Сбросив второй конец веревки в колодец, я ухватился за нее и полез вниз. Первое, что меня поразило, это то, что мое чутье и драконье зрение здесь не работали. Раз такие полезные свойства моего организма не работают, то я попытался залезть в мой пространственный карман. Не тут-то было, эта функция тоже не работала. Пришлось вылезти наверх и достать мощный электрический фонарь, который я закрепил на своем ремне. Кроме фонаря, достал и саблю, которую меня научил держать Тарисма, и которая мне досталась от мертвого Гатури. Она также заняла место на моем поясном ремне. Сабля была в ножнах, так что порезаться мне не грозило. Хороший армейский нож, доставшийся мне как табельное оружие, занял свое место на противоположенной стороне от сабли, рядом с фонарем. Все, теперь я экипирован, так что за свою жизнь мне есть чем побороться, кроме того моя ментальная мощь должна остаться при мне, это свойство моего человеческого организма и усиленное драконьей кровью. Сомнений не было, даже то, что это опасно, не останавливало меня, все же драконья сущность требовала острых ощущений. Даже то, что я могу оттуда не выбраться, не останавливало меня. У драконов своя философия для опасных ситуаций. Мысли крутились в голове, а руки и ноги цеплялись за веревку, помогая мне спускаться по веревке все ниже и ниже. В какой-то момент я включил фонарь, все же лезть в полной темноте, в полную неизвестность, не каждому понравиться. Стены колодца были гладкие, как будто их не очень качественно шлифовали. Несколько раз в стене я натыкался на какие-то тонкие горизонтальные ответвления. Отверстия были абсолютно круглые и явно были прокопаны какими-то животными или гадами. Слово "гадами" как-то резануло мой слух, ведь я-то тоже отношусь к виду гадов летающих, ну и пусть, что на Земле таких нет, но вот на Зангрии они есть. Я как-то замечтался, включенный фонарь был выпущен из рук и повис на ремне, светя вниз. Там, подо мной, метрах в двадцати, текло что-то. Это что-то протекало с незначительной скоростью. Это было больше похоже на лаву, которая движется медленно, но неотвратимо, правда, жара никакого не было, воздух был немного сперт и все. Пока я завороженно смотрел вниз, какой-то доброжелатель сверху, перерезал мою веревку. Летать и падать меня научили мои кровные родственники, так что никаких диких криков здесь не прозвучало, но я не отказал себе в удовольствии выматериться от души. Кто же мог подумать, что я пропустил какого-то врага в стенах здания над колодцем, или в тех небольших круглых отверстиях, хотя, дергающаяся веревка могла привлечь внимание какого-нибудь хищника, который принял ее за живое существо. Как бы там ни было, но я летел на дно колодца, на ту самую текущую массу, а моя веревка догоняла меня.
Приземление было не очень мягким, как оказалось, это было какая-то упругая масса, которая текла подо мной. Меня прижало к одной из сторон колодца по направлению движения движущейся массы, и я пытался перевернуться со спины, на живот. Внезапно поверхность массы, текущей подо мной, изменилась. Образовался небольшой карман, в который я свалился, и меня накрыла какая-то конечность, отдаленно напоминающая толи лошадиную ногу, толи гигантскую человеческую руку. Я, как бы оказался под мышкой. Неприятных запахов не было, но сопротивляться я не мог. Вернее, мог, но было бы глупо атаковать то, что я даже не осознавал и остаться непонятно где, без возможности выбраться. У меня не было никаких иллюзий относительно того, что, раз не работают мои драконьи прибамбасы, то вернуться с помощью перемещения я не смогу. Значит, мне нужно попасть в такое место, где мои способности проснуться. Меня сейчас кто-то перемещает куда-то, так что на любом отрезке пути могут возникнуть такие участки, где я смогу попытаться вернуться, но любопытство не позволяло выпасть из такого увлекательного приключения, поэтому я терпеливо ждал, лежа в таком уютном гнездышке. Мои обычные ощущения говорили мне, что мы перемещаемся в горизонтальном направлении, и скорость наша возрастает. Тело, которое меня тащило, не извивалось, как змея, а плавно текло, как будто отталкиваясь от стен пещеры всей своей шкурой или кожей. Я не успел ощутить ее, так как кувыркался на этом теле и касался его через свою одежду, а вот открытой кожей ощутить не удалось. Даже странно, как это я не успел потрогать то, что подо мной, руками? Даже сейчас мне не приходит в голову, что можно сделать такую попытку здесь. Я что, под ментальным контролем?
