Стоящий перед усталым стариком стражник скорей всего ни разу не вступал в настоящий бой. Каждый день одно и то же: повседневная рутина, гарнизонная служба, ленивое и небрежное муштрование подопечных стражников. Именно поэтому поначалу и удивился седой чужак, прибывший в городишко ни свет ни заря, отсутствию настороженности и опаски. Только полностью лишенный интуиции и инстинкта самосохранения человек мог вести себя столь беспечно перед весьма и весьма странными путешественниками, требующими открыть врата, ведущие в Дикие Земли.

Отец Флатис был настолько поражен, что на несколько мгновений потерял нить разговора.

По пути сюда им много раз встречались люди. Повстречался даже торговый обоз гномов, спешащих по своим делам. И все, как один, предпочитали коротко кивнуть возглавляющему отряд суровому старику и сразу же отвести глаза в сторону. Ибо пронзительно синие глаза одетого в неприметную дорожную одежду старика буквально излучали силу. И опасность. Подобное выражение можно увидеть у преследуемого охотниками, еще не загнанного, но давно уже разъяренного хищного зверя, вынужденного супротив своей натуры убегать.

Этот же самоуверенный начальник стражи не замечал ничего. Ни печати мрачности на лицах прибывших издалека людей, ни властного и нетерпеливого взгляда старика…

Зато на этот обратил внимание другой. Стоящий у самой привратной башни стражник в летах был куда более проницателен. И поэтому тихо подозвал к себе двух сотоварищей и что-то прошептал. После чего с абсолютно спокойным видом приставил служебную алебарду к стене, повесил на толстый стенной крюк свой щит, после чего неспешно шагнул в сторону и потянул руки к массивному арбалету, висящему рядышком. Потянул, да и замер, словно соляной столб, так и не завершив движения. Застывший в нелепой позе старый служака в течение нескольких томительных секунд внимательно изучал внезапно затлевшую тетиву на арбалете и появившиеся горячие искорки на деревянной основе, после чего подчеркнуто осторожно выпрямился и, держа руки на виду, медленно присел на деревянную лавочку. И только затем позволил себе аккуратно вытереть выступивший на лбу обильный пот. Ибо служака понимал, что вот прямо сейчас он едва-едва разошелся со старухой смертью, уже нависшей над его плечами. Арбалеты сами собой не загораются. Тетивы сами собой не пережигаются. Магия…

Спустя минуту на ту же лавочку опустились еще два стражника. Опустились и замерли, словно воробушки, сверля взглядами утоптанную землю. В пяти шагах от них на стенных крюках висело два едва заметно дымящихся арбалета с бессильно покачивающимися обрывками пережженной тетивы. Все три стражника, весь наличный привратный состав, быстро прониклись происходящим и больше не трепыхались, ненавидящими взглядами сверля спину по-прежнему ничего не замечающегося начальника стражи.

Принявший верное решение служака сипло откашлялся и тихонько молвил:

- Да пусть бы следовали своей дорогой… чего задерживать добрых людей беспричинно.

- Ты мне поговори! – выпятив челюсть, неспешно и важно обернулся напыжившийся начальник.

Хотел было добавить еще пару ласковых, но осекся и удивленно уставился на трех своих подчиненных, скромно сидящих рядком на узкой скамейке. Его нос дернулся, впитывая незнамо откуда появившийся в воздухе запах горелого, взгляд перетек в сторону и остановился на дымящихся арбалетах.

Он еще толком ничего не понял, но впервые почувствовал давно уже витающее в воздухе напряжение. Словно желая поторопить тугодума стража с принятием решения, толстенный деревянный засов, запирающий врата, задымился, покрывающий его снег с тихим шипением растаял.

Именно в этот момент, глядя на дымящийся засов, тугодум вспомнил леденящую кровь историю, произошедшую где-то с год тому назад. Тогда в далеком отсюда пограничном поселении внезапно сошел с ума начальник ночной стражи. Который спервоначала в одиночку умудрился снять с упоров неимоверно тяжелый засов, а затем удалился в сторожевую башню и там освежевал сам себя… И в ту ночь, когда все и произошло, точно так какой-то отряд требовал открыть врата… и возглавлял его старик с неприятным лицом и пронзительным смехом. Неужто… В истории той, правда, о магии огня ничего не говорилось.

