Его лицо исказила гримаса бешенства, голос опустился до явственного рычания, судя по всему гвардеец едва сдерживался, чтобы не оглушить меня парализатором. "Тоже мне, - подумал я, - дилетант, комедиант. В Пермском училище клоунов небось обучался. Ярость он мне тут разыгрывает. Ты мне отпечатки пальчиков предъяви, а коли нету таких, то и не плюйся. А таких точно нету, вон глаза так и косят на выход из палатки, доклада ждёт, а его всё нет и нет...".
- Господин верх-мастер, - мой голос задрожал и сделался плаксивым, - что вы?! Какие дружки, говорю вам, я служащий порта, здесь в "Лукулле" чистильщиком работаю. Коли не верите, спросите у Карте?са Бо?рма, он надо мной начальник. Имя моё Думла?н Ра?би, чистильщик я... Какие дружки, господин лидер?! Какая работорговля?!
- Какой я тебе, к Безымянному, лидер? - рука, вцепившаяся в меня, наконец, разжалась и отпустила моё предплечье.
Я отступил назад, пугливо озираясь, и потёр руку, губа моя подрагивала, мне очень хотелось закричать, зарыдать и убежать куда глаза глядят. Мастер презрительно скривился, едва не плюнул снова под ноги, однако предупредил:
- Не вздумай убегать, враз догоню и все ноги переломаю! Ты у меня сейчас на большом подозрении, парень...
Из палатки высунулась голова ещё одного патрульного с роскошными усами на породистом лошадином лице и печально помотала сама собой, мастер напрягся, я тоже.
- Ладно, парень, повезло тебе сегодня, - прорычал, повернувшись, гвардеец мне в лицо. - А теперь вали отсюда быстро, пока клирики не прибыли! И запомни, я проверю твой гадюшник, и если выясню, что никакого Думлана Раби и Картеса Борма не существует, я тебя из-под земли откопаю и тогда уж точно убью! А теперь пошёл вон!
Я помедлил, страх окончательно заморозил мозги недалёкого чистильщика бара "Лукулл", и он не знал, что делать дальше: окончательно пасть духом и позволить гвардии забрать себя или же бежать со всех ног подальше от этого страшного, ужасного и могучего мастера, забежать в кладовку, запереться там и тихо-тихо страдать в обнимку с роботами-уборщиками и автоматическими швабрами, страдать и тихо ненавидеть этих чёрно-серебряных за их власть, хамство и полную безнаказанность. Бедный Думлан Раби не знал, как поступить... С ответом его выручил мастер патруля.
- Да пшёл прочь отсюда! - гаркнул он и чувствительно приложил утяжелённым ботинком мне пониже спины, придав ускорения.
Я едва не упал и быстренько отбежал подальше, обернулся, успев заметить, как мастер входит в палатку, как закрывается за ним полог, и тут меня закружила, завертела толпа, разлившаяся как река в половодье по Айзису. Я позволил себе, наконец, разогнуться, вдохнуть полной грудью, согнать с лица раболепную улыбочку и зауважать себя. Эх, умею же, когда хочу. Не зря ведь меня когда-то многие гордо называли Андрей Первозванный, но, увы, это было ещё в театре, в годы горячо и пылко любимой молодости, мои выходы на сцену... М-да... Сейчас же мой талантик спас меня от подозрений гвардейца и избавил от невообразимой бумажной и следственной волокиты. О клириках и Инквизиторах я вообще молчу: их боится вся Система и за дело боится. Белая Башня - своеобразная инквизиция при марсианской церкви Триединого. В Федерации, на Плутоне, Венере, Юпитере да и везде практически уже позабыли о вере, о религии, о Боге и о богах, постоянные упоминания "Слава Триединому", "Во славу твою, Извечный" и прочие, связанные с упоминанием Триединого, носят спорадический характер и скорее пародийны, нежели несут какой-либо религиозный контекст. На Марсе всё не так: есть церковь, есть храмы, монастыри, соборы, есть даже Базилика на экваториальном плато близ Мара?ха (нынешняя столица Марса), одна вера, есть её толкования и вероучения и есть... Белая Башня. С каким удовольствием Инквизиторы берутся за всех подозрительных, а особенно за рабо- и наркоторговцев, описывать я не буду. Одни только способы добывания информации, которые используют Инквизиторы, могут вызвать продолжительную бессонницу и паническую боязнь всего острого и режущего.
