– Да про нее у них здесь целый репортаж, – уточнил Рико.

– Они используют ее в качестве рекламы по пересадке органов, что ли? – выкрикнула Донна. – У нее фальшивые волосы, контактные линзы, искусственные зубы, прооперированный нос, груди и бедра. Это только то, что мне известно, а об остальном можно только догадываться.

– Ну, не стоит так преувеличивать, – попытался прервать ее излияния сын.

Да ты с ума сошел! – зашипела на него она. – У нее и эта штука тоже искусственная, старая-то давным-давно износилась.

– Так рассказать тебе, что о ней пишут? Если, конечно, ты закончила ругаться.

Донна не любила, когда с ней разговаривали в таком тоне, и смерила сына раздраженным взглядом.

– У нее самая вертлявая задница, что ли?

Рико даже не оторвался от заметки в журнале.

– Она стала монахиней, – объявил он.

Донна испугано перекрестилась.

– Как опустилась Божья церковь, – запричитала она, – они принимают в свое лоно всех подряд.

– Послушай, как она это объясняет, – сказал Рико и стал искать в журнале нужные строки. – Я отгораживаюсь от грешного мира потому, что Господь призвал к себе единственного человека, которого я любила, – фыркнул он. – Да она могла принять шестерых за одну ночь.

Донна выхватила журнал из его рук.

– Господь призвал его, и я хочу стать ближе к ним обоим, – прочитала она, гадая о имени ее избранника. Глаза Донны бегали по строчкам в поисках имени. Если, конечно, это чудо хирургического искусства вообще его упоминало...

– Витторио Просциутто, – поморщившись, объявил сын. – У нее было к нему настоящее чувство, но однажды утром его нашли в озере Эри, плавающим среди других отбросов.

– Я очень рада, что у нее было хоть что-то настоящее. Она была отпетой второразрядной шлюхой.

– Ты слишком сгущаешь краски, – возразил Рико.

– Тебе лучше знать, не так ли? – едко заметила Донна. – Ведь мой сын знаток проституток и тонкий ценитель их ремесла.

Лицо Рико стало пунцовым.

– Насколько выгоден этот бизнес, хотела бы я знать, – задумчиво сказала его мать.

– Какой? – попытался уточнить он.

– Издательское дело, – пояснила она. – Эти умники из журнала понятия не имеют о том, что творится в мире. Если у нас будет хороший журнал, то мы сможем контролировать всю сеть распространения периодических изданий. Ну, чем тебе не легальный бизнес.

Теперь наступила очередь Рико презрительно хмыкнуть.

– Мелочное дело. Эти киоски выеденного яйца не стоят. Иногда на этом удается сделать какие-то деньги, но по большей части ничего кроме хлопот это занятие не приносит. Мы даже их не трогаем, все равно поживиться нечем.

– Мне очень приятно, что мой сын такой рассудительный, – похвалила его Донна. – Только тебе всегда следует помнить, что даже часть чего-нибудь это уже что-то, а пустое место, даже взятое целиком, так и останется пустым местом. Твой отец начал свою блестящую карьеру с мелочных поборов с доходов от автоматов по продаже жевательной резинки. А когда ему начал платить дань человек, катавший за десятицентовик ребятишек на пони, он уже считал, что ему очень повезло в жизни.

– Но это было так давно, – возразил Рико. – Ему просто надо было с чего-нибудь начать. А у нас в руках налаженное дело. К тому же в те дни и десять центов что-то значили, а сегодня это мусор.

– Это для тебя, мой дорогой, – замурлыкала Донна, – всего лишь стоимость телефонного звонка к проститутке, а для меня доход, еще один кирпичик в фундамент благосостояния нашей семьи.

– Кроме того, – добавил он, – там было какое-то постановление по поводу всех этих киосков и их контролю со стороны журналов.

– Черт побери это вонючее правительство! Ненавижу их! – взорвалась она, едва удерживаясь от того, чтобы не расплакаться. – Они могут делать все, что им угодно. Кто они в конце концов, полубоги что ли? – Донна встала из-за стола и направилась в спальню. Она терпеть не могла, когда кто-нибудь видел ее слезы, не говоря уже о сыновьях. Донна громко хлопнула дверью и ничком бросилась на кровать. Только здесь ей можно было дать волю своим чувствам, что конечно является неотъемлемым правом каждой нормальной женщины.

