- Кажется, ваш вампирский ящик заминирован! - он показал кончик пальца, на котором выступила крошечная капля крови.

- Но, сэр, посмотрите! Вам удалось с первого раза.

«Так и есть», - сообразил Лимптон.

Он смахнул каплю крови носовым платком и с облегчением увидел, что крышка коробки открыта.

Лимптон, стуча челюстью, заглянул внутрь.

Все жильцы кукольного дома аккуратно разложились внутри. Три пласта были уложены друг на друга, и все они были сделаны из тонких пропаренных деревянных реек, имеющих круглую форму, чтобы точно поместиться внутри поддона.

При этом наблюдении Браун сказал самое странное:

- Три таких круглых поддона, сэр, на которых отдыхают заключённые. Паттен был очень очарован этим числом: три. Он говорил, что магические круги с древних времён состояли из трёх кругов, - но Браун произнёс слово «круг» как кру-у-уг.

Как бы то ни было, Лимптон почти не слышал владельца, так как он был поглощён содержимым коробки. Он осторожно снял каждый поддон и поставил их перед собой.

Здесь, как и прежде, была ситуация с прозаическим искусством, творческой композицией и элементом описания, о котором многие писатели были бы рады рассказать. Я, с другой стороны, не буду в восторге, потому что описание содержимого коробки - изображения каждой фигуры, их одежды, пола и предполагаемого занятия - не входит ни в мои навыки, ни в моё терпение.

Я только расскажу (поскольку я несу некоторую ответственность за то, что представляет себе читатель), что на каждом поддоне лежало шесть фигур, каждая статуэтка была окружена собственным большим чехлом из ваты, и с обеих сторон было немало места для безопасной транспортировки коробки. Здесь представлялась перспектива наиболее удовлетворительного коллекционного исследования. Тем не менее, такое обследование будет охватывать часы, и Лимптон осознавал, что чем дольше он будет уделять внимание дому, фигуркам и всему остальному, тем серьёзно настроенный Браун будет просить более высокую цену. Итак, с большим трудом Лимптон взял только одну фигурку для беглого осмотра.

«Боже мой! Какие детали и такой неповторимый стиль!»

Выбранная фигура представляла собой женщину (ростом не более трёх дюймов), весьма вероятно, служанку, одетую в одежду времён приятных деревенских помещиков, щедрых земельных баронов и улыбающихся батраков. Простое великолепие жизни в людях простых времён. Все наряды были тщательно расписаны вручную, вплоть до пурпурного банта на белом чепчике; красной розетке на белом фартуке; вышивке лифа. Одни только эти хитрости (не говоря уже о самом доме) были несомненным доказательством усилий не просто квалифицированного резного лезвия, а чистого технического гения ремесла. Тем не менее...

«Хм-м-м», - подумал Лимптон.

Было что-то... ну, казалось, что было во внешнем виде фигурки что-то нечеловеческое. Для меня просто слишком сложно дать читателю доступ к тому, что мне было описано. Лучшее, что я могу сказать, это фигурка, которая для большинства, вероятно, оставит неприятный, нет, дурной вкус. Дьявольский - единственное слово, которое автор может вызвать в соответствии с этим впечатлением. Или, лучше, адский.

Однако Лимптона этот вкус ещё не поразил, и гротескный стиль статуэтки он нашёл исключительно уникальным. Можно было бы предположить, что самыми странными были черты лица служанки: в то время как все остальные аспекты фигуры были выполнены с предельной детализацией, лицо представляло собой всего лишь три крошечных дырочки, две для глаз, одна для рта.

Он притворился без особого энтузиазма, готовясь вернуть фигурку в поддон, но...

«Что это?»

Теперь он увидел, что на нижнем поддоне было только пять фигур; одно отделение с ватой было пусто.

- Одна из фигур отсутствует, - укоризненно сказал он.

- Да, это возможно, сэр, - сказал Браун после кашля, - и хотя я не верю в это, я не могу доказать обратное. Видите ли, долгие годы в нашей семье ходили разговоры: восемнадцатая фигурка была изготовлена ​​Мастером как его подобие.

Эта перспектива привела Лимптона в невероятное волнение.

- Итак, где она? - потребовал он.