Занимая место в очереди на поезд, я загривком вдруг почувствовал острый взгляд, от которого зачесалось у меня под лопаткой, так будто под неё уже были готовы воткнуть нож. Захотелось обернуться, однако усилием воли я сдержался, ничем не выказав тревоги. Если это мастер патруля, то пусть смотрит, пусть только попробует доказать, что я это не я, что на меня можно свалить вину за разборки среди работорговцев, отпечатков моих пальцев там уже нет (не первый день на свете живём, школа "Лукулла" и тамошних мордобоев быстро делает из пельменя человека), а касательно имени и должности чистильщика... Ха, пусть проверяет, в "Лукулле" статистика напрочь расходится с официальной, бывает, что по одному имени проходят два, а то и три совершенно разных человека, так что... Другое дело, если это не мастер мне спину взглядом буравит... А кто тогда? Я почесал лопатку и аккуратненько так, не спеша, лениво обернулся, мазнул взглядом уставшего от трудовых дел человека по толпе, однако... Нифига я не нашел. Никого и ничего. Бывает же такое... Ой, бывает. Очередь за мной здоровая тянется, марсианские поезда всегда напоминают мне родные российские, которых можно ждать и два часа и пять минут, как повезёт, люди само собой злы и раздражены, но, могу поклясться, что смерти никто из них мне не желает, значит не оттуда мне в спину нож хотят воткнуть. Но вот откуда?
Я задумался и тут же ощутил резкий тычок под рёбра. Я резко обернулся, готовясь дать сдачи, однако уткнулся носом в размалёванное макияжем лицо местной трехтонной Золушки, которая в изысканных выражениях посоветовала мне "не тормозить и поскорее садиться". Поезд, оказывается, уже подошёл, а я-то, дурень, прошляпил.
Ну что ж... На работу!
Глава 4
- У меня для тебя предложение, русский...
Её слова подействовали на меня как удар тока, но немного не так, как она, наверняка, рассчитывала. Вместо того, чтобы окончательно сломаться и превратиться в болванчика, пускающего розовые слюни и сопли от умиления, я отрезвился и теперь соображал куда лучше и чётче и понял, что... Понял, что...
Чёрт, какая сволочь на меня пялится?! В самый интересный момент вдобавок!
Я поднял голову и осмотрелся, краем глаза я подметил возбуждённое состояние моей новой знакомой и до поры до времени решил играть по её правилам. Я уже решил для себя, что непременно сегодняшней ночью она будет моей или я не мужик, а не знаю кто... Что...
Я повернул голову и замер. И было от чего! В меня целились! Какой-то парень в элегантном чёрном костюме и чёрных солнцезащитных очках стоял в десятке метров от меня и рассматривал мою черепушку сквозь мушку своего пистолета. Мимо моих глаз промелькнула вся моя жизнь, разум лихорадочно заметался, ища выход, но что тут можно поделать?! Прыгать в сторону? Упасть под стол? В любом случае он успеет выстрелить, а тонкий ресторанный стол - плохое укрытие. Секунды потекли как часы. Я оглянулся на Шелу, её яростное лицо в тот миг я запомнил навсегда и даже сейчас оно всё ещё свежо в моей памяти. Помню, она выкрикнула какое-то странное слово: то ли "гриб", то ли "грим", а потом швырнула меня через стол. Раздался громкий хлопок, пуля тяжело зыкнула над головой, но я уже падал, сметая со стола бутылку "Грацци", салфетки, полупустые фужеры и прочую дребедень, а рядом со мной падала Шела.
Её рука ухватила мою, сильный рывок вздёрнул меня на ноги, я ошеломлённо замер: всё вокруг казалось остановившимся, перевернувшийся стол падал, казалось, целую вечность, люди вокруг и предметы словно бы замерли по команде "Стоп! Пауза!", мой фужер с остатками "Грацци" и капли веером вокруг него, зависшие в воздухе, - всё это сбивало меня с толку.
- Да шевелись же, идиот!
Крик Шелы вырвал меня из ступора, и я скользнул за ней своеобразным прицепом, так как она ещё не соизволила отпустить мою руку. В мгновение ока она запрыгнула на ближайший стол, пробежалась по нему, пиная посуду, пустую и не очень, и прыгнула вперед. Я как дурак, естественно, рванул за ней, чтобы чуть ли не сразу с воплем отшатнуться. Я забыл, что ресторанчик находится на крыше одного из многоквартирных домов, и сейчас под нами было метров двести свободного падения прямо на центральную городскую дорогу.