Для Донны же это было единственной разрядкой ума и облегчением души. Наревевшись вдоволь, она почувствовала себя отдохнувшей и обнаружила в себе необычайную ясность ума. Издание журнала было для нее тайной за семью печатями, но Джейн Плейн могла просветить ее на этот счет. Она набрала номер редакции и попросила к телефону журналистку.

– Какие средства потребуются для основания журнала типа "Лайф-Тайм"?

– Около трех миллионов долларов, – после минутного раздумья сказала Джейн.

– Прекрасно, дорогая, мне нужно кое-что прикинуть, – протараторила Донна и бросила трубку на рычаг.

Джейн недоуменно пожала плечами и вернулась к своей работе над статьей про колледж для зубных техников. Работа была скучной и действовала ей на нервы. Ей бы очень хотелось показать Донне ее фотографии в журнале. Может быть хоть тогда в ее жизни наметится перелом к лучшему.

Тем временем Донна подошла к картине, ткнула кулаком в голову Иуды и пересчитала пачки с банкнотами. Она тяжело вздохнула и вернулась к телефону.

– Извини, – сказала она Джейн в трубку, – у меня немного не хватает. Я перезвоню тебе на следующей неделе.

Ничего, подумала она, можно делать бизнес и не занимаясь изданием журнала. В конце концов ей требовалась пока только журнальная статья. Неожиданно она вспомнила про Сальваторе и его предложение. Это может подстегнуть интерес журнала к ее персоне и ускорить выпуск статьи. Нужно будет вернуться к этому вопросу на следующей неделе, подумала Донна и занялась другими делами.

Несколько дней спустя раздался звонок телефона. Звонила Джейн, она была так возбуждена, что Донна Белла не сразу поняла, о чем идет речь.

– Она там! Она уже там! – кричала в трубку журналистка. – Я уже видела сигнальный экземпляр!

– Прекрасно! – наконец догадалась в чем дело Донна. – Как скоро ты сможешь доставить мне этот журнал?

– Сразу же как только получу свои номера. Это будет через несколько дней.

– Несколько дней! – Донна была в отчаяньи. – Мне их не пережить. Привези мне этот номер, и чем скорее, тем лучше!

– Не могу, – возразила Джейн, – он принадлежит владельцу журнала. Мне случайно удалось его увидеть на столе главного редактора. Мы – мелкая сошка, и наши экземпляры сделают несколько позже.

– Привези мне этот, – настаивала Донна.

– Я не могу это сделать.

– Возьми его и заодно прихвати все свои вещи из редакции. Тебе больше не придется работать на этих жлобов.

– Каких еще жлобов, – не поняла журналистка.

– Тех, что заставляют тебя разъезжать в потрепанной колымаге и ждать, когда ты сможешь получить свой номер журнала. Можно подумать, что у них для этого не хватает денег, – говорила Донна, распаляясь все больше. – Такая девушка, как ты, должна одеваться у Кевина Клайна.

Джейн буквально заскрежетала зубами.

– Привезешь мне этот журнал, получишь манто из шиншиллы и "Кадиллак" в придачу, – вкрадчивым голосом предложила Донна Белла.

– Буду у тебя через час, – выдохнула журналистка.

Донна с улыбкой повесила трубку телефона. Нужно было сначала поинтересоваться, как я там выгляжу, а потом делать всякие предложения. Да нет, ты просто нервничаешь, подумала она и распорядилась, чтобы на воротах Джейн пропустили без задержки. Донна не только не хотела ждать ни одной лишней минуты, но и была против того, чтобы кто-то смог увидеть журнал раньше нее. Стараясь не смотреть на часы, она принялась расхаживать по комнате. Наконец на дорожке перед домом появилась долгожданная машина, и из нее выбежала Джейн. Не без раздражения Донна отметила, что Рико открыл ей дверь и смерил оценивающим взглядом.

– Поднимайся сразу ко мне! – крикнула сверху она и вернулась в комнату, а Джейн заспешила вверх по лестнице.

– О, Мадонна!

И вот перед ней лежит журнал. Ее фотография занимает всю обложку. Камера удачно отразила блеск бриллиантов на диадеме, ее красивую улыбку. Фотограф явно заслужил чаевые, подумала она.