– Подойди сюда, Коллир, – сказала она. Кики соскользнула с табуретки, радуясь возможности оторваться от чтения.

Пользуясь длинной тонкой кистью как указкой, Гейбриел показала ей царапинку на картине.

– Это мы с тобой должны исправить, – объявила она и поднесла к свету стеклянную палитру.

– Какой цвет ты бы выбрала? – спросила она Кики.

Кики долго рассматривала ярко освещенные мазки синей краски. Поначалу все они показались ей одинаковыми, но чем больше она вглядывалась в них, тем лучше её глаза различали разницу в оттенках. Она посмотрела на картину и снова на палитру, сличая цвет на картине вокруг царапины с цветом мазков.

– По-моему, вон тот, – ответила Кики, показывая.

– У тебя хороший глаз, – отметила Гейбриел, одобрительно кивнув. – Это почти верный выбор. Я возьму вот этот. – Она указала на мазок рядом с тем, что выбрала Кики. – В нем чуть больше красного. – Гейбриел осторожно положила краску на царапинку и несколькими ловкими взмахами кисти закрасила поврежденное место.

– Идеально, Гейбри… миссис Джанссен! – воскликнула Кики. – Я даже не смогу отыскать, где тут была царапина!

Гейбриел улыбнулась ей.

– Пора нам сделать маленький перерыв и пойти выпить кофе, – сказала она, опуская кисть в банку со скипидаром. – Я тебя угощаю. Кафе у нас на первом этаже.

Гейбриел заперла мастерскую и первой направилась вверх по лестнице, через круглый холл и один из выставочных залов в кафе, которое в действительности представляло собой закусочную, помещавшуюся частично внутри здания, а частично на открытом воздухе – на узкой веранде с коваными железными столиками и стульями.

– Погода ещё прохладная, но приятная, – сказала Гейбриел. – Пойдем на веранду.

Она взяла кофе себе и содовую Кики и отнесла поднос наружу. Когда они проходили через почти пустой зал кафе, Кики заметила за столиком у стены Елену с доктором ван Кайзером. Оба они сделали вид, что не заметили проходивших, хотя Кики была уверена, что Елена подняла глаза, когда они вошли.

После того как они немного поболтали о том о сем, Гейбриел сообщила:

– Сегодня во второй половине дня мы осмотрим египетское собрание, дивное и таинственное. Что ты знаешь, Кики, об остатках материальной культуры Древнего Египта? – Сначала Кики была поражена, услышав, как Гейбриел называет её по имени, и почувствовала облегчение от того, что вне стен мастерской отношения между наставницей и ученицей становятся не столь официальными.

– Не так уж много, – ответила Кики. – На уроке истории нам показывали видеофильм о фараоне Тутанхамоне, снятый, когда выставку сокровищ из его гробницы показывали в Соединенных Штатах, и это все.

– Начало хорошее, – сказала Гейбриел. – Здесь, конечно, нет такого великолепия, но экспозиция у нас вполне солидная. А как любительница кошек, ты обнаружишь, что у тебя много общего с древними египтянами! – Она отодвинула свой стул от стола и встала. – Пора за работу, – заметила она.

После перерыва время для Кики потянулось медленно: весь остаток утра она продолжала читать, а Гейбриел очищала бронзовую статуэтку. В предвкушении экскурсии по египетским залам музея Кики полистала журналы, рассчитывая найти что-нибудь по истории Египта, но её поиски не увенчались успехом.

В полдень Гейбриел достала из-под верстака большой бумажный пакет с ручками и объявила перерыв на ленч.

– Ты захватила с собой поесть? – спросила она.

– Да, – ответила Кики. – Сандвич и яблоко.

– Хорошо, – сказала Гейбриел. – Мы можем снова подняться в кафе, взять там какое-нибудь питье и поесть на веранде. Сегодня там не будет много народу. Ведь по понедельникам музей обычно закрыт – мы работаем по понедельникам только во время школьных каникул.

Когда они вошли в кафе, Кики заметила Елену и доктора ван Кайзера, которые ели за тем же столиком, где она видела их раньше.

– Ты её знаешь? – спросила Гейбриел, кивнув головой в сторону Елены.

– Да, – ответила Кики. – Она из моей школы.

– Но ты её не любишь, – сказала Гейбриел скорее утвердительно, чем вопросительно.

