— А-а, — офицер грустно оглядел свои владения и вздохнул. — Завтра Лексий вам передаст всю информацию.
И он поспешил вернуться в дом. Кажется, денежная тема была офицеру неприятна.
Поле боя осталось за Вирой, что подняло ей настроение на весь день. И даже сплетница Мила за ужином не смогла ей его испортить.
В этот вечер на озеро Вира отправилась раньше обычного, еще до заката. Поэтому после стандартных банных процедур, девушка осталась на берегу, любуясь природой, а не поспешила спать. Когда из кустов донеслось:
— Эх, а ты уже здесь!
Вира подпрыгнула от неожиданности. Из странных, сюрреалистичных мечт ее грубо вернули в суровую реальность.
Из кустов вылез здоровенный детина в красной рубахе. Он остановился перед вскочившей девушкой, разведя руки чуть в стороны, словно говорил: ну разве я не хорош?
— Че, пойдем?
Вира отступила назад.
— Куда?
— Да куды хошь. Но лучше на сеновал или в конюшню, там удобнее.
Коленки задрожали.
— Это зачем?
Дурацкий вопрос, но на ум ничего другого не пришло.
— Так миловаться! Ты девка ладная, хоть и тоща до ужаса, и я парень видный, вон, — он потряс ручищами, — кузнец! Обниму, дышать тяжко станет.
"Девка ладная" стала пятиться активнее. Только не хватало, чтоб он ей ребра переломал! В голову пришла мысль, что такой сверху ляжет, раздавит. Виру затошнило. Запах немытого тела, пота и кваса действовал похлеще любого рвотного средства.
— Чего сторонишься-то? — обиделся кузнец. — Я парень-огонь, каждая на селе скажет, да и тебе не впервой.
— Не впервой???
— Так, тяжела же, все знают. Хороша, значит, раз так быстро ребеночек получился…
Первым желанием, когда Вира отошла от шока, было утопиться, благо озеро вот оно в десяти шагах. Вторым — вырвать Миле поганый язык. Потом девушка узрела приближающегося к ней детину и, подобрав юбки, с визгом бросилась к дому. Никогда в жизни она не бегала так быстро! Закрыв в комнате ставни и подперев дверь столом, она еще долго не могла прийти в себя.
Ходить купаться она решила теперь только после полуночи.
И нож бы надо раздобыть на кухне.
Через два дня Вира узнала, что с кузнецом у нее все было. Хотела было идти ругаться, но вспомнила огромную фигуру и решила, что сплетни она как-нибудь переживет. Репутацию ей теперь беречь не надо. К тому же жить здесь долго она в любом случае не собиралась.
С утра приехал Дирек — уставший и злой. Отругал стражу (какое громкое слово, а их всего шесть человек), потребовал ванную и еду и ушел к себе, устало потирая красные от недосыпа глаза.
Куда он ездил? Зачем? Почему так торопился, что даже осунулся? Эти и еще тысяча и один вопрос терзали Виру на протяжении всего дня. Она даже предложила Дарье помощь в уборке дома, но та неожиданно отказалась.
— У тебя с садом действительно хорошо получается. А в доме твоими стараниями не чище, а грязнее становится.
Девушка пошла искать Лексия, но тот отговорился работой и с хмурым видом куда-то убежал. Пришлось ей мучиться от неизвестности полночи. Незадолго до рассвета Вира не выдержала и прокралась к кабинету.
Дверь была не заперта. Это ее чрезвычайно удивило. Дирек же военный! Он помешан должен быть на безопасности! Однако любопытство пересилило осторожность, и девушка приоткрыла дверь. В комнате на столе горела единственная свеча. Так как осталось от нее меньше трети, Вира решила, что ее просто-напрасто забыли потушить. Следов чьего-либо присутствия она не обнаружила и тихонько прокралась к столу.
Ящики, в отличие от двери, были заперты. Стол был новый, судя по всему, сделанный на заказ, в интерьер он вписывался слабо, зато, по-видимому, хорошо выполнял главную свою функцию — берег секреты хозяина от любопытных глаз всяких поломоек. Вира подергала каждый ящик за ручку по нескольку раз, исследовала пальцами замки, поводила над ними руками, но толку от ее манипуляций не было никаких. Она с досадой осмотрелась… И словно оказалась в прошлом. Пальцы невольно пробежали по корешкам книг, погладили толстые тома "Экономических исследований", вцепились в почти родную "Металлургию", с нежностью раскрыли "Марфушины сказки".
За мгновение до того, как на нее наставили ствол, Вира вынырнула из воспоминаний и почувствовала опасность, но сделать ничего не успела — металл обжег холодом затылок.
