Если в стереоскопии и стереофонии в целях достоверной передачи образа и звука выделялись «правое» и «левое» или высокие и низкие частоты, то сейчас необходимо любой ценой оторваться от первичной реальности и создать сложную стереореальность, состоящую, с одной стороны, из действительной реальности непосредственных видимостей и, с другой стороны, из виртуальной реальности медийных проявленностей.
Как только новоявленный «эффект реальности» распространится и станет привычным, можно будет действительно говорить о глобализации.
Засвечивание мира, полностью выставленного на обозрение, лишенного слепых пятен и темных областей (как микровидеокамеры служат и задними фарами и зеркалом заднего обзора), представляется целью техник синтетического видения.
Подтверждая, что один раз увидеть лучше, чем сто раз услышать, мультимедиа намереваются заглушить звук привычного телевидения и сделать из него что-то вроде домашнего телескопа для наблюдения и предвидения грядущего мира, подобно телескопу в метеорологии. Их цель — превратить компьютерный монитор в окошко, позволяющее не воспринимать данное, но прозревать горизонт глобализации, пространство ее ускоряющейся виртуализации…
Посмотрите на live cameras, видеопередатчики, установленные практически по всему земному шару и доступные лишь через Интернет. Находясь внутри офисов или квартир отдельных эксгибиционистов, камеры позволяют в реальном времени узнавать то, что творится в тот же самый момент на другом конце планеты.
Таким образом, компьютер уже не только машина для сбора информации, но и машина автоматического видения, работающая в пространстве полностью виртуализированной географической реальности. Некоторые адепты Интернета решаются даже жить на экране, в прямом включении. Заключенные в замкнутые системы web, они выставляют напоказ свою личную жизнь.
Примеры всеобщего вуайеризма, коллективного самонаблюдения будут распространяться со скоростью формирующегося единого рынка универсальной рекламы. Сменив простое оповещение о появлении продуктов в XIX веке, порождающая желания индустрия рекламы XX века стала в XXI веке чистой коммуникацией, которая требует распространения рекламного пространства на все видимое пространство планеты. Вездесущая реклама уже не удовлетворяется классическими объявлениями или врезками на телевидении и радио, она желает навязать себя в качестве «среды» зрению толпы телезрителей, превратившихся в телеактеров и телепокупателей.
В Интернете некоторые забытые туристами города постоянно расхваливают свои достопримечательности. Альпийские отели демонстрируют прекрасные виды, ландшафтные художники оснащают свои произведения многочисленными web-камерами. Таким образом, можно путешествовать по Америке, посетить Гонконг и даже антарктическую станцию во время полярной ночи…
Несмотря на плохое качество, сеть стала рекламным инструментом, притягивающим взгляд к выделенным точкам. Более ничего не происходит, все проходит. Электронная оптика становится «исследовательским инструментом» для глобалистского прогнозирования. Если в былые времена подзорная труба позволяла увидеть то, что скрывалось сразу за горизонтом, то сейчас все идет к тому, чтобы рассматривать происходящее на обратной стороне земного шара, скрытой стороне планеты. Таким образом, мы не сможем путешествовать в глобальном электронном эфире без помощи мультимедийного «искусственного горизонта».
Фантом ампутированной конечности, Земля более не простирается насколько хватает глаз, она показывает свои виды в какое-то странное окошко. Резкое увеличение «точек зрения» является следствием прихода последней глобализации: глобализации взгляда единственного глаза циклопа, властвующего в пещере, «черном ящике», который все хуже скрывает близкий закат Истории — Истории, ставшей жертвой болезненного стремления к полному завершению.
«Годы войны кажутся ненастоящими. Они — как кошмар, во время которого реальность отменяется», — как-то написала Агата Кристи.