– Да, не очень, – призналась Кики. – Она тоже стажируется на этой неделе. У доктора ван Кайзера. У неё мать член попечительского совета. Вообще-то это она должна была брать интервью у доктора ван Кайзера для школьной газеты на той неделе.

– Её мать – ярко накрашенная женщина с черными бровями и лиловыми веками? – спросила Гейбриел, вынимая из сумки еду.

Кики невольно улыбнулась. Это было довольно точное описание внешности миссис Морган.

– Она самая.

– Вот, – сказала Гейбриел. – Мы поделимся. – Она подвинула в сторону Кики куриную ножку. – У меня две. И полно овощей. – Она открыла пластиковый пакет, полный нарезанных овощей – сельдерея и морковки, цветной капусты и помидоров, предлагая Кики угощаться. – Не таких, правда, вкусных, как мои собственные, – добавила она. – Будущим летом я выращу отличные овощи.

– У вас есть огород? – поинтересовалась Кики, предлагая Гейбриел половину своего сандвича с сыром.

– Спасибо, – поблагодарила Гейбриел. – Огород? У меня целая ферма! – продолжала она со смехом. – Большую её часть я сдаю в аренду фермеру, но оставляю себе достаточно земли, чтобы выращивать овощи. Я люблю возиться в земле, ухаживать за растениями. Приезжай ко мне в гости, Кики! Я подвезу тебя в своем фургоне как-нибудь вечером после работы.

– С удовольствием, – сказала Кики.

На обратном пути в реставрационную мастерскую Гейбриел сначала поднялась в один из выставочных залов на третьем этаже.

– Я должна взглянуть на одну вещь, – пояснила она Кики. Подойдя к полкам у стены, закрытым стеклянной панелью, Гейбриел вставила ключ в замок и отодвинула панель. Полки были уставлены белыми фарфоровыми вещицами с китайскими значками и нефритовыми статуэтками. Надпись на медной табличке гласила: «Династия Юань. 1279-1368 гг.». Гейбриел сняла с полки изящно закругленную чашу и стала осторожно её осматривать. Повернув её к свету, она начала ощупывать пальцами выгнутые бока, ободок, основание.

Пока Гейбриел осматривала чашу, Кики отошла к застекленной витрине, где были выставлены бронзовый Будда шестого века и страшный бронзовый бегемот с драгоценными камнями – изумрудами, как пояснялось в лежащей рядом карточке, – на месте глаз.

– Коллир! – резким голосом позвала Гейбриел, и Кики поспешила к ней. – Возьми это! – скомандовала наставница, сунув в руки Кики фарфоровую чашу.

Кики боязливо взяла обеими руками ценный музейный экспонат и вопросительно посмотрела на Гейбриел, ожидая дальнейших указаний.

– Ну как, ознакомилась?

– Угу…

Гейбриел забрала у неё чашу и поставила обратно на полку. Взяв стоявшую рядом тонкую, изящную фарфоровую вазу, она вручила её Кики, которая догадалась, что её подвергли какому-то испытанию, но не вполне понимала, что от неё требуется.

– Между ними есть разница! В чем эта разница? Кики поглядела на невысокую чашу на полке и вновь перевела взгляд на вазу у себя в руках.

– Нет, нет! Не смотри на них! Осязай! Кики опустила глаза и ощупала вазу.

– Так в чем разница? – нетерпеливо повторила Гейбриел. Кики пожала плечами.

– Вот эта – холодная на ощупь, – неуверенно предположила она.

Гейбриел просияла.

– Верно! – воскликнула она, забрала у Кики вазу, поставила её на место и заперла витрину. – Пойдем, – сказала она. – Ещё немного почитаешь, а в четыре мы с тобой посетим долину Нила.

Кики уже начала с сожалением думать, что она поспешила, выпросив стажировку. Ведь если доктор ван Кайзер мошенник, у неё явно не будет никакой возможности разоблачить его, просиживая все время в реставрационной лаборатории и читая пыльные научные журналы.

Гейбриел отперла дверь лаборатории и включила свет. Кики уселась на свою табуретку у дальнего конца верстака и раскрыла журнал, посвященный скульптуре. Её утешало лишь сознание того, что попозже сегодня они совершат экскурсию по египетской экспозиции.