Но его никто не слушал. Ни улыбающийся какой-то дурацкой улыбкой Мишка, ни этот чудовищный зомби-дед, ни Сэм, который — Вовка заметил это только сейчас — обзавёлся даже не двумя, а целыми четырьмя щупальцами, выросшими у него вокруг хвоста и вместе с задними лапами образующими шесть лучей странной звезды.

Он не смог уклониться или убежать. Он так и стоял, когда посох — а на самом деле, конечно же, очередное щупальце — коснулся его.

И ничего не случилось. Вовка не превратился в чудовище. В нем не проснулись жажда разрушения или желание немедленно все бросить и бежать в укромный уголок откладывать икру. Он был все тем же Вовкой. Вот только кроме рук, ног, головы и всего прочего, что было раньше, он чувствовал еще два щупальца. И они были самой настоящей, полноценной частью его. Словно у него всегда были щупальца.

На мгновение он даже усомнился: а может, и впрямь были?

А потом понял — не было. Всё, в этот момент он перестал быть Вовкой, перестал быть Спайдерменом. Да, делать нечего, он точно теперь на стороне зла…

— Идем? — спокойно — будто ничего не случилось! — сказал ему Мишка. — Ну, Паучище, двигаем?

И Вовка поплелся за другом. А тот шел уверенно, и сквозь темные коридоры, и по влажным мягким лестницам, а потом они вышли на Дворцовую — и там падал снег, но вьюги уже не было.

Мишка побежал первым, Вовка, промедлив несколько мгновений, за ним, и Мишка оторвался, а потом оказалось, что он уже стоит в арке Главного штаба и говорит о чем-то с солдатом, а солдат явно недоволен, но не снимает оружие, а говорит с Мишкой как с человеком. Хотя если бы Вовка был солдатом и увидел ребенка с щупальцами, то точно бы вначале выстрелил, и только потом бы начал ругаться.

— …Трибунал? — услышал окончание Мишкиной фразы Вовка.

— Черт с вами, идите уже!

И вот они уже на свободе, на Невском, и позади Эрмитаж и недовольный солдат в арке.

— Что это было? — толкнул Мишку Вовка.

— Где? — удивился тот. — А ты что, не разговаривал со Штукой?

И тут же выяснилась потрясающая вещь. Оказывается, сразу после своих слов про подарок и Новый год Мишка почувствовал — не услышал, а именно почувствовал, — как к нему обращается Штука. Как интересуется происходящим. Старается понять.

Мишка вначале пытался объяснить — словами, но сразу наткнулся на стену. Слов Штука не понимала. И тогда Мишка нарисовал у себя в голове комиксы. Комиксы — вещь великая. Через комиксы можно быстро и просто показать что угодно. И вот Мишка показал Штуке, что такое Новый год. Что это праздник. Что это елка, Дед Мороз и — конечно! — подарки. Важные и нужные, которые ты сам считаешь совершенно необходимыми тому, кому даришь.

То есть Мишка считал, что Штуке необходим котенок, и при этом явно показал, что котенок им очень дорог, но они его отдают. И Штука поняла. Поняла, и ей понравилось! И она захотела тоже сделать подарок. И подарить что-то свое, что для нее очень важно, но чего у них нет и что, по ее мнению, им совершенно необходимо.

— А-а-а-а-а! — заорал Вовка. — Да у нее просто, кроме щупалец, и нет ничего! Что она нам еще могла подарить? Немножко слизи?

Они шли, почти бежали в сторону дома.

— Это ведь невидимые щупальца, — пожал плечами Мишка. — Ты разве не понял? Их никто, кроме нас, не видит. Они как силовое поле, только это, как его… кон-фи-гу-ри-ру-е-мо-е.

Вовку это не убедило. Может быть, все дело было в том, что он со Штукой не общался, но теперь он чувствовал себя на стороне плохих. Всегда ведь есть сторона плохих и сторона хороших. И те, которые с щупальцами — они явно не на правильной стороне.

С Мишкой они не то чтобы поссорились, но расстались довольно холодно.

Домой Вовка зашел тихо, надеясь, что бабушка спит. Однако она не спала, но, как оказалось, это было и не страшно: на часах стрелки показывали без пяти восемь. Успел!

Весь вечер при свете самодельной лампы, воткнутой в розетку от радио, Вовка мастерил из картона и ПВА робота по схеме из старого журнала. И вскоре он заметил, что дело идет быстро.