- Я могу сказать только так, как слышал: она в доме.

- В доме? Что вы имеете в виду? Я не вижу фигурки в кукольном доме и не вижу в этих деревянных поддонах.

Браун кивнул.

- Фигурка Паттена, как говорят, затеряна где-то в пределах дома, в одной из его многочисленных комнат, либо в самих оконных рамах, либо в одной из комнат вообще без окон, потому что их несколько, сэр. Говорят также, что у того, кто пытается разобрать дом, чтобы найти её, появляется сифилис...

Лимптон нахмурился ещё больше.

- И также сказано, что фигурка Паттена выйдет из своего уединения и откроется, но только нужному человеку, - и Браун произнёс «человеку» как челове-е-еку.

Лимптон понял, что это ещё одна оккультная ерунда.

- Это всего лишь деревянная кукла! Вы говорите так, как будто однажды он выйдет из кукольного дома на своих двух крошечных деревянных ножках!

Густые брови Брауна приподнялись.

- Я могу сказать только так, как я слышал, сэр.

Он произнёс «слышал» как слы-ы-ышал, и Лимптон начал уже опасаться «янки» в акценте продавца.

«Хватит этой чепухи».

Дело было в руках, и Лимптон решил, что сделка будет в его пользу.

- Если вы не можете предоставить миниатюру Паттена, я вынужден - как и любой компетентный коллекционер - сделать вывод, что она утеряна или скрывается, и мне придётся серьёзно принять это во внимание при расчёте цены...

Впервые на болезненном лице Брауна появилось что-то вроде тревоги.

- Но, сэр, как было сказано в моём объявлении, цена будет пятьсот фунтов, твёрдо.

«Твёрдо? Ты кретин!»

Терпение Лимптона ускользнуло от него.

- Все вопросы продажи обсуждаются, мистер Браун. Вы - продавец с определённым опытом - или были в молодости, - так что вы это знаете, - продолжил он в своей грубой манере. - Теперь вы не замечаете того, что я занятой человек, и я пробыл здесь довольно долго, и я уверен, что вы не поймёте это неправильно, потому что я не сказал ни слова против вас, ни единого слова - быть в вашей компании - это приятное времяпровождение, но у меня есть более важные проблемы - гораздо важнее, - чем тратить время на шутки. Вы заявили, что кукольный дом подписан рукой Паттена. Я внимательно прочитал его единственный уцелевший дневник и хорошо знаком с тонкостями его подписи и хирографии. Я обязан немедленно увидеть эту подпись, без дальнейших отвлекающих маневров, иначе я должен пожелать вам доброго дня.

Монолог гостя, казалось, превратил Брауна в человека, сломленного не только телом, но и духом; следовательно, он смирился, пока шёл молчаливо к передней части чуда. Из выдвижного ящика на постаменте кукольного дома он достал скромную прямоугольную лупу с медной ручкой и передал её в потную руку Лимптона.

- И что это значит, мистер Браун?

- Осторожно поднимите левый угол напольного покрытия в передней гостиной, сэр, - ответил Браун.

Ухмыляясь, Лимптон обнаружил гостиную - великолепно открывшуюся, как и все комнаты в доме, - и увидел, подняв стекло к глазу, ковёр, на который было направлено его внимание.

- Превосходно! - воскликнул он. - Абсолютно превосходно!

Но эти возгласы отражали его реакцию только на напольное покрытие, и точно так же, как Лимптон знал свои кукольные дома, он знал свои вина и знал только самую эмпирическую кухню, он также хорошо знал свои ковры и эту крошечную копию на модели. В передней гостиной, размером три на три дюйма, была идеально сшитая вручную копия Киддерминстерского гобеленового ковра середины 1600-х годов. Киддерминстер стал стилистическим ответом на неоклассицизм французских напольных покрытий Обюссон и, конечно же, восточных покрытий. Цветочные орнаменты и изображения королевской семьи были отмечены в английской традиции: в целом, это было воплощение элегантности во всех вопросах, касающихся ковровых покрытий.

- Я почти потерял дар речи, - сказал он, забыв о необходимости действовать без энтузиазма. - Несомненно, Паттен сам создал ковёр с такой вышивкой, а стекло лупы раскрывает его потрясающие детали!