Мимо прошел Луфар, его тень пересекла пол, и линии оборвались, странное чувство ушло. Глокта встряхнулся.

«Я теряю рассудок в этом проклятом месте. Я должен мыслить ясно. Только факты, Глокта, и ничего, кроме фактов».

— Откуда здесь свет? — спросил он.

Байяз махнул рукой.

— Сверху.

— Там окна?

— Может быть.

Трость Глокты постукивала по пятнам света и тени, он подволакивал левую ногу.

— И что же, здесь нет ничего, кроме залов и проходов? Каково назначение места?

— Кто может знать замыслы Делателя? — напыщенно провозгласил Байяз. — Или измерить глубину его великих дел?

Кажется, он гордился тем, что никогда не давал прямых ответов.

С точки зрения Глокты, это колоссальное сооружение было пустой тратой сил.

— Сколько людей здесь жили?

— Давным-давно, в более счастливые времена, — многие сотни. Те, что служили Канедиасу и помогали ему в делах. Однако Делатель всегда был недоверчив и ревниво хранил свои тайны. Мало-помалу он выгнал отсюда всех своих последователей, отправил их в Агрионт, в Университет. Под конец их осталось только трое: сам Канедиас, его помощник Яремия… — Байяз мгновение помедлил. — И его дочь Толомея.

— Дочь Делателя?

— Да, а что? — резко спросил старик.

— Ничего, ровным счетом ничего. — «Однако маска соскользнула, хоть всего и на мгновение. Любопытно, что он так хорошо знает все здешние проходы». — А когда здесь жили вы?

Байяз помрачнел и произнес:

— Слишком много вопросов.

Глокта смотрел в его удаляющуюся спину.

«Сульт был не прав. Великий архилектор, оказывается, тоже ошибается. Он недооценил старика, и очень зря. Кто же этот лысый раздражительный фигляр, способный повалить на задницу и выставить идиотом самого могущественного человека Союза?»

Сейчас, когда Глокта стоял здесь, в самой сердцевине этого сверхъестественного места, ответ не казался ему странным.

«Первый из магов».

— Вот оно.

— Что? — спросил Логен.

Проход простирался в обоих направлениях, слегка заворачивая и исчезая в темноте. Стены, сложенные из массивных каменных блоков, с обеих сторон были цельными и не прерывались.

Байяз не ответил. Он мягко проводил руками по поверхности камня, пытаясь что-то найти.

— Да. Это оно. — Байяз вытащил ключ из-за ворота рубашки. — Возможно, вам стоит приготовиться.

— К чему?

Маг сунул ключ в невидимую скважину. Один из блоков стены внезапно исчез — взлетел под потолок с оглушительным грохотом. Логен зашатался, тряся головой. Он увидел, что Луфар нагнулся вперед и прижал ладони к ушам. Коридор загудел от несмолкающего громового эха, повторяющегося раз за разом.

— Ждите здесь, — сказал Байяз, хотя Логен едва слышал его сквозь звон в ушах. — Не трогайте ничего. Никуда не ходите. — Маг шагнул в проем, оставив ключ торчащим в стене.

Логен поглядел ему вслед. В узком проеме мерцал отблеск света и пробивался шелестящий звук, похожий на плеск ручья. Логен ощутил покалывание странного любопытства. Он оглянулся на своих спутников. Может быть, Байяз имел в виду, что стоять на месте должны они? Он нырнул в проем.

…И сощурился, увидев светлую круглую комнату. Потоки лучей заливали ее откуда-то сверху — ослепительный свет, мучительно яркий после полумрака остальных помещений. Изгибающиеся стены сложены из великолепного чисто белого камня; по ним струйками стекала вода, собираясь в круглый бассейн внизу. Воздух, коснувшийся кожи Логена, был прохладным и влажным. Сразу у прохода начинался узкий мостик. Ступеньки вели вверх, к высокой белой колонне, поднимавшейся из воды. Байяз стоял на ее верхушке и смотрел вниз — разглядывал что-то у своих ног.

Логен прокрался наверх и встал за спиной мага, стараясь дышать неглубоко. На вершине колонны возвышался блок белого камня. Прямо в его гладкую твердую середину капала вода — несмолкающее «кап-кап-кап», все время в одно и то же место. А под тонким слоем влаги лежали две вещи. Первая — простой квадратный ящик из темного металла, достаточно большой, чтобы вместить человеческую голову. Другая вещь выглядела куда более странно.