- Снять засов! – хрипло выдавил стражник. – Открыть врата и выпустить добрых путников! А я… мне надо отойти…

- Ты уж погоди, добрый страж, – без улыбки произнес седой старик. – Проводи нас в путь-дорожку. Да ворота за нами следом затворить не забудь.

- К-конечно! Непременно! Поживее открывайте!

Поторапливать стражников не пришлось. Засов тяжко застонал и упал на землю, одна створка врат качнулась и медленно принялась отворяться. Стражники старались изо всех сил, понимая, что в нескольких шагах от них стоит сама смерть, принявшая облик старого и усталого человека с пронзительным взором синих глаз, под чьей лошадью по непонятной причине таял снег. А если в отряде есть еще один маг? Или два? А может, они все поголовно маги?

Закутанных в плащи спутников отца Флатиса обуревали совсем другие мысли, совсем другие переживания.

- Создатель, спаси и сохрани! – хрипло прошептал один из всадников, осеняя себя священным знаком и неотрывно глядя на заснеженные просторы по ту сторону ворот.

- Тронулись! – жестко скомандовал старик, бросив последний взгляд на потерявшего весь гонор начальника стражи.

Конь под ним тяжело вздохнул, переступил копытами по теплой сухой земле и неохотно двинулся вперед, ступая на снег.

Позади него осталось пятно внезапно нагревшейся и высохшей земли, от которой поднималось дрожащее марево тепла. Отбежавшие от ворот стражники оторопело смотрели на валяющийся в снегу засов. На его деревянном боку медленно проявлялась глубоко выжженная надпись, коротко обещавшая: «Выстрелит кто вслед – испепелю!»

- Стрелять никто не будет, – заверил старый служака отца Флатиса, когда тот поравнялся с ним.

- Да благословит тебя Создатель за доброту, – без тени насмешки кивнул старик. – Пребудьте с миром.

Рука священника коротко качнулась в благословляющем жесте.

- Не ведаю, зачем идете в поганые земли… но два дня тому назад ушел в ту сторону малый обоз переселенцев. Пять с лихвой десятков невинных душ сосланных, отправленных на поселение. Пропадут ни за что людишки, на прокорм шурдам проклятым пойдут. Ежели встретите их ненароком… не дайте им сгинуть. Среди них и детишки имелись. Мал мала меньше.

- Я понял тебя, добрый человек, – вновь кивнул отец Флатис. – Куда направились несчастные?

- Прямиком в ту сторону, – палец стражника указал направление. – Думается мне, несколько дней так и пойдут. Говорят, там когда-то старый тракт был.

- Хорошо.

Пришпоренная лошадь перешла на быстрый шаг. Несколько минут, и весь отряд оказался по ту сторону мрачной Пограничной Стены, быстро удаляясь.

- Кто разрешил? Кто? – запоздалый крик взвился над оставленным позади пограничным поселением.

К закрывающимся воротам спешил совсем молодой еще священник, придерживая полы белого церковного одеяния.

- Кто разрешил?!

- Огненные маги редко спрашивают разрешения, святой отец, – криво усмехнулся все тот же старый служака, бросая взгляд на засов, украшенный памятной надписью.

- Маг?!

- По крайней мере один из них.

- Как выглядел?!

- Седой уж совсем. Старик. Взгляд ясный, глаза синие, как летнее небо. Что ни слово, поминал Создателя. И… эй, святой отец!

Молодой священник уже не слышал. Смешно переваливаясь и путаясь в полах просторного одеяния, он спешил обратно, к виднеющемуся поодаль шпилю церкви.

- Ох, и взгреют же нас, – вздохнул один из стражников.

- Лучше они, чем тот старик. Уж поверь мне, сынок. Не знаю, кто это был, но не хотел бы я с ним схватиться. Как только в глаза ему заглянул, так и понял – старик тот мно-о-ого людишек порешил.

- А все одно месячного оклада как пить дать лишат. И что на стол хозяйкам положим? Кукиш?

- А хоть и кукиш! – отрезал более старый стражник. – Все лучше, чем самому на том столе лежать на гробовой доске! И то не целиком! Пара обгорелых костей и горстка пепла – вот и все, что осталось бы от нас, вздумай мы перечить ему. Ох, и желторотый же ты! Порой не о деньгах думать надо, а о том, как жизнь сохранить! Учить вас еще и учить… эх…