ВЛ — Времена меняются быстро, а люди — медленно…
Психические эпидемии — а точнее социально-психологические (далее сокращенно: псидемии) — бывают с разными знаками, это не обязательно что-то плохое и ненормальное. Общечеловеческая норма: постоянное взаимовлияние людей на уровне как сознания, так и подсознания, взаимное психическое заражение, взаимогипноз.
На этой природной основе зиждется весь механизм социальной психики и развития цивилизации.
По псидемическому типу в человеческие массы внедряются как всевозможные заблуждения, мифы и бреды (ведьмомании и бесоодержимости прошлых времен, алхимический «заворот мозгов» в средневековой Европе, коммунистические и фашистские идеологемы недавних лет), так и язык, культура и нравственность, новые формы менталитета.
В прошлые века, случалось, огромные массы людей в городах и провинциях, странах и даже континентах массово дергались, выплясывали неистовые коленца, дико смеялись — или наоборот, впадали в оцепенелость, в ступор, в депрессии с тягой к самоубийству.
Бывали и псидемии агрессивности и насилия, периоды всеобщего яростного остервенения — самые крупные из них перерастали в большие войны.
Псидемическим путем распространялись массовые религиозные и идеологические движения, и в их числе такие разные, как христианство, ислам, буддизм, коммунизм… Было и есть поныне еще и множество псидемии ограниченного характера, в том числе и религиозно-сектантских движений, подростково-молодежных драйвов (хиппи, панки, металлисты и пр.)
Постоянно возникают тихие псидемии различных суеверий, мод, привычек, обычаев, бзиков…
Очень важно принять во внимание, что люди, находящиеся внутри псидемии, одержимые ею — не отдают себе в этом отчета, не понимают, что захвачены психической инфекцией, не могут этого понять, покуда не выйдут из поля массового гипноза.
Футбольные и музыкальные фанаты считают свое поведение результатом собственных осознанных решений, своим добровольным выбором — своим, а не навязанным кем-то или чем-то образом мыслей и образом жизни.
В действительности это, конечно, не так, и у многих из этих зомби со временем наступает отрезвение и похмелье, как и у тех, кто в свое время подпал под массовый гипноз культа Гитлера или культа Сталина.
Обычный жизненный цикл очередной псидемии состоит из четырех фаз. Первая: скрыто-подготовительная, накопительная — исподволь собирается некий потенциал, «призрак бродит по Европе»…
Вторая фаза: взрывная вспышка, порождающая демическую волну. Источник вспышки — пассионарная личность, «сверхновая звезда», вокруг которой образуется активный «ядерный» человеческий слой.
(Классический образчик — Христос и его апостолы).
Обязательно происходит инициирующее событие: распятие Христа, нисхождение Будды, публикация коммунистического Манифеста, «пивной путч» в Германии…
Третья фаза: экспансия (распространение) и структурация — преобразование первоначальных пассионарных движений в социальные организации и институты, в культуры и субкультуры, а далее в образ мыслей и чувств, в ментальность людей.
Псидемическая волна идет вширь, захватывает все новые пространства, новые мозги, новые души… Крупные волны разделяются на мощные самостоятельные потоки, дают, наподобие опухолей, отдаленные «метастазы», которые начинают жить самостоятельной жизнью.
Наконец, четвертая фаза, которую можно назвать фазой сжатия или локализации. Волна распространения скоро ли, долго ли, угасает. На пространствах ее прохождения остаются человеческие миры, этой волной более или менее измененные. Так остался после периода экспансии христианства христианский мир, после победного шествия ислама — мусульманский. После апофеоза и угасания движения хиппи в разных странах на какое-то время остались сообщества, колонии хиппи. Постепенно они все более уменьшались, скудели и деградировали, но какая-то часть «наследственных» хиппи до сих блюдет их дух и традиции, слэнг и прочие субкультовые атрибуты.
