– Мне нравится, когда у женщин такой здоровый и крепкий сон, – одобрительно заметил он. – Миссис Эрнестина Грант все же не лишена достоинств.

– Я все понял, – сказал Донован. – Я имею в виду, понятно, почему мы просчитались с этажами. Мы не учли подвальный этаж.

Он вновь взялся за веревку, и лифт пополз вверх.

– Я всей душой надеюсь, что на сей раз все правильно, – сказал Джимми, выходя в очередное темное помещение.

Без труда найдя выключатель, они зажгли свет и обнаружили, что стоят на кухне Пэт. Быстро открыв входную дверь, они впустили девушек.

– Ну вы и копуши, – проворчала Пэт. – Мы с Милдред ждем вас тут целую вечность.

– У нас было одно приключение, – оправдывался Донован. – Нас могли бы уже сдать в полицию как опасных преступников.

Пройдя в гостиную, Пэт включила свет и бросила на диван свою кофту. Она с интересом слушала рассказ Донована об их приключении.

– Слава богу, что она не застукала вас, – заметила Пэт. – Я уверена, что она – старая ворчунья. Сегодня утром я получила от нее записку… ей зачем-то понадобилось поговорить со мной… наверное, хотела выразить недовольство моей игрой на пианино. Людям, которых раздражает, когда у них над головой играют на пианино, не стоит жить в многоквартирных домах… По-моему, Донован, ты порезал руку. Смотри, она вся в крови. Иди и промой рану под краном.

Донован удивленно посмотрел на руку. Он вышел из комнаты и вскоре позвал к себе Джимми.

– Эй, что там у тебя? – откликнулся тот. – Неужели ты серьезно поранил руку?

– Ничего я не поранил.

Голос Донована звучал так странно, что Джимми с удивлением взглянул на него. Тот протянул ему вымытую руку, и Джимми увидел, что на ней нет ни малейшей царапины.

– Странно, – нахмурясь, сказал он. – Она была вся в крови. Откуда же тогда кровь? – И тут он вдруг понял то, о чем уже догадался его более сообразительный приятель. – Клянусь Юпитером, – воскликнул он, – видимо, ты испачкался в той квартире. – Он помедлил, обдумывая, что бы это могло значить. – Ты уверен, что это была… э-э… кровь, а не краска?

Донован мотнул головой.

– Это точно была кровь, – сказал он и вздрогнул.

Они обменялись взглядами. Очевидно, мысли их работали в одном направлении.

– Мне кажется… – сказал Джимми, – ты считаешь, что мы должны… в общем… опять спуститься туда… и разузнать, в чем дело. Убедиться, все ли там в порядке, да?

– Только как быть с девушками?

– Мы ничего им не скажем. Пэт решила похозяйничать и соорудить нам омлет. Я полагаю, что все не так страшно, как нам кажется.

Однако в его голосе не было уверенности. Они вошли в лифт и спустились на один этаж. Без приключений они миновали кухню и включили свет в гостиной.

– Должно быть, я испачкался где-то здесь, – сказал Донован. – На кухне я ни до чего не дотрагивался.

Он огляделся. Джимми сделал то же самое, и оба они озадаченно нахмурились. Аккуратно прибранная комната выглядела такой обычной, что трудно было даже подумать о каком-то преступлении, да еще с кровопролитием.

Вдруг Джимми вздрогнул и схватил за руку своего приятеля.

– Гляди!

Посмотрев, куда указывает Джимми, Донован испуганно вскрикнул. Из-под тяжелых репсовых штор высовывалась… женская нога в блестящей кожаной туфельке.

Джимми подошел к шторам и резко раздвинул их. В оконной нише на полу лежало скорчившееся женское тело, рядом с которым поблескивала темная липкая лужица. Не было ни малейших сомнений в том, что женщина мертва. Джимми попытался поднять ее, но Донован остановил его:

– Лучше не делать этого. Ее нельзя трогать до прихода полиции.

– Полиции? О да, конечно. Мне кажется, Донован, что все это какой-то страшный сон. Кто же она такая, как ты думаешь? Она и есть миссис Эрнестина Грант?

– Похоже на то. В любом случае если в этой квартире и есть кто-то еще, то они ведут себя на редкость тихо.

– Что мы будем теперь делать? – спросил Джимми. – Побежим в участок или позвоним в полицию из квартиры Пэт?

