Ну а что Петр? Он после каждого изменения расклада сил отправляется для дипломатических переговоров в Европу. Ездил после победной Полтавы, поехал и после неудачного Прутского похода. Официальная версия – поправить здоровье на немецких карлсбадских водах и принять участие в свадебных торжествах своего сына. Поздней осенью 1711 года царь вновь в России, а вместо него в Европу весной 1712 года выдвигается русская армия. Петр не был бы Великим, если бы не учился на собственных ошибках. Никаких «импортных» главнокомандующих больше нет и в помине – командует войсками светлейший князь Меньшиков. Русские войска направляются в немецкие владения шведов – Померанию, осаждая города Штеттин и Штральзунд. Со стороны европейцев, которые вовсе не рады нашей армии, начинается тихий саботаж. Ведь шведская Германия – это их «корова», и они собираются «доить» ее самостоятельно. Чтобы взять крепости, нужна осадная артиллерия, но датчане все никак не могут ее доставить. Доходит до того, что летом 1712 года Петр Алексеевич сам приезжает к месту осады. Ему ясно: в этом году крепость не взять. «И что делать, когда таких союзников имеем», – пишет Меньшикову царь[150]. Он абсолютно прав – датчане, чтобы не делить лавры победы с русскими, устраивают сражение со шведами при Гадебуше. Итог печален – полный разгром датской армии. Война в Германии продолжается и в 1713 году. Со стороны датчан – вновь чистый саботаж. На этот раз они «забывают» не только артиллерию, но и фураж для лошадей своей армии, а следовательно, совсем не могут и воевать.

В итоге в конце 1713 года наша армия из Европы уходит, чтобы в апреле того же года продолжить покорение Финляндии, прилегающей к новой столице. 11 мая 1713 года с боем занят город Гельсингфорс (Хельсинки), 28 августа без сопротивления взят Або (Турку). В то же время в Европе подписывается Утрехтский мир, положивший конец войне Франции и Англии в рамках Войны за испанское наследство[151]. Теперь обе державы могут вплотную заняться ситуацией на севере Европы, где за время их борьбы появился новый центр силы[152]. Геополитическая ситуация вновь меняется: начиная с 1713 года англичане и французы почти одинаково ревностно старались убедить Петра поскорее согласиться на мир со шведами. Их попытки стали особенно настойчивыми, после того как летом 1714 года русский флот разгромил шведский флот у мыса Гангут[153].

И вот уже отказывавшиеся помочь в замирении России со Швецией, когда об этом в 1708 году просил русский царь, англичане сами стараются склонить его к миру спустя шесть лет. Задача британской дипломатии – не дать окончательно разгромить Швецию, не дать Петру заполучить оставшиеся шведские владения: «Угроза самому существованию Швеции, слухи о могущественном русском флоте, готовом высадить у Стокгольма крупные силы, – все это очень занимало умы в Англии…»[154] Пока идет эта война, русские могут в любой момент опять оказаться в Германии. То есть в Европе. Кроме того, можно постараться склонить Петра к заключению мира с существенными потерями завоеванного, а потом и вовсе стравить с другими противниками[155].

Весной 1715 года Британия решает отправить свой флот «поплавать» у берегов Швеции. Благо ситуация в Шведском королевстве радикально изменилась: после пяти с половиной лет отсутствия постаревший, но все такой же деятельный Карл XII сумел прорваться на родину, буквально сбежав из «объятий» своих турецких «друзей»[156]. Первые сведения о намерениях британцев поддержать Карла путем отправки эскадры Петр получает в конце марта 1715 года[157]. Реакция на это весьма показательна, красочна и для него совершенно нехарактерна. Русский царь при всем своем вспыльчивом нраве в делах дипломатических всегда хранил спокойствие и хладнокровие. Но, видимо, политика англичан «достала» его уже в такой степени, что самообладание нашему государю изменило. Хотя если вспомнить то, что вытворяли в Лондоне с русским посланником Андреем Матвеевым, которого просто упрятали в тюрьму, то поступок Петра будет казаться невинной шуткой.

Дело было в том, что британский посол Джордж Маккензи должен был отправиться домой и вручил царю на прощальной аудиенции отзывные грамоты. Документы посла были подписаны королевой Анной, которая на тот момент уже скончалась, а на английский трон вступил король Георг I[158]. В принципе, ничего страшного, формальность. Документы об отзыве посла подписаны уже умершим монархом. Какая разница, посол ведь уезжает? Но Петр поступил своеобразно: «Царь публично, в присутствии других иностранных представителей и русских сановников, очень возвысив голос, крикнул, что если Мекензи решается ему дать “кредитивные” грамоты от покойной королевы Анны, то он, царь, даст Джорджу Мекензи “кредитивные” грамоты к своей матери, царице Наталии Кирилловне, которая тоже покойница. Весь этот скандал длился долго, и царь, “очень жестикулируя”… много раз повторял, что непременно снабдит Мекензи приветственным письмом для передачи покойной царице, своей матушке. Все это уже не только оскорбляло Мекензи. По-видимому, прямой логический смысл царских слов начал, наконец, его несколько и беспокоить. “Поручение” к покойнице можно попытаться выполнить, очевидно, только самому превратившись предварительно в покойника. В течение всей этой неприятнейшей аудиенции, как доносил Мекензи, “его величество снова и снова, как припев к песне, повторял эти слова, что он хочет, чтобы я передал его приветствие его матери”»[159].

Можно себе представить, насколько «теплыми» и «дружескими» были отношения между двумя странами, если обычно вежливый с дипломатами и вообще с иностранцами и крутой со своими Петр Алексеевич так поступил. Бледный и испуганный посол Великобритании все же уехал из России живым, но сигнал английским «партнерам» был Петром послан и англичанами понят[160]. Давлению русский царь поддаваться не был намерен.

В 1716 году Петр решает высадиться вместе с датчанами в Швеции, чтобы продиктовать шведам свои условия мира. Англичанам ничего не остается, как присоединиться к ним, с целью эту высадку сорвать[161]. Для давления на Швецию вместе собрались сразу четыре флота: датский, голландский, английский и русский. Командовать всеми флотами решили поручить русскому царю. Операция планировалась серьезная – высадка десанта на шведском берегу. Для нее были подготовлены десантные суда и 52 тысячи солдат. Однако ничего не получилось. Вот как описывает происшедшее один из лучших знатоков петровского времени академик Е.В. Тарле: «…Но разведка убедила Петра в существовании очень сильных укреплений по всему берегу, где предположено было высадиться. Карл XII с не очень большой, но хорошо подготовленной и вооруженной армией ждал нашествия и готовил отчаянную оборону. Между союзниками к тому же существовали большие разногласия. Датский король, подстрекаемый против Петра ганноверским посланником Бернсдорфом, стал опасаться за безопасность своей столицы, где находились русский флот и русские войска, и заботился только о скорейшем их удалении. При таких обстоятельствах Петр решил отказаться от десанта»[162].

Небольшое пояснение. Ганноверский посланник, который так мешал осуществить десант, представлял немецкое государство Ганновер. Его глава, как мы помним, и стал английским королем Георгом I. Он основал династию британских монархов, которая правила Британией до … года? Нет, эта династия правит в Туманном Альбионе и по сей день. Просто в определенный момент немецкое звучание названия династии стало резать слух. И название в 1917 году поменяли на вполне английское – династия Виндзоров.