в рот алкоголь. Это было еще в школе, мы храбро напились, потом страшно мучились утром, после чего я, проглотив все лекарства, что нашлись в бабушкиной аптечке, твердо обещала завязать с алкоголем. И удалось, а теперь вот расслабилась. Нет, не расслабилась! Я на задании и пила ради выполнения этого задания!

Сеанс самобичевания продолжался еще долго. Укорив себя во всех грехах, о которых только могла вспомнить, я лежала, пытаясь придумать, как действительно выскользнуть из замка незамеченной. Может, попросить помочь Свена, а потом Питера?

Вдруг вспомнился мобильный, который так и остался на зарядке и выключенным. А если мне звонили? Боже, Бритт может организовать операцию по моему спасению даже из Штатов, если пыталась со мной связаться и не смогла! Нужно немедленно включить телефон и самой позвонить подруге, пока не завыли полицейские сирены и не начался штурм замка!

Слава богу, звонков от Бритт еще не было. Зато звонил Оле, но это было вечером, сейчас перезванивать поздно. Придется ждать утра, даже думать о котором было страшно.

После визита к Бригитте Ларсен Даг долго не мог уснуть, но не потому что ему понравилась подруга, Кайсы, хотя молодая женщина действительно хороша, ухожена и умеет владеть собой, просто не удавалось отделаться от мысли, что они что-то упускают. Вангер снова и снова мысленно прокручивал разговор с Бригиттой.

Когда ей показали фоторобот, нарисованный по подсказке Карин Йенссон, Ларсен помотала головой, губы снова презрительно скривились:

— Нет, никогда рядом с Кайсой не видела…

О работе сказала, что иногда они с Кайсой занимались какой-то программой вместе, иногда каждая своим делом:

— Иммигрантов много, а потому и работы тоже. Скоро миграционную службу нужно будет увеличиваться до размеров полиции, особенно в Стокгольме. Иммигранты не едут на север, все норовят осесть либо на юге, либо в столице.

— Чем занималась Кайса?

— Мы в основном помогаем женщинам, большинство приезжает без профессии и знания языка, я даже не о шведском говорю, часто и английским не владеют. Всем нужно помочь, если уж пустили в страну, найти жилье, работу, выучить язык…

Очень важное и нужное дело, но говорила о нем Бригитта без внутреннего вдохновения, без огонька. Даг подумал, что просто потрясена гибелью подруги, кто бы остался спокойным?

Врачам, следователям и патологоанатомам нужно быть большими оптимистами, чтобы верить, что в мире существуют порядочные здоровые люди. Может, Вибике правильно поступила, когда ушла от него? И это вовсе не из-за бутылок из-под пива или подъемов среди ночи, а из-за его постоянного общения с преступниками и подозрений всех во всем.

Но как же тогда удается оставаться жизнерадостной Фриде?

И вдруг Даг понял, что именно зацепило — Бригитта боялась! Да, она боялась, хотя старательно это скрывала. Одна сигарета за другой, чуть подрагивающие пальцы, резковатый, обвинительный тон… Кого Бригитта обвиняла, иммигрантов, наводнивших Швецию и особенно Стокгольм, полицию, которая так нескоро пришла к ней, или себя за трусость? Нет… она знает куда больше, чем говорит.

Эту мысль прервал телефонный звонок. О, нет, только не еще один труп!

— Даг, прости, что поздно, но я знаю, что ты не спишь…

— Фрида, я рад тебя слышать в любое время суток. Что-то новое?

— Я тут подумала… Знаешь, она чего-то боялась.

Вангер рассмеялся:

— Мы с тобой думаем синхронно, эта умная мысль только что пришла и в мою голову. Надо заняться этой Бригиттой Ларсен серьезно.

Заснуть не удается, я не привыкла много спать, а ведь улеглась вчера часов в девять, пьяная, между прочим.

Так, где там спасительная книга, заботливо подсунутая мне подругой? Кажется, в ней были советы по тому, как вести себя с мужчинами при первой встрече, ну и потом тоже… Дельные советы мне сейчас не помешали бы.

Доставая из сумки книгу, я пытаюсь оправдаться сама перед собой.

Вчерашний вечер не прошел зря. Я совершила полезный экскурс в гардеробную. Теперь я знаю тайную фишку Ларса Юханссона, о которой даже не догадывается пронырливый Оле Борг со всеми его умопомрачительными возможностями. Виват любопытному носу!

Ага, и с этим носом ты сегодня отправишься домой, больше ничего не узнав. Нет, что-то мне подсказывало, что знакомство так просто не закончится, даже если я вернусь в свою квартиру уже утром, у меня будет право позвонить Ларсу Юханссону под каким-нибудь предлогом. Например, поблагодарить за потрясающее вино и поинтересоваться, где его можно купить. Мелькнула робкая надежда, что в ответ он может пригласить в дом еще раз…

Какое приглашение?! Так опозориться…

Я решительно открываю советы бывалой стервы. Даже если не найдется ничего полезного лично для меня и в той ситуации, в которой я оказалась (честнее сказать, вляпалась), то хоть самооценка, упавшая до уровня плинтуса после вчерашних событий, повысится, и то радость.

Читаю, пытаясь представить, как на моем месте повела бы себя настоящая стерва, и убеждаюсь, что до таковой мне безумно далеко. Но настроение заметно поднимается, даже гордость берет за других женщин, которые могут быть стервами. Не все потеряно, к старости и я стану. А сейчас мне бы хорошую физическую встряску, чтобы окончательно прийти в себя.

На часах почти семь. Самое время встать и отправиться на пробежку, но за окном черт-те что. За ночь погода испортилась окончательно, синоптики обещали природное безобразие только на первую половину дня, но в это верилось мало — за окнами снежная круговерть. Еще хуже, чем вчера, когда я даже не вышла на пробежку.