То же самое произошло у нас с бардовским движением, такова же судьба металлистов…
В развитых индустриальных обществах псидемии принимают более ограниченный — социально-слоевой или, скорее, социально-коридорный характер.
С двадцатого века, особенно со второй его половины создание псидемических волн все более становится делом бизнеса и политики, полем продуманных социальных стратегий и манипуляций узких заинтересованных группировок. Это понятно: с каждой волны, сопровождающейся массовым влечением к чему-то, спросом на что-то — если заблаговременно подготовиться, можно собрать изрядный финансовый и политический урожай.
Собственно, цель всякой рекламы и есть возбуждение и максимальное увеличение и продление псидемической волны вполне определенного содержания…
Логично предположить, что и мы с вами сейчас пребываем в тех или иных псидемических волнах, отчасти стихийных, отчасти преднамеренно вызванных.
Пребываем, не отдавая себе в том отчета.
Некоторые псидемии, впрочем, вполне очевидны.
В компьютерном мире внутри большой волны общей компьютеромании («мания» — для кого-то чрезмерно сильно, гирпербола, — а для кого-то и в самый раз) на сегодняшний день различимы четыре основных субволны.
Я их только назову, особо не вникая: компьютерная игромания (производная от общечеловеческой игромании, лудомании, во всей ее неистощимой многоликости); апгрейдомания (мания технического совершенствования, замешанная на многих человеческих чувстах и страстях: тщеславии, зависти, тревожности, собственничестве, страсти к творчеству и т. д.); чатомания (весь сложный конгломерат массово неудовлетворяемой потребности в общении и самореализации через общение) и халявомания (инфантильно-иждивенческий инстинкт, отчасти охотничий и все то же собственничество).
А еще есть искусственно поддерживаемая вирусофобия. Основа ее реальна, но я не сомневаюсь, что не менее чем в 50 % случаев производители вирусов и производители антивирусных программ — субъекты одни и те же.
Старый прием бизнесовых лекарей-жуликов: придумывать или вызывать болезнь, чтобы лечить ее…
Поскольку Инет все быстрее становится средой жизни и общения, средой новой, малоизведанной, его псидемический потенциал довольно высок. Есть и факторы ограничительные. Один — уже упомянутая социальная слоистость; другой — виртуальность и ее относительная «хо «холодность» — такие мощные природные посредники психического заражения, как дыхание, голос, жест, мимика, на экране пока не действуют или действуют слабо, хотя новейшие мультимедийные технологии, наверное, уже совсем скоро, как и ТВ, сделают виртуального человека даже более эффективным, чем человек живой.
— Интернет-зависимость — это реальность или очередная страшилка? Известны ли вам случаи Интернет-зависимости, которые можно было бы сравнить с наркозависимостью?
— Интернет-зависимость — и реальность, и очередная страшилка. Реальность — потому что случаи, когда люди подсаживаются на Инет с интенсивностью наркомании, действительно известны и множатся. В странах, компьютерно более развитых, эта псидемическая волна уже прошла свой апогей и спадает. А страшилка — потому что как источник опасности преувеличивается. Так в свое время боялись и книгоманий, и киноманий, и телеманий.
Все эти мании действительно существовали и существуют—и все прошли через период широких разливов, после чего благополучно вошли в узкие берега.
Вопрос не в том, возможна ли инетомания — разумеется, она есть — а в том, кому конкретно она угрожает.
Можно сразу сказать, кому: тому, во-первых, кто вообще склонен западать и подсаживаться на что бы то ни было — такие натуры в определенном проценте есть всюду и везде, это примерно каждый третий-четвертый мужчина и каждая седьмая-тире-десятая женщина…
И тому, во-вторых, кому больше не на что подсесть, нечем увлечься, у кого мало захватывающего в реальной жизни. Инетомания, если уж выбирать между ней и наркотиками — вариант далеко не худший, а для многих и просто спасительный.
