— Глупости.

Джонс небрежно махнул рукой:

— Тогда я вам что-то скажу. Мы собираемся освободить Габена в ближайшие несколько дней.

Я уставился на него:

— Это после двух покушений на его жизнь?

— А почему нет? Раз он на свободе, значит, ясно, что он уже все рассказал.

— У нас до сих пор нет никаких сведений о проекте Белтова, или ООНА-3, — сказал я.

— Почему вы так думаете? Мне казалось, что уж при вашем-то опыте вы должны понимать, как хорошо осведомлена наша организация. У нас есть свои люди среди правительственных работников, точно так же, как их парни внедрены у нас.

— Вы осудили его на смерть, приятель?

— Мы так не думаем.

— Черта с два вы не думаете! — усмехнулся я в ответ. — Что вы хотите от меня?

Рэндольф наклонился вперед, его рот оскалился так, что видны были десны.

— Четверо убитых — и ты в этом замешан.

— Ты знаешь обстоятельства дела. Их тебе объяснил полковник.

— Дело в том, Мэнн, что ты ввязался в дела коммунистов и затронул вещи, которые тебя не касаются. У тебя есть кое-какая информация, которой нет у нас и которую мы хотели бы получить.

Я кивнул, продолжая улыбаться:

— Напомни мне еще раз об осведомленности вашей организации.

— Ты убедишься в ней, когда твоя невеста угодит в тюрьму.

Я тоже хорошо умею играть в игру с недомолвками и поэтому спросил:

— Вам нужен Спаад Хело, верно?

Снова последовал молчаливый обмен взглядами. Только Чарли Корбинет слегка кивнул одобрительно.

— Что тебе известно, Мэнн? — спросил Рэндольф.

— Он в нашей стране.

— Мы это знаем. Он привез с собой парней. Убийц. Мы хотим проникнуть в их подполье и взять всех.

— И вы полагаете, у меня есть то, что приведет вас туда? Вы хотите пропустить мой мозг через компьютер и получить нужный вам ответ?

Рэндольф и остальные промолчали.

— Если бы было время, то я бы вам позволил. Это недешево бы мне обошлось, но я не стал бы колебаться. С вашим оснащением и численностью вы, может, и докопались бы до чего-нибудь, но, как я уже сказал, сейчас не осталось времени.

Губы Рэндольфа наконец сложились в пренебрежительную усмешку.

— Но зато много времени в запасе у твоей невесты. Может быть, лет десять или больше. Сиди себе за ре-щеткой и думай.

Он поймал меня, я это знал, но мне не хотелось так просто сдаваться. Я рылся в памяти, стараясь найти подходящий к случаю ответ. Переводил взгляд с одного на другого, зная, что играл и продолжаю играть в опасную игру. Все, что у меня было, — одно-единственное название, которое Вирджил Адамс упоминал при мне в первый день, и я выложил его:

— Если вы отпустите Рондину, может быть, я буду пай-мальчиком и брошу так называемый проект Валчека вам на колени.

Я сам не ожидал, что это сработает так здорово и мои слова вызовут ужас. Лицо Рэндольфа на секунду стало похожим на трагическую маску. Не мог я предвидеть и реакцию тех двоих, чьи глаза, как колючки, сразу впились в мое лицо. Только на лице у полковника осталось обычное выражение снисходительности, но в его глазах я увидел тот же ужас и одобрение одновременно.

Может быть, на этот раз ты зашел слишком далеко, Тайгер, заигрался, а в нашем деле это самое страшное. Теперь придется расхлебывать заварившуюся кашу. Ты бросил в них бомбу.

Но дело было сделано, и пришлось играть дальше.

— Вы оставляете Рондину в покое и освобождаете из-под стражи сегодня же вечером, слышите? Затем, может быть, мы устроим еще одну беседу.

Я нажал на кнопку. Стена задвинулась. Потом послушал, как они подбирали с пола оружие, и вышел через запасной выход, прошел по аллее до своей машины и спокойно вставил в замок ключ зажигания.

Раньше чем через четверть часа они оттуда не выйдут. Скрытый замок в дверях не откроется раньше этого времени, и бесполезно отбивать плечи, стараясь высадить дверь.

Но полковник им скажет. Мы пользовались этим много лет назад.