— Поднимаешь руки вверх и медленно оборачиваешься.
Книга выпала из ладоней, громко ударившись об пол. Вира дернулась в сторону, уверенная, что мужчина выстрелит немедленно, среагировав на потенциально опасный звук, но Дирек моментально оценил ситуацию и стрелять не стал. Отведя руку с пистолетом, второй он схватил попытавшуюся отскочить вбок девушку и выволок в коридор, под свет канделябров.
— Вира? Что ты здесь делаешь?
Девушка, выпущенная на свободу, прислонилась спиной к стене. Мысленно она уже попрощалась с жизнью, и теперь сердце стремилось выпрыгнуть через горло, а ноги дрожали. Дирек, оценив ее состояние как "никуда не денется", вернулся в комнату и осмотрел место происшествия. Вышел он оттуда с подобранной с пола книгой "Марфушины сказки". Остановился напротив ночной гостьи, поглядывая на нее с насмешливым интересом.
— Заснуть не могу, — прохрипела Вира, не выдержав паузы. Горло пересохло, зато сердце постепенно успокаивалось, и ноги дрожать перестали.
— А попросить?
Вира только сейчас заметила, что офицер, несмотря на поздний час почти полностью одет: рубашка, штаны и сапоги наличествовали, не хватало лишь мундира. "Спит он в них что ли?" — подумала она с раздражением. Взгляд остановился на груди мужчины — тонкий шрам перечеркивал ее слева направо и терялся за развязанным воротом. Девушка смущенно отвела взгляд.
— Я думала, вы спите. Я не собиралась воровать — почитала бы и вернула.
Вопреки ожиданиям, военный протянул ей книгу.
— Берите любую. Это имущество предыдущего хозяина дома. Мне они ни к чему, а выбросить рука не поднимается.
Вира осмелела.
— Тогда, я зайду? — она неуверенно шагнула к кабинету. Янус кивнул. Девушка взяла из его рук "Сказки", на секунду скрылась за дверью и вышла с большим томом "Географических описаний". Дирек протянул ей свечу и пожелал спокойной ночи. Девушка поспешно удалилась.
Почувствовав, что сон ушел бесследно, Янус прошел в кабинет, зажег свечи и устроившись в кресле у окна, начал размышлять.
Итак. Александр Серли — крупный промышленник. Начинал с мелкой лавки в столице, затем уговорил одного богатея вложиться в сомнительное предприятие — и выиграл. Получив деньги, открыл сначала шахту по добыче полезных ископаемых на севере страны, потом маленький заводик, потом еще один. К сорока пяти годам являлся одним из богатейших людей государства, сам король был его должником. В политических играх или незаконных авантюрах замечен не был. Жена умерла четыре года назад от пневмонии, единственная дочь сожжена три недели назад по обвинению в колдовстве и государственной измене. По официальным данным Серли спонсировал покушение на наследника престола с целью посадить на трон своего ставленника. Дочь ему якобы помогала, в том числе по плану промышленника, должна была стать следующей королевой. Покушение провалилось, исполнителя поймали, допросили с пристрастием, тот указал на заказчиков. Семейство Серли и еще пару незначительных личностей казнили, ставленник заговорщиков, двоюродный дядя короля, успел сбежать в южные королевства. Все.
И из этого нагромождения фактов (фактов ли?) совершенно ничего не было понятно. Особенно роль наследницы промышленника. Если сам Серли проходил по делу, как главный заговорщик, то основным обвинением его дочери было колдовство. Что у Дирека, например, вызывало некоторые вопросы.
По старинной легенде, в королевстве Илендия ворожбу прировняли к преступлениям против государства и короны после того, как проклятие одной сильной ведьмы унесло жизни всех детей правящей семьи. Корона перешла к племяннику короля вместе со строгим наказом сжигать всех обнаруженных ведьм. По некоторым письменным свидетельствам, наследник поначалу не собирался проводить столь жестокую политику, но, когда его жена и дочь сначала заболели, а потом, после лечения у одной известной ведьмачки, умерли, он вроде как тронулся умом и создал орган, карающий принявших "дар из Ада" — Инквизицию. С тех пор считаться ведьмой в Илендии стало небезопасно. Через пару столетий страсти, конечно, поутихли. Инквизицию в конце концов отменили, а в деревнях стали появляться знахарки, приходящие из ниоткуда и уходящие в неизвестном направлении, стоило им почувствовать угрозу, однако сам указ о сожжении за ведовство так и не был отменен. И пока в соседних государствах подобные способности изучались, ставились на учет, а то и на службу государству, или вообще старательно культивировались и взращивались, в Илендии все связанное с так называемой "магической" материей, усердно замалчивалось.
