После этого мы оба стали совершать движения динамичнее, а у меня получалось танцевать намного грациознее и почти не сбиваться с такта — маленькая победа. Какой-то промежуток мы двигались отдельно, словно это были два абсолютно разных танца: то вдоль всего помещения, то возле друг друга, будто играючи. Но после окончания части песни, где звучала лишь одна мелодия, Кристофер схватил меня за запястье, резко прижал к себе и застыл на месте, просто глядя в глаза.

Казалось, время остановилось, и наступил самый интимный отрезок музыки: слова звучали чувственнее, инструменты играли по-особенному, только для двоих. Воздух резко стал спёртым, или же его просто катастрофически не хватало. Но задыхаться в нарастающих чувствах, тонуть в бездонных синих глазах, было не пыткой, а наоборот — наслаждением. Если раньше я бесконечно сомневалась относительно этого человека, то сейчас, казалось, готова признаться ему во всём, что испытываю на самом деле, чаша эмоций переполнилась — настолько мой разум был одурманен данной обстановкой.

Он ласково положил свою ладонь на мою щёку и стал поглаживать большим пальцем кожу. Мужской взгляд еле ощутимо перебегал с глаз на губы и обратно. Было заметно, что ему тоже достаточно тяжело сохранять спокойное дыхание. Партнёр снова медленно откидывал моё тело назад, сохраняя маленькую дистанцию между лицами, и мне больше не было страшно. Если бы в зале действительно находились только мы, то моей минутной решимости хватило на то, чтобы сорвать желаемое с его губ. Даже если бы это было лишь частью танца.

Не успела я опомниться, как музыка вновь стала ритмичной, и Кристофер повёл танец дальше. Ноги немного заплетались, тело обмякло и никак не могло отойти от той необыкновенной атмосферы, что царила вокруг нас всего несколько секунд. Однако этого хватило, чтобы полностью сбить меня с толку. Щёки пылали то ли от стыда, то ли от смущения, то ли от желания, что у меня возникло в тот промежуток танца.

Песня закончилась, и на последних нотах мужчина вновь опрокинул меня назад, одной рукой придерживая за спину, а другой — приподнимая одну ножку к его поясу. По залу раздались аплодисменты остальных воспитанниц, а в их глазах отражалось неподдельное восхищение — конечно же, преподавателем, а не мной. Встав на ноги, я стала приводить дыхание в норму и отгонять от себя мысли различного характера. Сейчас я явно не в состоянии размышлять о том, что за гипнотический индивидуальный мирок неожиданно проявился в определённый момент занятия.

— Что ж, на сегодня всё, до следующего занятия, дамы, — попрощался со всеми хореограф, и я быстрым шагом направилась в сторону выхода, однако его голос заставил остановиться. — Офелия.

Что он мне сейчас скажет? Чего можно ожидать? Я как-то разочаровала его или же наоборот? С некой опаской медленно поворачиваюсь в сторону юноши, и несколько секунд мы стоит молча, продолжая смотреть друг на друга.

— Ты просто потрясающая.

Он проговаривает эти слова, а у меня вновь перехватывает дыхание, и улыбка выдаёт сама себя. Всё, что я смогла в этот момент, — это ответить тихое «спасибо» и убежать в раздевалку, из которой только что вышли последние две девушки.

Восторг и счастье переполняют меня, отчего хочется прыгать, продолжать танцевать и чуть ли не визжать — настолько эти эмоции заряжают энергией. Заметив, что другие воспитанницы, не переодеваясь, просто ушли, я беру свою одежду и выхожу в коридор. Лилу поблизости не было, как и остальных служанок, значит, на сегодня занятия окончены. Сжимая пальцами ткань платья, вспоминаю весь танец, каждое прикосновение Кристофера, каждый его взгляд. Румянец снова ощутимо жжёт щёки, и я закусываю нижнюю губу, чтобы хоть как-то проконтролировать непроизвольную улыбку.

— Эй, ты!

Чей-то голос переметнул моё внимание на себя, и я тут же обернулась, теряя нить эйфории. Увидела его владелицу, и меня охватила внезапная паника, которая оковами повисла на теле. По мере того, как она приближалась, мне удавалось делать лишь маленькие шаги назад, пока в итоге девушка не заставила меня вжаться спиной в стену, а её рука с шумом приложилась к последней ладонью.