Возможно, это было оружие, нечто вроде секиры. Длинное древко сделано из крошечных металлических трубочек, переплетенных, словно стебли старой лозы. На одном конце рифленая металлическая рукоятка, на другом — плоский кусочек металла, унизанный мелкими дырочками, а от него отходит длинный тонкий крюк. Свет играл на множестве темных поверхностей этой вещи, сверкал в каплях влаги. Что-то странное, прекрасное, зачаровывающее… На рукоятке блестела единственная буква, серебром на темном металле. Логен узнал ее — такая же была на его мече. Знак Канедиаса. Работа мастера Делателя.

— Что это? — спросил он, протягивая руку к странному предмету.

— Не трогай! — вскрикнул Байяз, отталкивая руку Логена. — Разве я не велел тебе ждать снаружи?

Логен неуверенно шагнул назад. Он никогда не видел мага таким встревоженным, но не мог отвести глаз от загадочной металлической штуки, лежавшей на каменной глыбе.

— Это оружие? — снова спросил он.

Байяз медленно выдохнул и ответил:

— Да, и чрезвычайно опасное, мой друг. Оружие, против которого не защитит ни сталь, ни камень, ни магия. Предупреждаю тебя, никогда даже не приближайся к нему. Это очень опасно. «Разделитель», так назвал его Канедиас. С его помощью он убил собственного брата Иувина, моего учителя. Однажды он сказал мне, что оружие имеет два клинка: один здесь, второй на другой стороне.

— И что это значит, черт побери? — пробормотал Логен. Он пока не заметил ни одного клинка, которым можно было бы что-то разрезать.

Байяз пожал плечами:

— Если бы я знал, я был бы мастером Делателем, а не просто первым из магов. — Он поднял ящик, сморщившись от натуги, словно нес огромную тяжесть. — Ты не мог бы мне помочь?

Логен подставил руки и охнул: ящик не мог бы весить больше, будь он целиком отлит из железа.

— Тяжелый, — пропыхтел он.

— Канедиас выковал его очень прочным. Настолько прочным, насколько это вообще возможно. Не для того, чтобы спасти его содержимое от мира… — Байяз наклонился к Логену и тихо закончил: — А для того, чтобы спасти мир от его содержимого.

Логен нахмурился, глядя вниз.

— А что в нем?

— Ничего, — буркнул Байяз. — Пока ничего.

Джезаль пытался вспомнить, есть ли люди, которых он ненавидит сильнее. Бринт? Он всего лишь надутый самодовольный идиот. Горст? Всего лишь противник на фехтовальном поединке. Варуз? Всего лишь старый напыщенный осел.

Нет. В первых строках списка эти трое: заносчивый старик со своей идиотской болтовней и фальшивой таинственностью, здоровенный дикарь с безобразными шрамами и угрожающей мрачной физиономией да снисходительный калека, считающий, будто он знает о жизни все. От их вида, вкупе с затхлым воздухом и вечным сумраком этого кошмарного места, Джезаля опять затошнило. Хуже такой компании было бы только полное одиночество. Джезаль представил себе, что он здесь один, и содрогнулся.

Однако его настроение улучшилось, когда они завернули за угол. Наверху появился маленький квадратик дневного света. Джезаль поспешил туда, обгоняя Глокту. Он уже предвкушал, как снова увидит небо над головой.

Выйдя на воздух, он закрыл глаза от удовольствия. Холодный ветер гладил его по лицу, и Джезаль глотал его, наполняя легкие. Он чувствовал себя так, словно несколько недель просидел во тьме, а теперь его выпустили на волю. Он не спеша пересек широкое открытое пространство, вымощенное твердыми плоскими камнями. Впереди, у высокого парапета, бок о бок стояли Девятипалый и Байяз, а за ними…

Внизу открывался вид на Агрионт. Мозаика белых стен, серых крыш, сверкающих окон, зеленых садиков. Спутники мага находились не на самой вершине Дома Делателя, а лишь на одной из ближайших к земле площадок над воротами, но и это было ужасно высоко. Джезаль узнал ветхое здание Университета, сияющий купол Круга лордов, приземистую громаду Допросного дома. Он различил площадь Маршалов и чашу, образованную деревянными сиденьями посреди окружающих зданий, и даже крошечный желтый мазок фехтовального круга в ее центре. Позади цитадели, за белой стеной и поблескивающим рвом, простирался город — серая масса домов под грязно-серым небом, уходящая вдаль до самого моря.