– На стены, сахиб?

– Да, на стены! И поживей! Там идет бой! Или еще не заметил? Пошли отсюда! Все! Проваливайте! А ты возьми роту и доложи полковнику Додду, как сдох этот жирный боров. Скажи, что я сейчас буду. Иди! Быстро!

Хавилдар повернулся и, забрав солдат, вышел из дворца. Сияло солнце, но воздух уже туманила тянущаяся ото рва дымная пелена. Оставшись один, Хейксвилл приступил к работе. Украшения были на всех. Не слишком большие, не слишком ценные, и, разумеется, ничего такого, что могло бы сравниться со знаменитым рубином султана Типу, и все же... Сержант не пренебрегал ничем, забирая и жемчуг, и сапфиры, и изумруды, и крохотные брильянты. Разворачивая окровавленные шелка, он срывал драгоценности с еще теплых тел. Добычу Хейксвилл ссыпал в карман, где уже лежали камни, похищенные у Шарпа. Обыскав тела, сержант прошел по дворцу, разгоняя криком слуг, заглядывая во все комнаты. Пусть дерутся другие – у мистера Хейксвилла есть дела поважнее. Пора обеспечить собственное будущее.

* * *

Бой во рву превратился в безжалостное побоище. Гарнизон Внешнего форта оказался в тисках: с одной стороны солдаты, захватившие крепость, с другой – наступающие по узкой дороге с плато шотландцы, с третьей – пропасть, с четвертой – отвесные скалы. Те, кто пытался спастись от пули, бросались с обрыва, других сталкивала туда же мечущаяся в панике толпа, и все они разбивались о камни. Батальон полковника Чамберса наступал с примкнутыми штыками, заставляя несчастных отступать к крепости, откуда шли еще не остывшие после штурма люди Кении. Всего гарнизон Внешнего форта насчитывал около тысячи человек, и они были либо уже мертвы, либо обречены на скорую смерть. Но еще семьсот остались во Внутреннем форте, и подполковник Кении горел желанием поскорее разделаться с ними. Он пытался призвать своих людей к порядку, собрать части, прекратить бессмысленные расправы и заставить артиллеристов снять с позиций неприятельские пушки, чтобы перетащить их к воротам Внутреннего форта, однако красномундирники с куда большей охотой преследовали отступающего врага, убивая тех, кто уже не мог оказать никакого сопротивления. И все это время с крепостной стены по ним били орудия Додда.

Любое безумие рано или поздно кончается. Проигравшие бросали оружие и падали на колени. Британские офицеры постепенно восстанавливали порядок. 74-й батальон Чалмерса поднимался по скользкой от крови дороги, гоня перед собой немногочисленных пленных. Оставшихся в живых маратхов и арабов обезоружили и под конвоем сипаев отправили сначала во Внешний форт, а уже оттуда через Делийские ворота к водохранилищу. Нескольким десяткам пленников удалось, воспользовавшись немногочисленностью стражи, ускользнуть и бежать на север. Безоружные и предоставленные самим себе, беглецы обошли стороной охранявшийся полубатальоном сипаев британский лагерь и разошлись кто куда.

Между тем на северной стороне рва, отделявшего захваченный Внешний форт от непокоренного Внутреннего, собралось около трех тысяч красномундирников, которые, пользуясь временным затишьем, отдыхали в тени и кляли опаздывающих водоносов. Время от времени кто-то из солдат разряжал мушкет в сторону неприятеля, но расстояние было слишком велико для прицельной стрельбы. Орудия Внутреннего форта тоже постепенно прекратили огонь. Обе стороны ждали настоящего продолжения.

Шарп сидел под чахлым деревцом с высохшими ветками, на которых еще сохранились блеклые красноватые цветы. Племя черномордых, с серебристым мехом обезьян вернулось на свое излюбленное место, с которого их согнало пришествие людей, и предалось прежним занятиям, сопровождавшимся громкими, пронзительными криками. Рядом с Шарпом устроились с десяток солдат из роты Морриса. Остальные расположились ниже, среди камней на склоне оврага.

– Что теперь? – спросил Гаррард.

– Кому-то придется штурмовать эти чертовы ворота, – ответил Шарп.

– А ты не собираешься?

– Если мы понадобимся, Кении нас позовет. – Прапорщик кивком указал на сухощавого подполковника, который собирал штурмовой отряд на дне оврага. – И мы ему понадобимся, Том. Пробиться будет чертовски трудно. – Он потрогал засохшую кровь на щеке. – Болит!

– Надо смазать маслом, – посоветовал Гаррард.

