Ослабив свой левый фланг чтобы усилить нажим на правый фланг 67-й дивизии, немцы допустили сильный просчет. Потому что под его командованием сейчас находилась не одна 67-я дивизия, а еще две стрелковые бригады, по номерам, согласно приказу комфронта генерал-полковника Кузнецова — 1-я и 2-я сводные. А «сводные» потому, что состояли из подразделений и частей двух дивизий — 10-й и 67-й, а также переформированных стройбатов, потерявших вместе с этим свои номера. А если посчитать и пограничников, то они вообще из другого наркомата.
Да и он сам обзавелся в Прекуле подразделениями НКВД для охраны тыла. Поставил под свое командование две роты — караульную и конвойную, и набрав в этот импровизированный батальон третьей ротой милиционеров в синих гимнастерках, отступивших не только от Кретинги или Плунге, но собранных чуть ли не по всему уезду.
И хотя он продолжает командовать собственной дивизией, но стал командующим Приморской группы войск, в которую входят все части Либавского гарнизона, включая моряков, а также Виндава.
Вообще за эти три горячих дня удалось значительно увеличить численность войск — всех отступавших просто вливали в ряды полков и батальонов. Несмотря на протесты, отбирали автотранспорт, как у военных, так и у гражданских, бегущих от войны. Последних переправляли на станцию Прекуле, и там садили на идущие в Ригу по «европейской» колее поезда из Либавы. Конечно, их обстреливали айзсарги, бомбили с воздуха немцы, но эшелоны пока доходили до столицы Латвии.
Так что обе бригады представляли усиленный артиллерией, пограничниками и саперамиобычный стрелковый полк, благо из риги доставили боеприпасы, а еще ранее была получена партия оружия с армейских складов, предназначавшаяся для укрепрайонов.
Переброшенная автотранспортом и по узкоколейке 2-я бригада, при поддержке двух батарей 152 мм гаубиц, пусть и неполных — всего пять орудий, и трех батарей 30-го легкого артполка, должна была навалиться с трех сторон на самокатный батальон противника. Причем Дедаев придал наступающим бойцам свою единственную подвижную часть — разведывательный батальон, усиленный ротой пехоты на грузовиках.
А 1-я бригада, для которой собрали машины по всему городу, должна была двинуться на юг как можно быстрее — немцы даже сильного заслона до Руцавы не держали, так что шанс нагрянуть внезапно имелся, и достаточно серьезный. Из Либавы отправили танковую роту из 8-ми пулеметных и одного пушечного «виккерсов» — их смогли снова поставить на ход, на заводе мастера умелые, все сделали за короткий срок. К «англичанам» добавили отремонтированный легкий танк Т-26 и три пушечных БА-10. Вполне серьезная сила, если ее правильно применить…
Руцава
Начальник 12-го пограничного отряда
майор Якушев
— Бей гадов!
— Ура!
— Вперед!
В сумраке летней прибалтийской ночи гремели выстрелы, взрывались гранаты и мины. Везде закипел яростный бой, впрочем, весьма недолгий — внезапная ночная атака ошеломила немцев. В Руцаве не имелось серьезного вражеского гарнизона, кроме одной пехотной роты, да и та была набрана из солдат скорее ополченческого возраста, несущих охранную службу, по меткому русскому выражению, «спустя рукава», как теперь выяснилось.
Пограничники нагрянули на станцию Руцава совершенно неожиданно для немцев, пройдя по лесу, что полосой тянулся от Либавы до Паланги, знакомые по службе места, вдоль и поперек исхоженные нарядами 5-й комендатуры — раньше здесь дислоцировались три заставы, а еще две находились на полосе между Палангой и Швентойи.
Сейчас под командованием Яковлева находились и три заставы 1-й комендатуры 105-го погранотряда — доведенные до штатов комсомольцами, что влились добровольцами в Либаве. И пусть влившиеся пополнение не было так обучено, как пограничники 1-го года службы, но стрелять умели все, и были полны боевого задора. Так что яростное ночное нападение шести сотен бойцов и командиров в зеленых фуражках, поддержанное пулеметным и минометным огнем, вначале привело немцев в замешательство, а потом и в панику — солдаты вермахта начали сдаваться.