– Думаю, нам лучше позвонить туда. Пойдем, сейчас мы уже можем выйти через входную дверь. Не будем же мы всю ночь кататься туда-сюда в этом вонючем лифте.

Джимми согласился с ним. Когда они выходили из двери, он нерешительно остановился.

– Послушай, тебе не кажется, что одному из нас надо остаться здесь… просто чтобы присмотреть за ситуацией… пока не приедет полиция?

– Да, я думаю, ты прав. Если хочешь, оставайся, а я сбегаю наверх и позвоню.

Пэт открыла ему дверь – очаровательная, раскрасневшаяся, в кухонном передничке. Она удивленно распахнула глаза:

– Ты? Но как… Донован, что это значит? В чем дело?

Он успокаивающе взял ее за руки:

– Все в порядке, Пэт… Только мы… мы сделали довольно неприятное открытие этажом ниже. Мы обнаружили там мертвую женщину.

– Ох! – потрясенно выдохнула она. – Какой ужас. У нее был удар или что-то в этом роде?

– Нет. Судя по всему… ну… в общем, скорее похоже на то, что ее убили.

– Ой, Донован!

– Я понимаю. Это звучит дико.

Он все еще держал ее за руки. Она не стремилась освободиться, а наоборот – прижалась к нему. Милая Пэт… Как же он любил ее… А любит ли она его хоть немного? Иногда ему казалось, что любит. А иногда он боялся, что Джимми Фолкнер… Вспомнив, что Джимми ждет внизу, он виновато произнес:

– Пэт, милая, мы должны позвонить в полицию.

– Месье прав, – произнес раздавшийся сбоку голос. – И тем временем, пока мы ждем их прибытия, я, возможно, смогу оказать вам небольшую помощь.

Они стояли в дверях квартиры Пэт и, удивленно обернувшись, вглядывались в темную лестничную клетку. На лестнице, ведущей на пятый этаж, кто-то стоял. Человек спустился на несколько ступенек, и они смогли рассмотреть его.

Молодые люди внимательно разглядывали маленького мужчину с жуткими усиками и яйцевидной головой. На нем был великолепный халат и украшенные вышивкой мягкие комнатные туфли. Он галантно поклонился Патриции.

– Мадемуазель! – сказал он. – Я, как вам, может быть, известно, живу в квартире над вами. Мне нравится жить на верхних этажах… больше воздуха… чудесный вид на Лондон. Моя квартира снята на имя мистера О’Коннора. Но я не ирландец. У меня другое имя. Именно поэтому я рискнул предложить вам свои услуги. Позвольте представиться.

Эффектно вытащив визитную карточку, он протянул ее Пэт. Она прочла.

– Месье Эркюль Пуаро. О! – Она затаила дыхание: – Сам месье Пуаро! Известный сыщик! И вы действительно хотите нам помочь?

– Именно таково мое намерение, мадемуазель. Я чуть не предложил вам свою помощь еще раньше этим вечером.

Пэт выглядела озадаченной.

– Я слышал ваше обсуждение по поводу того, как вам попасть в квартиру. Я умею очень ловко действовать отмычкой. Безусловно, мне не составило бы труда открыть вашу дверь, но я не решился выйти к вам с таким предложением. Вы могли бы заподозрить меня в каких-то дурных намерениях.

Пэт рассмеялась.

– Итак, месье, – сказал Пуаро, обращаясь к Доновану, – я прошу вас, позвоните в полицию, а я спущусь в квартиру потерпевшей.

Пэт отправилась с ним и представила Джимми месье Пуаро. Юноша рассказал сыщику, в какую они с Донованом попали переделку. Детектив внимательно выслушал его.

– Дверца лифта не была заперта? Значит, вы проникли в кухню, но не смогли зажечь свет. – Говоря это, он направился в сторону кухни и нажал на выключатель. – Voila се qui est curieux![1] – сказал он, когда на кухне вспыхнул яркий свет. – Сейчас со светом все в порядке. Интересно… – Он поднял палец, призывая всех помолчать. Откуда-то доносилось тихое, но явственное похрапывание. – Так, – сказал Пуаро, – la chambre de domestique.

Он на цыпочках прошел по кухне к дверям маленькой кладовой. Открыв дверь, зажег свет. Комнатка напоминала собачью конуру, в которой кровать занимала почти все помещение. И в этой постели мирно похрапывала розовощекая девушка, лежа на спине и приоткрыв рот.