Помощник задумчиво кивнул.
— Но при судебном разбирательстве не упоминалось об этом, поэтому мы не должны касаться этой темы. Мне кажется, лучше воспользоваться дебатами в парламенте и написать о них в передовой статье…
В этот момент вошел посыльный с телеграммой в руках и отдал ее редактору. Внимательно прочтя телеграмму, редактор молча передал ее своему помощнику.
— Гм! — произнес тот, — вот это действительно сногсшибательная новость!
Телеграмма гласила:
«Мистер и миссис Гринби в Люцерне не проживали и в названном вами отеле о них ничего не знают».
Оба молча уставились друг на друга.
— Кто прислал телеграмму?
— Один из наших сотрудников проводит отпуск в Люцерне…
Редактор позвонил.
— Позовите Джексона. Мне нужно с ним поговорить, — сказал он вошедшему посыльному. — Джексон должен снова взяться за это дело. Итак, у нас опять блестящий материал! В заголовке будет красоваться: «История таинственного исчезновения миллионера и его супруги». Как это вам нравится?
Редактор швырнул телеграмму вошедшему Джексону.
— Сделайте из этих двух строк два столбца и пометьте — набрать жирным шрифтом! Статья должна быть готова через час!
В конце мая Гольт вернулся в Англию. Его визит к начальству прошел более благополучно, чем он надеялся.
За все время своего пребывания в Америке он ни разу не встречал Хельдера. Правда, он подозревал, что послужило причиной внезапного приезда Хельдера. Эта шайка фальшивомонетчиков, кажется, попала в затруднительное положение и была охвачена паникой. Получив известие, Хельдер немедленно выехал из Лондона, чтобы обсудить с руководителями преступной организации, как замести следы, ведь полиции удалось многое выяснить… Покончив со всем этим, Хельдер вернулся в Лондон на несколько дней раньше Гольта.
По дороге Гольт имел достаточно времени подумать об обстоятельствах странного исчезновения Гринби. Главное его открытие сводилось к находке в доме Гринби. Речь шла о металлической скобке для билетов, продаваемых в бюро путешествий Кука. В ней находилось два билета на поезд из Кале в Вену. Билетов же от Лондона до Дувра и от Дувра до Кале не было. Гольт допускал возможность, что Гринби вынул из скобки билеты, что понадобились в первую очередь, остальные же забыл дома. Но маленькое обстоятельство смущало его: часть из них продырявлена контролером станции «Виктория»…
Гольт надеялся, что Гринби успел за это время вернуться в Лондон и что разговор с ним все расставит на свои места. Велико же было его удивление, когда, вернувшись в Лондон, он нашел лишь полдюжины писем от него. Одно было из Парижа, другое — из Люцерна. В обоих письмах Гринби рассказывал о своем путешествии, жаловался на погоду и выражал надежду, что скоро увидится с ним. Третье письмо было из Вены.
Ни в одном письме Гринби не упоминал о потере билетов, что обычно очень расстраивает путешественников, даже если они и миллионеры. Дело все более осложнялось, и Гольт терялся в догадках…
По возвращении в Лондон его ждало еще одно письмо из Скотленд-Ярда. Его приглашали в бюро старшего комиссара Симпсона.
Когда Гольт вошел, Симпсон крепко пожал ему руку.
— Садитесь, пожалуйста, Гольт! — сказал он. — Я пригласил вас, чтобы просить помочь мне в розысках Гринби. Газеты подняли такой шум, что власти вынуждены обратить на это внимание. Если бы репортеры пронюхали все то, что мы знаем, — добавил он, смеясь, — они заполнили бы всю газету…
Гольт смотрел через окно на Темзу.
— Я, право, не могу понять, — пожал он плечами, — почему люди так любят заниматься чужими делами.
Комиссар встал и прошелся по кабинету.
— Разве вы не находите ничего странного во всем этом деле?
— Да, в этой истории много непонятного, А что вы думаете о ней?
— Вы не находите никакой связи между исчезновением Гринби и теми делами, к которым вы проявляете особый интерес?
— Вы имеете ввиду фальшивомонетчиков? — спросил Гольт. — Но каким образом вам пришла в голову эта мысль?
