— Кто ты, отрок?

— Мое имя Орландо, наставник.

— Из какого ты рода, Орландо?

— Я наследник благородного дома Седрика Смелого, наставник.

— Какому богу ты служишь?

— Я служитель Хейра Пламенноокого, наставник.

— Ведомо ль тебе предназначение твое?

— Вернуть в мир изгнанного бога…

Затверженные ответы срывались с губ без запинки. Привычный ритуал вызывал почти раздражение. Пустые слова!.. Раз за разом старик заставляет его твердить одно и то же. Словно что-то непоправимое случится, если в день посвящения наследник Западного Дома ошибется хоть в единой букве!

Даже мысль о всех бесчисленных предках, что, достигнув возраста мужчины, повторяли до него этот древний обряд, не вызывала у мальчика трепета. Да и что может заставить дрогнуть сердце отрока в тринадцать лет, когда он грезит лишь победами на поле брани и любовном ложе! Уж, по крайней мере, не замшелые легенды и россказни об усопших богах.

Легенды… При одной мысли о полутора тысячах стихов «Песни о Четырех», которую ему пришлось заучить наизусть перед церемонией, мальчика пробирала дрожь. И надо признать, крепкая рука не скупящегося на подзатыльники Вегура, его наставника, помогла здесь куда больше, чем все назидания жрецов. Зато теперь Орландо, хоть среди ночи его разбуди, с любого места мог отбарабанить бесконечную историю борьбы Хейра, Друззы, Фригги и Тунора, четырех духов стихий, издревле соперничавших за власть на земле.

"В начале времен Властитель Ветров Тунор Небесный сочетался браком с Друззой Среброволосой, Хозяйкой Тверди. Пенорожденная Фригга, Несущая Воду, наречена была супругою Хейра Пламенноокого, Кующего Молнии. Но возжелал Тунор Небесный Фриггу Белопенную и поведал Фригге о страсти своей. Трижды преклонял он колени перед насмешницей, и трижды тушила она хладностью своей пламень, его снедающий. И семь раз преклонял он колена сызнова, и семь раз ускользала струйкой водяной прелестница. И тринадцать капищ сотворил он ей, и тринадцать ристалищ посвятил он ей, и тринадцать рубищ уготовил он ей.

Выл стылый Норд Северный — но не любила она… Нес зной Зюйд Южный — но не любила она… Ткал вуаль Ост Восточный — но не любила она… А унес страсть Вест Западный — и покорилась она…

И соединились на ложе порока Вода и Воздух. И имя сему было — Блуд.

И праведен был гнев Хейра Горны Возжигающего. И обратил он пламя праведное на вотчину Тунора Легковейного. И раскален был воздух добела, и почернели облака, и треснул от жара Свод Небесный. И взмолился Тунор Неправедный, и пришла блудница на помощь своему греховному пастырю, и разверзлись хляби небесные, и сто дней и ночей истекал водой Купол Над Миром.

Еще пуще разгневался Хейр Бронзоволикий, и поклялся он отомстить надругавшимся над очагом его…

И снизошел он на землю, к верным аколитам своим, и выковал в потайной кузнице два талисмана: Меч и Амулет. И наречен был Меч — Асквиоль, и наречен был Амулет — Ариан, и была заложена в них тайная смертоносная Власть Пламени. И должен был Асквиоль принести погибель Тунору Быстролетному, а Ариан — изменнице Фригге Полноводной, но лишь когда те обретут сущность земную в телах людских.

