На подстилке, расстеленной на полу, лежал Моне, чуть слышно поскуливая. В комнате стоял какой-то странный запах.

– Чем здесь так пахнет? – спросил Эндрю.

– Похоже, кто-то усыпил его хлороформом, – ответила Кики, склоняясь над спящим псом. – Он скулит во сне.

– Так, Гейбриел в доме нет, – сказал Эндрю. – Пойду проверю фургон.

Через несколько минут он вернулся и сообщил:

– Ни там, ни в сарае для инструментов её нет. И похоже, ничего не тронуто.

– По-моему, надо заглянуть на конюшню, – сказала Кики, думая о том, что рассказывал доктор Алленби её матери. Она направилась к двери.

– Как Моне? – спросил Эндрю.

– Наверное, оправится, – ответила она. – Дыхание у него глубокое. По-моему, он должен просто выспаться, и действие наркоза пройдет.

Большие ворота конюшни не открывались, поэтому Кики с Эндрю отправились вокруг в поисках боковой двери. Найдя её, они вошли, оставив дверь открытой: внутри царил полумрак, и свет пробивался главным образом сквозь щели в сводчатой крыше над сеновалом.

– Гейбриел! – во весь голос крикнула Кики, направляясь к ближайшему стойлу, аккуратно прикрытому большим куском полиэтилена. Когда она подняла край пленки, взвилась целая туча пыли. Внизу стояло около десятка картин в искусно сделанных рамах, преимущественно пасторалей; некоторые из них размером не уступали музейным экспонатам Галльярда. В следующем стойле хранились портреты, а в третьем – холсты, не вставленные в рамы. На противоположной стене висели полки, заполненные керамикой и мелкой скульптурой. Кики взяла с полки тёмно-синюю чашу с рифленой поверхностью и перевернула её. На дне элегантным рукописным шрифтом были выведены инициалы «Г. Д.». Гейбриел Джанссен. Но где же она?

Глаза Кики затуманились. Она вернулась к двери и вышла на солнце.

– Эндрю, – сказала она, когда они возвращались по дорожке к дому, – они же не станут убивать её, пока не заполучат ценности из Галльярдского музея, как ты думаешь?

– Им нет никакого смысла делать это, – ответил он. – Может, нам следует просто позвонить в полицию и рассказать о том, что происходит?

– Но тогда они арестуют Гейбриел! – возразила Кики. – Должен же быть какой-нибудь другой выход из положения! Я что-нибудь придумаю! И к тому же мы не можем рассказать им, что происходит, потому что наверняка мы ничего не знаем. Если мы обвиним ван Кайзера в её похищении, а потом обнаружим, что она действительно улетела в Пенсильванию, а Моне просто-напросто проглотил лекарство, которое ему дал ветеринар…

Она снова заглянула в комнату к спящему псу, а Эндрю наполнил водой его блюдце, после чего они сели на велосипеды и тронулись в обратный путь.

– У него осталось много еды, – сказал Эндрю. – Наверное, если бы меня подстрелили и усыпили хлороформом в течение трех последних дней, я бы тоже не очень хотел есть. Такие передряги здорово притупляют аппетит.

Они почти не разговаривали во время долгой поездки обратно, но квартала за четыре до своего дома Кики вдруг нажала на тормоза и остановилась.

– Знаешь что? – возбужденно воскликнула она. – Ведь Габриель и сама теперь не знает, где находятся музейные экспонаты! Она не сможет сказать ван Кайзеру, где их найти, не ради спасения собственной жизни! Это же мы их спрятали, после того как перетащили их из сарая для инструментов. Ты ей что-нибудь говорил об этом?

Эндрю покачал головой.

– У меня не было возможности. Там был доктор Локер. И все мы ужасно переволновались из-за Моне. Мне даже в голову не пришло сказать ей. – Он улыбнулся Кики и откинул волосы со лба. – Вообще-то, доктор ван Кайзер, – заговорил он неестественным голосом, – вы найдете королевские регалии в мешке с собачьим кормом, вазу династии Минь – в бельевой корзине, а…

– Едем! – крикнула Кики. Когда они подкатили к дому, она бросилась внутрь и схватила телефонную книгу.

– Ван Кайзер… ван Кайзер, – бормотала она себе под нос. С недовольной гримасой она захлопнула книгу. – Не значится, – сказала она.