— Я поставил себе за правило не обращать внимания на анонимные письма, — выразительно произнес Симпсон, — но несколько писем, полученных мною за последнее время, заставляют призадуматься. В них было столько всего, что я не мог пренебречь этими данными.
— Например?
— Ну, разве не странно это: два человека, знавшие о способе распознать фальшивые банкноты, исчезают? Один из них — Марпл…
— А второй?
— Его племянница.
— Но она…
— Ей, наверное, был известен состав этой химической жидкости. Трудно поверить, что она, живя в одном доме со своим дядей, ничего не знала бы о его открытии. Через неделю после исчезновения Тома Марпла Гринби неожиданно женится на его племяннице, девушке совершенно чуждого ему круга, а потом и он внезапно исчезает вместе с ней…
Гольт встал.
— Это невероятно, — бросил он. — Но, может быть, есть более простое объяснение…
— Очень хотел бы найти его! Газеты требуют, чтобы нашли местопребывание Гринби и его жены, а также этого Тома Марпла. Если мы найдем их, можно считать, что это — шаг вперед к разоблачению организации фальшивомонетчиков. Потому я решил привлечь вас к нашей работе. В дальнейшем я буду держать вас в курсе дела…
Гольт вежливо поклонился.
— Ну, что ж… Дайте мне двух сыщиков для облегчения моей задачи…
— Вы получите в свое полное распоряжение столько людей, сколько вам потребуется, — твердо сказал комиссар.
— Тогда пошлите сыщиков ко мне на квартиру. Им придется следить за неким Хельдером.
— Хельдер? — удивился Симпсон.
— Да, он, — кивнул Гольт. — Он — автор анонимных писем.
В девять вечера Гольт в сопровождении двух сыщиков вышел из своей квартиры. В одном из переулков их ждала машина.
— У вас есть разрешение на арест? — поинтересовался Гольт у одного из спутников, когда они уже ехали.
— Да, есть.
— Он, кто, русский?
— Да, сэр. Его невозможно спутать с кем-нибудь другим. На подбородке — большой рубец. Он был немного пьян, и я легко проследил его. У Центрального вокзала он встретился с этим американцем…
— И вы проследили их дальнейший путь? — спросил Гольт.
— Нет. Американца мы потеряли из виду…
Автомобиль шел на большой скорости. Миновав Сидней-стрит, машина остановилась на углу небольшой улочки.
— Я выбрал это место, — объяснил Гольт, — затем, чтобы на машину никто не обратил внимания. Здесь запасной выход из концертного зала.
Пройдя мимо входа на сцену, они свернули за угол и вышли на одну из оживленных улиц окраины. Несмотря на поздний час, дети еще играли на тротуаре. Двери во многих домах были раскрыты настежь…
Все трое двинулись вперед и вскоре оказались в глухом и пустынном переулке. Двери домов были наглухо закрыты.
— Тут, — сказал один из полицейских, останавливаясь возле одной из дверей.
Гольт резко нажал на ручку двери. Она легко подалась.
Они вошли вовнутрь, но не успели сделать и нескольких шагов, как одна из дверей, выходивших в коридор, распахнулась, и навстречу им вышел человек.
— Хелло! — крикнул он.
Гольт осветил его лицо фонарем.
— Где здесь живет русский? — спросил сыщик.
— Этажом выше, — ответил человек, видимо, радуясь, что полиция пришла не за ним.
— Слева или справа?
— Первая дверь налево.
Перепрыгивая через несколько ступенек, Гольт и сыщики помчались наверх с револьверами в руках. Подойдя к двери, Гольт попытался открыть ее, но та была заперта, и он осторожно постучал. Никто не отозвался. Потом заскрипела постель.
— Кто там? — спросил хриплый голос.
Гольт что-то сказал на непонятном для спутников языке.
Наконец дверь чуть приоткрылась. Стоявший за ней человек пытался разглядеть пришельцев.
Гольт толкнул дверь. С первого взгляда он понял, что это тот, кого они искали: широкий рубец на подбородке выдавал его сразу.
— Зажгите лампу! — приказал Гольт одному из сыщиков.
