— А это имеет значение?
— Разумеется, нет.
Сульт изящным движением поднялся с кресла и медленно прошелся по комнате, постукивая пальцами по свернутой рукописи. Потом остановился и некоторое время глядел в окно. Когда он обернулся, на его лице отразилось глубочайшее удовлетворение.
— Если не ошибаюсь, завтра вечером нас ждет пир в честь нового чемпиона-фехтовальщика, капитана Луфара.
«Этого мерзкого обманщика».
— На нем будут присутствовать важные персоны: королева, оба принца, почти все члены закрытого совета, несколько важнейших дворян, — продолжал Сульт.
«Не стоит забывать и о самом короле. До какого состояния надо дойти монарху, чтобы его присутствие на обеде не стоило упоминания!»
— Мне кажется, это идеальная аудитория для нашего небольшого разоблачения, как вы думаете?
Глокта настороженно склонил голову:
— Разумеется, архилектор. Идеальная аудитория.
«Если предположить, что все сработает. Но такая аудитория окажется более чем неподходящей, если мы сядем в лужу».
Однако Сульт уже предвкушал триумф.
— Да, компания превосходная, — говорил он. — Как раз хватит времени для необходимых приготовлений. Пошлите гонца к нашему другу, первому из магов, и сообщите ему, что он и его товарищи сердечно приглашаются к обеду завтра вечером. Надеюсь, сами вы тоже придете?
«Что? Я?»
Глокта снова поклонился:
— Ни за что не упущу такой возможности, ваше преосвященство.
— Отлично. Возьмите с собой ваших практиков. Вдруг наши друзья станут буйными, когда поймут, что их игра окончена? Кто знает, на что способны эти варвары?
И неуловимым движением руки в перчатке архилектор дал понять, что беседа закончена.
«Все эти ступеньки — только ради этого?»
Пока Глокта доковылял до порога, Сульт развернул свиток и углубился в него.
— Идеальная аудитория, — повторил он, когда за Глоктой закрывалась тяжелая дверь.
Там, на Севере, карлы каждый вечер ужинали вместе со своим вождем в его замке. Женщины приносили еду в больших деревянных мисках. Ты вытаскивал оттуда ножом куски мяса, разрезал их и запихивал в рот пальцами. Если тебе попадались кости или хрящи, ты кидал их вниз на солому собакам. Стол представлял собой несколько плохо пригнанных деревянных брусков, усеянных пятнами и изрезанных ножами. Карлы сидели на длинных скамьях, иногда ставили парочку стульев для названных. Света было мало, особенно долгими зимними вечерами. Вился дым от очага и трубок, набитых чаггой. Слышались песни, звучали шутки и насмешливые выкрики. Порой раздавались и оскорбления, а выпивка всегда лилась рекой. Соблюдали единственное правило: вождь начинает первым.
Логен понятия не имел о здешних правилах, но догадывался, что их немало.
Гости располагались вокруг трех длинных столов в форме подковы — человек шестьдесят, а то и больше. У каждого собственный стул, а темное дерево столешниц так отполировано, что Логен мог видеть размытое отражение собственного лица при свете сотен свечей, горящих в стенных канделябрах и на столе. Перед каждым гостем лежали три тупых ножа и несколько других предметов — Логен не имел ни малейшего представления, для чего они нужны, — в том числе большой плоский круг из блестящего металла.
Не было слышно никаких криков, а тем более песен. Только приглушенное бормотание, словно гул пчелиного улья: люди переговаривались вполголоса, наклонясь друг к другу, словно делились секретами. Их одежда показалась Логену еще более странной, чем прежде. Пожилые надели тяжелые черно-красно-золотые мантии, подбитые блестящим мехом, — в такую жару! Молодые нарядились в узкие разноцветные куртки — малиновые, зеленые или голубые, отделанные шнурами и кистями из золотых и серебряных нитей. Женщины были сплошь увешаны цепочками и кольцами, сверкали золотом и драгоценными камнями. Их странные платья из яркой материи в одних местах казались нелепо просторными, в других — мучительно тесными, а кое-где совершенно обнажали тело, что очень смущало Логена.
Даже слуги разоделись как лорды. Они рыскали позади гостей и время от времени молча склонялись вперед, чтобы наполнить кубки сладким слабым вином. Логен выпил уже немало, и по ярко освещенной комнате понемногу стал разливаться приятный жар.
Однако проблема заключалась в том, что еды здесь не было. Логен ничего не ел с самого утра, и у него бурчало в желудке. Он взглянул на кувшины с растениями, расставленные на столах перед гостями. Зелень была усыпана яркими цветами и не походила на нечто съедобное, но ведь в этой стране употребляют в пищу довольно странные вещи.