– Попробуй узнать в справочной, – предложил Эндрю. – Может быть, телефон в его доме на берегу озера поставлен недавно.

Однако телефонистка справочной тоже не нашла его номера в обновленном списке абонентов.

– Сегодня утром он звонил Елене из своего дома на озере, – сказала Кики. – Значит, телефон у него там есть. Что ж, придется нам, пожалуй, нанести визит нашей хорошей приятельнице. У неё-то должен быть его номер.

– Ты с ума сошла? Ничего ты от неё, кроме головной боли, не получишь, – возразил Эндрю.

– Наверное, ты прав. Мне придется придумать какой-нибудь творческий способ получения нужной информации.

– Вроде китайской пытки водой?

– Нет, – с улыбкой ответила Кики. – Что-нибудь поизобретательней.

Пока они добирались до музея на автобусе, Кики и Эндрю во всех подробностях разработали план действий, сойдя с автобуса, они вошли внутрь порознь, словно не были знакомы друг с другом. Кики как бы замешкалась у мраморной лестницы в круглом холле, а Эндрю приблизился к столику дежурного администратора.

– Я хотел бы видеть Елену Морган, – сказал он.

– Елену Морган, – повторила администратор, заглядывая в список.

– Это стажер, она работает в кабинете хранителя.

– А, да. Вот её фамилия. Трудно упомнить имена всех сотрудников музея. Ведь я дежурю тут только два раза в месяц. Понимаете, все мы добровольцы, работаем бесплатно. Благодаря этому сокращаются расходы. – Она набрала номер и подождала ответа.

– Мисс Морган, – сказала она в трубку, – тут внизу вас спрашивает один джентльмен. Отправить его к вам?

Кики увидела, как Эндрю энергично затряс головой и устремил на дежурную выразительный взгляд.

Та подняла глаза и прикрыла микрофон рукой.

– Э-э… мы с ней уже условились, – проговорил он шепотом – достаточно, впрочем, громким, чтобы его услышала Кики. – Мы с ней встретимся в кафе.

Женщина отняла руку от микрофона и спросила:

– Простите, мисс Морган, что вы сказали?.. Понятно. – Она снова подняла глаза. – Как вас зовут, молодой человек?

– М-м, Трои. – Кики заметила, как у него краснеет шея.

Администратор повторила в трубку это имя и добавила:

– Он хотел бы встретиться с вами в кафе. – Она повесила трубку и сказала: – Сейчас она спустится. – Но я не уверена, обслуживают ли ещё в кафе. Музей скоро закрывается. – Она отвернулась, чтобы ответить на телефонный звонок.

Кики показала Эндрю поднятые вверх большие пальцы в знак одобрения и бросилась вверх по лестнице, а Эндрю тем временем быстро прошел из круглого холла в конец коридора и спустился по лестнице вниз, в подвал.

Взбежав на третий этаж, Кики взглянула на световое табло над лифтом. Кабина лифта находилась сейчас на втором этаже и продолжала спускаться. К этому моменту Эндрю должен надежно укрыться от посторонних взглядов в реставрационной мастерской. Кики надеялась, что ей повезет, и Елена, бросившись встречать Троя, второпях оставит дверь кабинета хранителя музея незапертой. Она осторожно прошла коридором и взялась за ручку двери. Ручка легко повернулась. Закрыв за собой дверь, она направилась прямо к письменному столу и уселась в большое кожаное вращающееся кресло ван Кайзера.

В первом ящике, который она выдвинула, была картотека адресов на круглой вращающейся подставке. Она повернула круг до буквы «В»: Вабиль, Вакка, Вассье. Ван Кайзера не было. Повернула круг до буквы «К» – не было и просто Кайзера. «А стал ли бы он вообще держать в картотеке свой собственный телефонный номер? – мысленно спросила себя Кики. – Проверить, что ли, начальную букву его имени?» Она проверила карточки на «Л»: Лансден, Ларри, Лиллиан, Лол-брехт. Людвига не было.

«Попробуй под названием места!» Оленье озеро. Есть «Заправочная станция на Оленьем озере». Тепло! Сердце её забилось. Она ещё раз перебрала карточки на букву «О». Под «Оленьим озером» больше ничего не значилось. «Может быть, посмотреть «Дом на Оленьем озере»?» Вот буква «Д». Дауэрти, Дреслер. Нет, опять неудача.