– И где, по-твоему, его взять, масло? – проворчал Шарп и, прикрывшись от солнца ладонью, посмотрел на стену, пытаясь найти среди толпившихся над воротами людей в белых мундирах Додда или Хейксвилла. – Быстро не получится, так что драка выйдет долгая.

Британским артиллеристам удалось подтащить к обрыву захваченную пятифунтовую пушку. При виде орудия неприятель засуетился, и через минуту воротная башня скрылась за клубом дыма, а прилетевшее из-за рва ядро разогнало канониров. Пушка, однако, уцелела и после короткой подготовки выстрелила по воротам. Ядро ударилось о дорогу, срикошетило, стукнулось о дерево и откатилось.

Защитники Внешнего форта не оставили попыток устранить угрозу, но им мешал дым, и к тому же британцы поставили свое орудие за невысоким валуном, служившим своего рода бруствером. Поправив наводку, они уже следующим выстрелом поразили цель. На сей раз ядро отщепило кусок дерева, что вызвало бурную радость у наблюдавших за развернувшимся состязанием красномундирников. В конце концов дело закончилось тем, что очередное ядро угодило в запорную линейку, та переломилась, и остатки створок повисли на петлях.

Подполковник Кении построил внизу штурмовую группу, в которую включил тех, кто первым вошел в бреши Внешнего форта. Лица солдат, перепачканные порохом, пылью и потом, были напряжены. Наблюдая за уничтожением ворот, они знали, что после артиллеристов наступит их очередь делать свою работу. Кении подозвал адъютанта.

– Вы знаете Пламмера?

– Майора Пламмера, сэр? Пушкаря?

– Найдите его или другого офицера-артиллериста. Скажите, что нам понадобится их помощь. – Он указал саблей на воротную башню. – Дорога там идет не по прямой. Миновав ворота, мы повернем налево. И если наши парни не справятся с воротами топорами, их придется расстреливать из пушки.

Искать пушкаря адъютант отправился в форт. Кении же, собрав своих людей, объяснил, что, пройдя первые ворота, они наткнутся на вторые. Задача пехоты – создать огневое прикрытие.

– Если огонь будет достаточно плотный, враг не посмеет высунуться из-за укрытий, и наши парни разнесут ворота топорами за пару минут. – Он посмотрел на саперов, дюжину здоровяков с огромными топорами, заточенными до остроты бритвы.

Между тем артиллеристы перебили затворную линейку, и раздолбанные створки со скрипом распахнулись внутрь.

– Вперед! – крикнул Кении. – Вперед!

Четыреста красномундирников последовали за подполковником по узкой дороге к Внутреннему форту. Бежать они не могли из-за крутизны склона, а потому в полной мере испытали на себе всю неистовую ярость защищающихся – по ним били и пушки, и мушкеты, и ракеты.

– А ну-ка, ребята, угостите их огоньком! – крикнул собравшимся у рва какой-то офицер, и солдаты принялись палить по затянутой дымом воротной башне из мушкетов.

Мало кто всерьез рассчитывал попасть в цель, но по крайней мере шальная стрельба не позволяла маратхам высовываться из-за укреплений. Из форта притащили еще одну пушку, и ее игрушечные ядра тоже полетели в неприятеля. Впрочем, больше всего Кении и его штурмовой группе помог окутавший укрепления пороховой дым. Под его прикрытием красномундирники преодолели последние ярды, отделявшие их от разбитых ворот.

– Прикрыть саперов! – крикнул Кении и, перебравшись через обломки, повернул налево.

И едва не наткнулся на глухую стену. Подполковник знал, что дорога повернет, но не ожидал такой крутизны. Да и сам проход сделался еще уже. А в конце пролета перед атакующими выросли вторые ворота.

– Туда! – Кении махнул саблей.

Казалось, сам ад разверзся перед ними.

Стрелковые ступени над этим пролетом были защищены высокой внешней стеной, и, хотя люди Додда слышали, как плющились о камни пули, им самим этот свинцовый град ничем не угрожал. А вот те, кто вслед за подполковником поднимался по вымощенной булыжником дороге, остались без какого-либо прикрытия. Весь пролет между двумя воротами составлял двадцать пять шагов в длину и восемь в ширину, и по заполнившим его красномундирникам били мушкеты, на них падали камни, и в них летели ракеты. Первыми полегли сраженные пулями несколько саперов. Брызнувшая кровь заалела на стенах. Подполковник Кении каким-то чудом уцелел после этого залпа, но брошенный сверху камень угодил ему в плечо и швырнул на землю. Взорвавшаяся рядом ракета опалила лицо, но он все же сумел подняться, с трудом удерживая саблю онемевшими пальцами.