Слишком быстро.

Потому что, кроме рук, в процессе участвовали еще и щупальца — и вот они трудились точно и четко, пригождались и присоски, и мягкая сторона, и жесткая, а еще их можно было расширить и сузить в нужном месте…

Робота Вовка доделал, но для себя решил, что больше он своими невидимыми для окружающих щупальцами пользоваться не будет.

А когда он выключил лампу, чтобы лечь в постель, окно с треском влетело внутрь и вместе с морозным воздухом ворвались люди в масках.

Вовка как-то сразу сообразил, что это военный спецназ, те самые люди, которые проводят разные спецоперации на окраинах и про которых Мишка даже рисовал как-то раз комикс.

Сопротивляться было бесполезно, и Вовка просто кинулся на пол, лицом вниз. Откуда-то сверху раздался грохот — видимо, из Мишкиной квартиры, а потом кто-то там заорал. Вовке надели наручники, мешок на голову, а потом, накинув ему на плечи куртку, вывели и посадили в машину.

Но тронуться она так и не успела, оказавшись опрокинутой набок — вместе с Вовкой, который наверняка ударился бы головой о крышу, если бы не щупальца.

— Ну, ты долго там? — как-то даже буднично спросил Мишка, и Вовка щупальцами снял с головы мешок.

Спецназовцы лежали вповалку вокруг автомобиля. Мишка был полностью одет, а в левой руке у него была граната, насколько мог судить Вовка, без чеки.

— Они мертвы? — спросил тихо Вовка.

— Да нет вроде бы, — неуверенно ответил Мишка. — Ну что, бежим? Или ты останешься?

И, подойдя чуть ближе, вытащил друга из машины вытянувшимися на пару метров щупальцами и порвал ими наручники. А потом, продолжая держать гранату в руке, оттолкнулся щупальцами от мостовой и взлетел метров на пять, где ухватился одним щупальцем за ветвь вяза, а другим — за крепление фонаря на стене и буквально взмыл на крышу трехэтажного здания.

Вовка такого трюка повторить не мог никак, и Мишка вытянул к нему щупальца и, обхватив вокруг груди, поднял к себе.

Потом они бежали и бежали по крышам, и Вовка несколько раз чуть не упал, а один раз даже упал, но Мишка страховал его, перекидывая с крыши на крышу и подхватывая. Перепрыгивая с очередного дома на соседний, Мишка выкинул наконец гранату — и она оглушительно взорвалась над каналом Грибоедова.

— Чем ты весь вечер занимался? — спросил наконец Мишка, когда решил, что здесь их уже не найдут — они сидели на чердаке какого-то дома на Мойке, куда влезли через слуховое окно.

— Робота клеил.

— У тебя щупальца появились, а ты клеил робота?

Выяснилось, что Мишка времени зря не терял. Он несколько часов исследовал возможности новых конечностей. Он прыгал на них, гнул с их помощью фомку, рвал гвозди и открывал замки в ящиках стола.

С помощью щупальцев можно было заглянуть за угол, через них можно было дышать, находясь под водой и высунув кончик наружу, щупальце можно было воткнуть куда-нибудь как нож, а потом взорвать это что-то, заставив его увеличиться.

— Как ты со спецназом разобрался?

— У них приказ строгий — живыми брать, — отмахнулся Мишка. — А я щупальцем гранату сорвал и чеку выдернул, как в фильме. И всё, им уже не дернуться, только раскидывай их, как котят. Кстати, с помощью щупалец можно слушать город. Только я пока не привык отделять одни звуки от других, голова сразу болит.

Вовка высунул щупальце в окно и прислушался. И почти сразу выловил тревожное «Нет, нет, ну пожалуйста! — Заткнись, тихо, заткнись…».

— Там грабят…

Мишка понял с полуслова. И в следующее мгновение они вылезли и перебрались в соседний двор. Мишка сразу спрыгнул вниз метров на десять, Вовка последовал за ним с опаской, но щупальца спружинили как надо, и через мгновение они стояли рядом с парнем, который угрожал ножом пожилой женщине.

— Вам не кажется, что вы здесь неуместны? — спросил Мишка.

— Иди давай отсюда, — вступил Вовка.

— Чего? Вы здесь откуда? — парень был неприятный, прыщавый и с бегающими глазами.