— Какого чёрта ты плетёшься возле Кристофера?! — Аманда тяжело дышала от злости. Ещё никогда я не видела столько ненависти в глазах, направленных на меня.

— Я не понимаю, что вы… — не успеваю договорить, как она обрывает меня повторным ударом в стену, и от этого рефлекторно жмурюсь.

— Всё ты прекрасно понимаешь! — Девушка переходит чуть ли не на крик. — Он мой, понятно тебе?! Ты его не получишь… — Затем её взгляд на мгновение застывает на моих волосах, после чего она чуть ли не шипит, а глаза наливаются безумием. — Ах, ты маленькая дрянь. Эту заколку Кристофер надевал только мне!

Бывшая воспитанница как с цепи сорвалась. Вцепилась руками в мои волосы, отчего вызвала у меня истошный крик боли, и я даже толком не успевала от неё отбиваться. Так слететь с катушек из-за какой-то неприметной вещи — боюсь представить её полноразмерные возможности при более серьёзных обстоятельствах. Но мучения продолжались, к счастью, недолго.

— Второсортница, ты что себе позволяешь?! — Недалеко от нас закричал знакомый женский голос, слитый с быстрым цоканьем каблуков по полу.

Волосы уже были взлохмачены, и мне тяжело что-либо разглядеть сквозь них, но я и без того узнала свою спасительницу.

— Кто бы говорил, Корнелия, — Аманда уже успела отойти от меня на шаг и ответить язвительным тоном.

— Надеюсь, ты прекрасно понимаешь, что твоё наказание ужесточиться за эту выходку.

Преподавательница подошла ближе, оценивая моё состояние, кое-как поправила волосы, сняв заколку и отдав мне в руки. И на её немой вопрос я еле-еле улыбнулась в качестве благодарности, хотя продолжала дрожать от испытанного шока.

— За какую? Я просто хочу, чтобы шавки знали своё место, — её взгляд мимолетно скользнул в мою сторону.

— Ох, ну да, глупая псина сможет многому обучить умных щенят, — сказала Корнелия саркастическим тоном и усмехнулась, заведя меня за спину и после сложив руки на груди.

— Мне всего лишь нужно, чтобы она держалась подальше от Кристофера, — Аманда сжала руки в кулаки так сильно, что даже костяшки на её пальцах побелели. — Моего Кристофера, — уточнение нынешняя служанка проговорила сквозь зубы с особой озлобленностью.

— Милочка, тебе не Кристофер нужен, а больница для душевнобольных, — язвительно ответила преподаватель. — Ты просто жалкая. Своими выходками и поведением пробила самое дно. Молись, чтобы тебя вообще после этого в живых оставили.

От всей перепалки и услышанного я еле сдерживала приступ истерики. Дрожь в теле окончательно перестала подчиняться разуму, мир уже расплывался перед глазами от пелены слёз и готов был поглотить меня во тьму. Это проклятое место. Я хочу сбежать отсюда.

Но выхода нет.

— Ох, так я забочусь о малышке, которой, если верить слухам, хотят присвоить мой бывший титул, — Аманда сделала пару медленных шагов в нашу сторону, и я рефлекторно ещё больше спряталась за спиной Корнелии. — Думаешь, ты особенная для него? — Её мимика выразила ложное сожаление, а после раздался неестественный смех. — Всё это ложь. Когда он попользует тобой в полной мере, то найдёт себе новую куколку. Думаешь ты такая первая, с кем мне приходится разбираться? — Она вызывающе вопросительно изогнула бровь. — Держись от него подальше по-хорошему. Иначе я тебя заставлю по-плохому, — от последних слов девушки и её улыбки у меня пробежал холодок по спине, а страх буквально парализовал всё тело.

— О, не переживай, у этой куколки есть голова на плечах, в отличие от тебя. Не сравнивай себя с тем уровнем, которого никогда не сможешь достичь. И не запудривай её мозги своими угрозами. Я лично поведаю мистеру Ричардсону о данной ситуации, и тогда уже пощады и помощи не жди.

Будь мы в менее стрессовой ситуации, я бы уже рассыпалась в благодарностях к преподавательнице, но сейчас могла рассыпаться только в осколках ужаса и следить за тем, чтобы сумасшедшая воспитанница не двигалась ближе со своего места. От последних слов Аманда взбесилась ещё больше, но женский диалог прервали, не дав той ответить.