Однако сегодня нет необходимости в войне для того, чтобы уничтожить реальность мира. Авиакатастрофы, крушения поездов, взрывы, ядерные выбросы, загрязнение окружающей среды, парниковый эффект, кислотные дожди… После эпохи ядерного устрашения благодаря прямым телепередачам мы стали привыкать к новому кошмару — к долгой агонии планеты, воспринимаемой нами как одна из множества сенсационных новостей. Находясь на последней стадии soft шока, мы довольствуемся тем, что отмечаем очередное происшествие и пересчитываем количество жертв научных промахов, технических и производственных ошибок.
Но все это несравнимо с потерей миром реальности, в чем мы сильно преуспели и в каковом свершении мы скоро перейдем к следующему этапу. До недавнего времени мы отказывались обращать внимание на небывалый размах злостных нарушений и бед отдельных людей, вызванных не столько явно неудачными техническими нововведениями, сколько самим желанием достичь рекордных показателей и эффективности техники и поразительными технологическими победами, одержанными в области представления обмена информацией.
Утверждают, что психоанализ не разрешает проблемы, он только замещает их… То же самое можно сказать о технологическом и производственном прогрессе. Сейчас в пресловутой галактике Гутенберга чтение представляется доступным всем и каждому, однако надо отметить появление целых толп глухонемых. Промышленное книгопечатание побуждает к чтению в одиночестве, то есть в тишине, и мало-помалу лишает людей навыков говорения и слушания, необходимых для чтения вслух (публичного, полифонического…), распространенного в эпоху, когда рукописи были относительно редки.
Тем самым книгопечатание приводит к обеднению языка, который утратил не только свою социальную выразительность (т. е. изначальную способность выражать свои мысли), но и выразительность пространственную (акцентирование и просодию). Поэтика народной речи вскоре угасла, умерла — как говорится, испустила дух — и растворилась в академизмах и плоском языке пропаганды и рекламы…
Если продолжить разговор об утрате способности к чувственному восприятию под влиянием технологий в быту и на производстве, то можно припомнить жертвы феи электричества, добровольно подвергающих себя мгновенной фотографии или оптической иллюзии кинематографа — способов представления, умножающих число плохо видящих.
Биолог Жан Ростан считал, что радио «если и не превратило нас в дураков, то, по крайней мере, сделало глупость еще более громкой». А Рэй Брэдбери отметил, что глупость забрасывает нас «ослепительно-яркими и подробными картинками вместо слов» на телевидении.
«Массы все время спешат, бегут, проходят в наступательном темпе эпоху за эпохой. Они думают, что продвигаются, но на самом деле топчутся на месте и низвергаются в пустоту», — писал Франц Кафка. Логическим следствием заболевания из-за быстрого передвижения, кинетоза, когда мы на некоторое время становимся одновременно наблюдателями и путешественниками и пополняем число инвалидов опорно-двигательного аппарата, является заболевание, вызываемое мгновенными коммуникациями. Поэтому вскоре появились наркоманы мультимедийных сетей, net-junkies, вебоманы и киберпанки, пораженные болезнью IAD (Internet Addiction Disorder) с мусорной свалкой вместо памяти, захламленной картинками непонятного происхождения и кое-как сваленными неприглядными износившимися символами.
Самые же юные, с начальной школы приклеенные к монитору, уже поражены гиперкинестезией, связанной с нарушениями деятельности мозга и ведущей к серьезному ослаблению внимания и внезапным неконтролируемым разрядкам моторной энергии.
Из-за упрощения доступа к информационным магистралям растет число путешественников, не покидающих свою комнату, потомков молчаливых читателей, переваривающих в одиночестве весь вред от средств коммуникации, накопленный столетиями технического прогресса. Прогресс поступает с нами как судебный медик, который в качестве прелюдии перед грубым вмешательством проникает в каждое отверстие исследуемого тела. Он не только настигает человека, он проходит сквозь него и оставляет, сосредотачивает, накапливает в каждом из нас сопутствующие нарушения (визуальные, социальные, психомоторные, аффективные, интеллектуальные, сексуальные…). Каждое изобретение привносит массу новых, свойственных только ему разрушений и причиняет еще одно повреждение.
