Настоящий очерк носит принципиально междисциплинарный характер: дело здесь не просто в том, что объяснения нужно искать за пределами любой отдельной области знания, а еще и в том, что очерк отражает взгляды и убеждения его авторов. А мы убеждены, что именно междисциплинарное исследование прольет свет на избранный предмет (стихотворный размер). Мы считаем также, что научные материалы, накопленные различными дисциплинами, при таком подходе взаимообогатятся и приобретут большую ценность, так как будут включены в систему, повышающую ихпредсказательную силу. Мы верим, далее, что само «понимание» как раз и состоит в таком союзе знаний, объединенных общим смыслом.
Исследования по психологии восприятия, биохимии мозга, психологии, эволюции мозга, его онтогенезу, этологии и культурной антропологии [2] позволили установить главные особенности переработки информации в коре мозга у человека. Теперь полезно будет сделать их краткий обзор. Взятые по отдельности, эти особенности тривиальны, общеизвестны и большей частью бесспорны; взятые вместе, они составляют сложную и непривычную картину человеческого сознания.
На исходном уровне отдельных нейронов информация перерабатывается по-прокрустовски (1). Это означает, что человек сводит сигналы из окружающего мира к своим собственным категориям и воспринимает лишь то, что прямо отвечает на вопросы, которые он сам способен задать. Человеческое восприятие электромагнитных излучений таково, что оно отсекает все области спектра, кроме тепловой и видимой. Это относится к восприятию в целом— «макрокосму»; в «микрокосме» отдельный нейрон зрительной коры срабатывает только тогда, когда на сетчатке создается вполне определенная конфигурация стимулов-например, движущаяся" вертикальная граница света и темноты. На поступление любой «неподходящей» информации нейрон попросту не отзывается. По отношению к сенсорной информации мы проявляем, если можно так выразиться, некоторое высокомерие и стремление к господству; наш мозг не внемлет ничему, кроме ответов на его собственные расспросы. «Из чего состоит свет — из волн или из частиц?» «В какой плоскости поляризован этот световой луч-в вертикальной или горизонтальной?» Эти знакомые прокрустовские вопросы из области квантовой физики навязывают действительности определенность и достоверность, которыми она исходно не обладает. Такая настоятельная потребность в однозначности укоренена в наших нейронах. Поэтому можно сказать, что переработка информации в нашем мозгу детерминативна (2). Человеческий мозг требует определенности и тем самым «пересиливает» вероятностную, чуждую детерминизму природу большинства первичных, элементарных архаических составляющих Вселенной.
Однако, вопреки своим только что описанным «консервативным» наклонностям, нервная система человека, видимо, особенно хорошо приспособлена для регистрации различий; она предрасположена к привыканию (габитуации) (3) и потому склонна не замечать повторяющихся и ожидаемых раздражителей и гораздо энергичнее реагирует на новые и неожиданные. В пространстве она видит контрасты и линии раздела, во времени-видит движения и слышит изменения звука. И в этом пункте мы начинаем подмечать близкое соответствие стихотворного размера особенностям переработки информации мозгом. В пределах данной метрической системы возможны вариации, и ими очень часто пользовался Шекспир; в предисловии к «Лирическим балладам» о них обстоятельно рассуждает Уордсворт. Все они как бы рассчитаны на то, чтобы преодолеть привыкание нашей слуховой системы.
Нервная деятельность человека отличается синтетической направленностью (4). Она ищет форму даже там, где формы нет вовсе. Возникает важный онтологический вопрос: а не начинается ли существование определенных форм с того, что мы их постулируем?
Нервно-психические процессы не пассивны, а активны (5): нервная система создает сценарии, подлежащие проверке действительностью, энергично добивается их подтверждения и берется за мучительную работу по их перестройке, если они противоречат фактам. Мозг-не только орган познания; по крайней мере в той же степени он еще «и орган действия.
*
Таким образом, нервная деятельность предсказательна (6). Она экстраполирует или изобретает различные схемы, которые позвляют ожидать вполне определенных событий в ближайшие мгновения или в более отдаленном будущем, и такого рода предсказания проверяются затем с помощью органов чувств. Склонность человека к прогностическим прикидкам настолько сильна, что составляет его отличительную особенность. У большинства животных сенсорные сигналы в основном запускают надлежащее поведение; не то у человека: о его чувственных восприятиях можно сказать, что они существуют для того, чтобы проверять его пророчества. Переработка информации в нашем мозгу организована иерархически (7).
В нейронных «колонках» сенсорной коры правдоподобный образ действительного мира воссоздается иерархической системой нервных клеток. Те, что в основаниях колонок, реагируют на очень простые стимулы; свои сообщения они передают клеткам, способным отвечать на стимулы все более и более усложненные. По такого же рода инстанциям проходят и исполнительные решения: они спускаются по длинной командной цепочке, состоящей из все более и более простых нейронных сервомеханиз-мов.
Этим иерархическим системам приходится интегрировать самую разнородную информацию. Для согласования деятельности элементов этих систем нужен нервный ритм, под контролем которого и объединяется вся необходимая информация. Например, в зрительной системе многообразные сигналы, отражающие различные детали яркости, цвета, пространственной глубины и т. п., должны синхронизироваться, иначе мы не могли бы объединять различные элементы в целостный зрительный образ (1. Rentschler, 1981, 1982, личные сообщения). Работа мозга, таким образом, в самой сути своей ритмична (8). Уже хорошо известно, что путем повторения зрительных или слуховых стимулов эти ритмы можно возбуждать или усиливать вплоть до достижения необычных субъективных состояний.
Можно утверждать также, что деятельность мозга может включать самовознаграждение (9) (в целом это общепризнано, хотя кое-что остается спорным). В мозгу имеются участки, способные реагировать на опиоидные пептиды (энкефалины, эндорфины), а также на другие «гормоны удовольствия». Синтезом и выделением всех этих веществ сам же мозг и управляет. Установлено, что с помощью этих веществ можно подкреплять те или иные формы поведения. Поэтому мозг в состоянии сам себя вознаграждать за некоторые виды деятельности, которые, повидимому, предпочтительны ввиду своей полезности для адаптации. Если именно эта система самопоощрения служит для мозга главным механизмом мотивации, то ясно, что любые методы воздействия на нее извне с целью регулирования ее функции могли бы необычайно повысить эффективность работы мозга. Используя такие методы, мы оказались бы в состоянии подключать к решению той или иной задачи все наши умственные и эмоциональные ресурсы. Именно этого, как мы постараемся разъяснить ниже, можно добиться с помощью эстетического воспитания, в том числе раннего ознакомления со стихами. Что касается автономной системы самовознаграждения, то мы полагаем, что именно она лежит в основании всего пласта конечных целей, идеалов и ценностей человека-таких, как истина, добро и красота.
Со способностью мозга к самовознаграждению связано еще одно его неотъемлемое свойство- рефлексивность (10). В весьма широких пределах он сам себя настраивает и сам себя организует. В отличие от компьютера мозг способен как бы превращать мягкую оснастку в жесткую (т. е. математическое обеспечение-в аппаратное) и обратно. Так, например, содержимое кратковременной памяти он «вшивает в аппаратуру», а также проделывает обратную операцию. Путем интроспекции он может изучать свою собственную работу, отчего-в рамках все той же аналогии с компьютером-его жесткая оснастка может переместиться на информационный вход и даже сделаться программой. Само сознание можно было бы определить как постоянное, неразрешимое противоречие между мозгом как наблюдателем самого себя и мозгом как предметом наблюдения.