- Да, мягкокожий, ты под моим контролем. Когда я высосу из тебя твои знания и жизненные силы, то твоя оболочка будет мне не нужна. Ее сожрут паразиты, живущие на моем теле. Симбиоз, ничего с этим не поделаешь, но это управляемый симбиоз, так что тебя сожрут тогда, когда я разрешу.
9.3. Сопротивляюсь.
- Что же вы кровожадные-то такие, как ваш бывший Кровавый бог, которого мне пришлось убить, чтобы освободить захваченных им людей и богов. Ну, а аппарат, высасывающий магические и жизненные силы, закопать поглубже, чтобы его больше не нашли.
- Так это ты убил нашего бога. Сколько тысяч лет мы ждали этого. А Цикл жизни, который ты называешь аппаратом, высасывающим магические и жизненные силы, это наш артефакт, и применяется он совсем не для того, что ты в нем увидел. Я наблюдаю это в твоих мыслях, и мне это очень не нравится. Да, Кровавый бог умудрился переделать его под свои нужды. Нам нужен этот артефакт, без него мы вымираем.
- Ну, если прошло несколько тысяч лет, а вы все еще в недрах этого мира, то не о каком вымирании и речи быть не может.
- Ты слишком мало знаешь о нас мягкокожий. Когда-то мы послужили материалом для создания высших существ вселенной. Древние маги отобрали лучших из нас и стали изменять их тела и внедрять в них новые умения. Моя сущность видела, как многие научились выдыхать пламя, а некоторые, еще и летать! Понимаешь, мягкокожий, летать!
- А, так ты о драконах говоришь. Тогда мы с вашим племенем дальние родственники, потому, что я дракон-оборотень.
- Не может быть! Хотя вот оно проглядывает в твоих воспоминаниях. Да не тужься ты, от нас никто не может закрыться. Среди тех, кто стал драконом, был один, который смог бы прочитать даже мои мысли, а я, на сегодняшний день, самый мощный ментальный крайст.
- Слушай, а как к тебе обращаться? Меня, ты уже, наверное, знаешь, зовут Макс. А тебя?
То, что тащило меня под своей мышкой, расхохоталось, во всяком случае, то, что звучало в моей голове, было очень похоже на смех. Оно удивилось моей наивности и поинтересовалось, для чего оно должно как-то называться? Я, лежа, подбоченился, и постарался объяснить своему собеседнику, что имя или кличка дается для того, чтобы при встрече с несколькими особями можно было обратиться к кому-то конкретному, а не ко всем вместе или наугад, вдруг отвечать станет именно тот, кто тебе нужен для беседы.
Крайст издал какой-то новый звук в моей голове и пояснил, что особи его вида не встречаются друг с другом, во всяком случае, едва они ощутят, что кто-то из их сородичей движется навстречу или пересекающимся курсом, то оба предпримут такой маневр, что их пути разойдутся. Исключение составляют периоды брачных сезонов, когда самец преследует самку по проложенному ей пути, ощущая пахучие метки, оставленные ею. Так он находит кладку яиц и оплодотворяет их. После этого запах меток самки перестает его привлекать, и он обязательно уйдет с проложенного ею хода.
Тогда я поинтересовался, а кто мое транспортное средство, он или она. На что мне ответили, что это сложный вопрос. Сегодня он ощущает себя самцом, а завтра может стать самкой, все зависит от количества еды, температуры почвы и еще многих факторов, которые мне будет сложно понять, так как они лежат за гранью моих восприятий. А имена или клички здесь не подходят. Во-первых, как я предполагаю, будет распространяться идентификатор какой-нибудь особи? По грунту, что ли? Или по воздуху? Так его никто не услышит, слишком большие расстояния между особями одного вида. Ментально могут общаться не все, так что и в этом направлении тупик. Как я понял, им достаточно знать, что подобные тебе, есть. Имеются уникальные запахи каждой особи, но как ты используешь это для обращения к другому своему сородичу? Да, я почесал бы голову в знак того, что ни черта не понимаю в такой зауми, но руки мои были плотно прижаты к туловищу, так что я решил воздержаться от еще большего погружения в дебри их видового сосуществования.