Оставалось их попробовать. Логен вытащил из стоявшего перед ним кувшина одно из растений — длинный зеленый стебель с желтым цветком сверху — и откусил маленький кусочек с другого конца. Стебель оказался безвкусным и водянистым, но его хотя бы можно было жевать. Логен откусил побольше и без удовольствия заработал челюстями.
— Не думаю, что это годится в пищу.
Логен удивленно обернулся. Он никак не ожидал услышать здесь северное наречие, да и вообще не ожидал, что с ним кто-нибудь заговорит. Его сосед, высокий худощавый человек с резкими чертами морщинистого лица, наклонился к нему со смущенной улыбкой. Он показался Логену смутно знакомым. Ну да, он же присутствовал на игре с мечами — держал клинки для того парня.
— А-а, — промычал Логен с набитым ртом.
Вкус становился тем хуже, чем дольше он жевал.
— Прошу прощения, — проговорил он, протолкнув кусок в глотку, — я не очень-то много знаю о таких вещах.
— Честно говоря, я тоже. Каково оно на вкус?
— Дерьмово.
Логен неуверенно повертел в пальцах недоеденный цветок. Вымощенный плиткой пол был безупречно чистым, и вряд ли правильно кидать растение под стол. Собак здесь нет, а если бы и были, вряд ли стали бы это есть. У собак больше здравого смысла, чем у него. Логен уронил цветок на металлическое блюдо и вытер пальцы о грудь, надеясь, что никто ничего не заметил.
— Меня зовут Вест, — сказал его сосед, протягивая руку. — Я родом из Инглии.
Логен крепко сжал его ладонь.
— А я Девятипалый. Из Бриннов. Это немного к северу от Высокогорья.
— Девятипалый? — Логен покачал перед ним обрубком пальца, и человек кивнул: — Да, понимаю. — Он улыбнулся, словно вспомнил что-то забавное. — В Инглии я слышал одну песню о девятипалом человеке. Как же его звали? Ах да, Девять Смертей!
Логен почувствовал, что улыбка исчезает с его лица.
— Типичная северная песня. Ну вы знаете их, сплошное насилие, — продолжал его собеседник. — Девять Смертей порубил столько человек, что их головы грузили повозками, сжигал целые города, пил пиво пополам с кровью и все такое прочее. Это часом не про вас, а?
По-видимому, Вест шутил.
— Нет-нет, я никогда о таком не слышал, — ответил Логен с нервным смешком.
К счастью, Вест уже говорил о другом:
— Скажите мне — судя по всему, вы повидали кое-какие сражения в свое время?
— Да, я участвовал в нескольких заварушках. — Было бы бессмысленно отрицать.
— А знаете вы что-нибудь о человеке, которого называют королем Севера? Об этом Бетоде?
Логен отвел взгляд.
— Да, я знаю его, — кивнул он.
— Вы сражались против него?
Логен поморщился. Он до сих пор чувствовал отвратительный вкус растения во рту. Девятипалый взял свой кубок и сделал хороший глоток.
— Хуже, — медленно проговорил он и поставил кубок на место. — Я сражался за него.
Однако эти слова лишь подстегнули любопытство соседа.
— Тогда вы должны иметь представление о тактике Бетода, о его армии, о том, как он ведет войну!
Логен кивнул.
— Что вы можете рассказать о нем?
— Он самый хитрый и беспощадный противник, без жалости, без колебаний. Поймите меня правильно: я ненавижу этого человека, но со времен Скарлинга Простоволосого в мире не было полководца, равного Бетоду. Он внушает людям уважение и страх. Или по меньшей мере заставляет их повиноваться. Он выжимает все силы из солдат, чтобы успеть первым и выбрать место для битвы, и люди готовы выкладываться, потому что он приводит их к победе. Где нужно, он осторожен, а где нужно — бесстрашен; он не упускает из виду ни одной мелочи. Он с удовольствием использует любые военные приемы — расставляет западни и засады, измышляет хитрости и обманы, устраивает внезапные налеты на неподготовленного противника. Ищи его там, где меньше всего ожидаешь. Будь готов к тому, что он окажется сильнейшим, когда выглядит слабейшим. Будь особенно осторожен, если тебе почудится, что он готов отступить. Люди его боятся — неглупые люди. — Логен взял с блюда цветок и принялся разрывать его на части. — Войсками Бетода командуют вожди кланов, которые по праву считаются сильными полководцами. Большая часть бойцов — это бонды, люди подневольные, крестьяне, силой отправленные на войну, легко вооруженные копьями или луком и собранные в подвижные отряды. Вначале им не хватало подготовки, поскольку их забирали прямо с ферм. Но войны у нас длятся так долго, что крестьяне превратились в закаленных беспощадных воинов.