Но проведала о том Друзза Опустошенная, покинутая и униженная, отринутая и поверженная. Сперва предложила она Хейру Всепожирающему союз, семенем страсти скрепленный. Трижды алкала она стать наперсницей Того, Кто Несет Огнь Во Взоре, и трижды отверг он любовь Нивы Благословляющей, и породил в сердце Матери Тверди страсть. И было имя той страсти Отмщение. И поклялась она на хрустале, на малахите, на песке, на горе, на глине, на сланце, на яхонте и льде, что Будет Сделано…

Беззвездной и безлунной ночью, наслав на Хейра Мерцающего чары сонные, пришла она к аколитам его и, заплатив бесстыдством своим за сокровище, обрела Асквиоль. А потом пришла она сызнова и, заплатив бесстыдством своим за сокровище, обрела Ариан. Но не успела скрыться чаровница с добычей своей, ибо очнулся от дремы Хейр Обжигающий и рек: «Трепещи!» И скакал он на Медведе Черном, имя которого Ночь, но не настиг. И скакал он на Коне Медногривом, имя которому Утро, но не настиг. И скакал он на Саламандре Огненной, имя которой Отчаяние, и была она без изъяна.

И настиг.

Настиг.

Настиг!

И покарал.

Покарал, обратив ее в Древо Древнее и вознамерившись испепелить сие Древо.

И воззвала тогда Друзза Опаленная к супругу своему неверному, Тунору Взыскующему. И услышал ее клич Тунор Неистовый, протрубил в рог заоблачный, и пробудились в небесных пещерах Псы Разрушения — Вихрь, Шквал и Смерч.

И дрогнул Хейр, Страха Не Ведающий, ибо бессильно пламя первородное пред стихией воздушной, неукротимой и необузданной…

Сорок дней бушевали стихии. Сорок дней горела земля. Сорок дней ветры задували пламя. Но никто не мог взять верх. И тогда вступила в битву Фригга Злокозненная…

И дрогнул Хейр, Страха Не Ведающий, ибо бессильно пламя первородное пред стихией воздушной, неукротимой и необузданной… Но еще более бессильно Пламя Первородное пред Влагой Всепоглощающей.

И стали вершить суд свой над Поверженным Блудница, Стыда Не Знающая, и Прелюбодей, Спелой Плоти Алкающий.

И минуло сто лет…

И минуло трижды сто лет…

И минуло трижды по трижды сто лет…

Но не хватило сил им уничтожить Хейра Пламенноокого, ибо неистребимо до конца Пламя Первородное. И наложили они заклятье ужасное, заковав Душу Огнедышащую в талисман магический, и сокрыли тот талисман в глубокой пещере, в самом дальнем уголке Альбы, страны, что на краю Мира.

И возрадовались они, ибо не осталось, по их разумению, ни следа, ни памяти о мятежном боге.

Но ждали своего часа смертоносный Асквиоль и прекрасный Ариан… "

Мальчик перевел дух. Помимо воли, напевный речитатив этих старых преданий зачаровывал воображение, тревожил и не давала покоя. И, как ни храбрился Орландо, он вынужден был признать, что предстоящая завтра церемония внушает немалые опасения.

Конечно, за право взять в руки настоящее боевое оружие и срезать ненавистную детскую прядку он готов был заплатить любую цену… но в душе не мог малодушно не позавидовать сверстникам-приятелям и младшим братьям, для коих обряд взросления не принесет столь мучительных испытаний. Однако положение Наследника обязывало…

Ибо он был не просто наследником королевства, не просто первым среди нобилей этого края. Орландо Западному надлежало со временем сменить отца на посту Пурпурноликого, как издревле именовали верховного жреца запрещенной веры огнепоклонников. И, как в свое время отцу его, деду и прадеду, дать обет и посвятить всю жизнь свою тому, чтобы вернуть в мир пламенноокого Хейра…

В одиночестве шагая по пустынному коридору, скупо освещенному смоляными факелами, вставленными в скобы на каменной стене, мальчик подумал о том, какой недоброй усмешкой проводил его в путь отец. Седрик Смелый, жесткий, фанатичный, подверженный частым приступам беспричинной ярости, не внушал сыну ничего, кроме страха. Всеми силами в обычные дни Орландо старался лишний раз не попадаться на глаза отцу — да и тот не слишком интересовался успехами своих детей, посвящая жизнь молитвам и фехтованию.