— Нихт шиссен!
— Капитулирен!
Призывы к пощаде были услышаны — пленные были нужны, и как можно больше, на этом настаивал дивизионный комиссар Николаев, ставший членом Военного Совета созданной из частей Либавского гарнизона Приморской группы войск.
— Выдели две заставы на сбор пленных, с остальными разбирайся с трофеями, тут много грузовиков — нужно перегнать их в Либаву! Там разберемся, что мы тут взяли и сколько. Собирайте оружие и боеприпасы, нам все в дело сгодится!
— Есть, товарищ майор, — капитан Рубенчук, комендант 5-го участка, быстро отошел, прорвав легкий утренний туман, донесся его голос:
— Лейтенант Запорожец — на тебе пленные! Собирай всех и гони в Ницу — да по дороге не растеряй!
— Есть, товарищ капитан, куда они денутся?!
— Все собирайте, оружие и боеприпасы особенно. Кто водит машины — познакомитесь с трофейной техникой, если что сажайте немцев за руль — а будут кочевряжиться, то тумаков выдайте. А если сопротивляться вздумают, расстреливайте для острастки. Другим неповадно будет!
Майор Якушев только пожал плечами — никто германцев не приглашал, сами на войну напросились, так что пусть пеняют на своего фюрера, раз такие дела пошли. Повернулся к капитану Спирину:
— Ты со своей комендатурой немцев преследуй и южнее позиции занимай, вышли вперед конные разъезды для разведки. Немцы от Швентойи солдат бросят, так что встретишь их как раньше — в засаду замани. И держишь как только можно, желательно дольше, сам видишь какие тут трофеи знатные приобрели. Взвод «сорокапяток» твой, как и минометчики — боеприпасы расходуй бережно, сам знаешь. Когда невмоготу станет, отступай!
— Понял, товарищ майор!
Комендант скрылся в сумерках, но уже наступал рассвет, и даже под кронами высоких балтийских сосен становилось светлее.
— Товарищ майор, там дело такое, вам лучше самому посмотреть, — из-за деревьев появился лейтенант Запорожец, самый боевитый среди всех начальников застав. Хотя пограничники и без того отличались храбростью и физической выносливостью — в войска шел специальный отбор, причем добровольцев служить на границе было множество. Именно они были героями многих фильмов и романов, и принимали участие во всех боевых конфликтах, что шли вдоль границ СССР все предвоенные годы. Можно вспомнить сражения с китайцами на КВЖД, схватки с басмачами в песках Туркестана, бои с японцами у озера Хасан, «польский поход» и «зимняя война» с финнами в лесных дебрях с сугробами — и это только главные дела. Общий перечень боев и стычек будет достаточно длинный — майор служил долго и знал многое, и этого вполне хватало чтобы представить картину.
— Расстреляли раненного замполитрука из саперного батальона, и двух интендантов с ним. Те, судя по внешности, из евреев. Землей только присыпали — латыш, что эту яму копал, рассказал.
Василий Иванович внимательно осмотрел почерневшие на летней жаре трупы — Запорожец ни в чем не ошибся. Смотреть на убитых немцами было тягостно, но на это должны будут взглянуть все пограничники — стойкости духа добавит, драться будут насмерть.
— Следствие немедленно проведи — кто отдавал приказ и кто расстреливал. Жестко опрашивай, выбей из них — кто командовал! В Либаву привезем и под трибунал пойдут — сами расстреливать не будем, таких вешать нужно! А наших похорони достойно, под ружейный салют — выяснить только имена надо. А после войны памятник здесь поставим…
южнее Скуодаса
Командир 506-го полка
291-й пехотной дивизии вермахта
полковник Гурран
— Русские опасный противник, я их помню по прошлой войне — держат позиции стойко, в наступлении решительны. Тем более сейчас, когда им хватает артиллерии, и они не испытывают недостатка снарядов, — командир 291-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Курт Херцог мрачно взглянул на командиров полков. Было видно, что «экселенц» пребывает в отнюдь не радужном настроении все эти первые дни войны.
